— А где же спальни? — поинтересовалась она у женщины в черном, которая шагала впереди.

Женщина обернулась и без всякого выражения проговорила:

— В западном крыле. Однако вас поместят в восточное крыло дома, там останавливаются гости, которые намерены пробыть у нас больше чем один день.

К облегчению Камиллы, в отведенной для них просторной комнате обстановка была далеко не кричащей, хотя и несколько странной на вкус привыкшей жить во дворце герцогини. На полах и двух кроватях были разбросаны овечьи шкуры, изголовья и изножья кроватей украшали гладкие продольные дощечки, похожие на деревенскую изгородь. Занавеси, портьеры и настенные драпировки были вывязаны из шерсти и, по всей видимости, являли собой продукцию, вышедшую из?под рук селянок, которым нечем было себя занять долгими зимними вечерами. Вместо шкафов здесь имелись полки из таких же сбитых вместе дощечек, а возле каждой кровати стояло по тумбе, на которую можно было положить сумки. В углу расположилась игрушка, точная копия чучела барана с туловищем из овечьей шерсти и деревянной головой, увенчанной настоящими бараньими рогами.

Сильвия оседлала чучело и, схватив руками рога животного, заявила:

— Мадам, я, кажется, влюбилась! — и сочно чмокнула барана в мохнатую голову.

Анри уселся на высокий стул и заплел ногу вокруг его ножки.

— Что?то мне не очень хочется узнать, на чем специализируется это заведение.

— Это не то, что ты думаешь, — рассмеялся Каспар. — Представь, аристократы и аристократки обожают играть в пастушков и пастушек. Примитивные сельские развлечения помогают им достичь своих удовольствий.

Да, он хорошо разбирается в таких вещах, подумала Камилла. Каспар был ее телохранителем и одновременно удовлетворял ее сексуальные потребности, его обучали и тому и другому. Она вспомнила евнуха своей матери, который воспитывал ее в детстве. После смерти матери Камиллы он вернулся в родное герцогство и открыл там собственный бордель, разбогател и оставил все средства в наследство юноше, которого обучал. Иногда Камилла даже задавалась вопросом, были ли они любовниками, но ведь это же невозможно!

Подойдя к Каспару, Камилла спокойно произнесла:

— Ты не должен делать это ради меня. У нас есть деньги.

Он покачал головой:

— Нет, ваша светлость, тут никаких денег не хватит. Хозяин борделя требует моих услуг на одну ночь, и ничего больше. Такова цена, которую мы должны заплатить за молчание прислуги и предоставленную нам безопасность. Иначе пришлось бы ночевать на улице, а там по–прежнему льет как из ведра.

— Хозяин борделя не нанесет тебе вреда?

— Нет, — улыбнулся Каспар.

Камилла вздернула подбородок:

— Ты по–прежнему верен мне, Каспар?

Евнух, потрясенный ее неожиданным вопросом, рухнул на колени и поцеловал кончики ее сапог.

— Конечно, ваша светлость!

Камилла не могла представить, как Каспар может обслуживать человека, которого она совершенно не знала.

— Тогда я должна присутствовать, — с напором произнесла она.

В итоге герцогиню, Сильвию и Анри проводили в тесную комнату с высокими стульями с мягкими подушками, несколькими столами, заставленными легкими закусками, и круглыми окнами, похожими на иллюминаторы корабля, на каждом из которых висела золотистая занавесочка, скрывающая наблюдающих друг от друга. Анри придвинул свой стул вплотную к стулу герцогине и взял ее за руку.

Капельдинер оглядел присутствующих и громко проговорил:

— Просьба не разговаривать во время просмотра, иначе вы можете побеспокоить и смутить участников представления. Любые нарушения распорядка запрещены.

— А я бы не прочь нарушить распорядок, — пробормотала Сильвия. Она по–прежнему была одета как мальчик, но волосы распустила по плечам. Судя по ее виду, она твердо вознамерилась развлечься.

Камилла промолчала, и Анри, взглянув на герцогиню, коротко кивнул. Капельдинер предложил им вина и молча удалился.

Анри наклонился к Камилле и, дыша ей в ухо, тихо произнес:

— Ваша светлость…

Она улыбнулась в ответ, слегка сжав его руку.

— Называй меня по имени.

— Камилла… — снова прошептал Анри, но она покачала головой:

— Позже.

Шторки на круглых окошках раздвинулись. Камилла увидела перед собой комнату, почти лишенную мебели. В канделябрах горели восковые свечи, отбрасывающие слепящие отблески на мозаичный пол, выложенный черными и белыми мраморными квадратами. У стены стоял черный шезлонг, обитый бархатом, возле него находились три стула. Четвертый стул, богато украшенный, с мягкой подушкой и тоже обитый черным бархатом, стоял в дальнем углу. Не было ни занавесей, ни драпировок, кроме тех, что скрывали других наблюдателей.

В центре комнаты высилась какая?то конструкция в форме буквы «X», она была выше человеческого роста и обита черной кожей, с поперечных перекладин свисали кожаные ремешки. Никогда в жизни Камилла не видела ничего подобного.

В противоположной от них стене открылась дверь, и в комнату вошел высокий человек в парчовой мантии оранжевого цвета. Очевидно, это и был хозяин борделя. За ним появился капельдинер, Каспар замыкал процессию. Хозяин сбросил мантию на руки капельдинера и остался обнаженным. Кожа его мускулистого тела была гладкой и маслянисто блестящей, внизу живота виднелась татуировка в виде осьминога, тянущегося щупальцами к половому члену.

Хозяин борделя подошел к конструкции в центре комнаты. С такого расстояния Камилла рассмотрела старые шрамы на его груди и руках и поняла: наверное, когда?то он был солдатом.

Капельдинер подал Каспару два бархатных мешочка и удалился из комнаты, Каспар, прицепив мешочки к своему поясу, подошел к хозяину и громко спросил:

— Готовы ли вы предаться в мои руки, господин Фуйе?

— Да, готов, — ответил тот низким, густым голосом.

Он отвесил Каспару поклон и медленно выпрямился. Каспар вытащил из одного мешочка узкую кожаную ленту, обвил ею шею хозяина и завязал узлом. Камилла содрогнулась, вспомнив, как герцог затягивал на ее шее ожерелье. Однако хозяину борделя это явно понравилось, поскольку его член сильно увеличился в объеме.

— Теперь это, — сказал Каспар, вынимая из мешочка повязку для глаз с пришитыми к ней клапанами, которые должны были препятствовать проникновению звуков в уши.

Это приспособление хозяин надел на себя сам, после чего протянул вперед руку, и Каспар подвел его к странной конструкции и привязал к ней, приковав распростертые руки к металлическим наручникам, которых Камилла не заметила раньше. А Каспар принялся опутывать мужчину узкими кожаными ремнями, начиная от кончиков пальцев, поднимаясь к груди, даже пропуская их сквозь сжатые зубы, а потом вновь спускаясь вниз и обвивая член и — очень туго — яички.

К своему изумлению, Камилла увидела, что член хозяина напрягся до предела. Странно, она в такой ситуации чувствовала бы истинный ужас. Повернувшись к Сильвии, она заметила похотливую улыбку на ее губах. Ну да, конечно, ей ведь приятно наблюдать за связанным мужчиной.

Каспар медленно обошел вокруг конструкции с привязанным человеком, как будто облюбовывал наиболее удобную позицию, грудь его часто вздымалась. Камилла подпрыгнула на месте, когда Каспар вдруг размахнулся и огрел ягодицы Фуйе узким кожаным хлыстом, потом еще раз и еще.

По спине и плечам Фуйе потек пот. Каспар отступил на шаг, поднял руки и громко хлопнул в ладоши. Открылась дверь, и вошла женщина в длинной юбке и кожаном корсете, поддерживающем грудь. Под рукой она держала длинный барабан. Взглянув на Каспара, она уселась на стул с мягкой подушкой и, расположив барабан между коленями, стала выбивать дробь. Звук отражался от голых стен и пола и бил прямо в