– Слезы ангела, – произнесла она едва слышно. – Я смотрела, как падают звезды, и думала: кто плачет там, на небесах? И почему? – Она снова остановила на нем взгляд, и у него перехватило дыхание. – Как вы думаете, почему ангелы плачут?
– Понятия не имею.
На губах ее мелькнула улыбка.
– Слезы ангелов. Я знаю, это ненаучно и нелогично.
– Зато очень точно. Когда в следующий раз увижу падающие звезды, тоже подумаю, что это ангелы плачут.
Их взгляды встретились, сердца забились в унисон, и он мог поклясться, что между ними пробежала искра.
Почувствовала ли она это? Тут Самми отвела глаза и сказала:
– Мне не терпится рассказать Хьюберту, что вы знакомы с сэром Уильямом Гершелом и купили у него один из его телескопов. – Улыбка тронула ее губы. – Лучше, конечно, не говорить ему об этом. Иначе он замучает вас вопросами.
– С удовольствием отвечу на все его вопросы, – сказал он. – Никто из друзей или знакомых не разделяет моего интереса к астрономии. А не хотите ли приехать с Хьюбертом в Уэсли-Мэнор посмотреть на мой тепескоп?
Глаза ее за стеклами очков широко раскрылись, и он стиснул руки, чтобы не поддаться желанию снять с нее эти очки.
– Хьюберт просто умрет от восторга, милорд, – ответила она.
– А вы, мисс Бриггем, вы тоже умрете?
– Конечно, – ответила она совершенно серьезно, – я и не мечтала о такой возможности.
– Превосходно. – Он взглянул на безоблачное лазурное небо сквозь листву ивы. – Похоже, ночь будет ясная. Вы свободны сегодня вечером?
– Свободна. Но вы уверены?.. – Голос ее замер, и она испытующе взглянула на лорда.
– Вы, кажется, обескуражены моим приглашением, мисс Бриггем. А я-то думал, многосложные слова годятся только для характеристики моей личности.
В глазах Самми заплясали веселые огоньки. Она улыбнулась, и сердце у него подпрыгнуло.
– Уверяю вас, – сказал он, – я буду очень рад принять у себя сегодня вечером вас с Хьюбертом.
– В таком случае, милорд, благодарю вас за столь любезное приглашение.
– Вот и прекрасно. Пришлю за вами экипаж в восемь. Согласны?
– Благодарю вас.
Он медленно подошел к ней. Глаза ее округлились, и она смущенно посмотрела на него. Его близость явно взволновала ее.
Об этом говорили вспыхнувший на лице румянец и участившееся дыхание. Исходивший от нее аромат сводил Эрика с ума.
– Вы пахнете как… овсяная каша, – тихо произнес он. Она дважды моргнула и скривила губы.
– Ах, милорд, благодарю вас. Но хочу предупредить, что столь красочное сравнение может вскружить мне голову.
Его брови поползли вверх. Неужели он сравнил ее с овсяной кашей? Как удалось этой девушке лишить его всякой утонченности? Он склонился к ней еще ближе, теперь их разделяло всего несколько дюймов.
Глубоко вздохнув, он пробормотал:
– Овсяная каша, политая медом. Я ее очень люблю и всегда ем по утрам. Теплая. Сладкая. Восхитительная.
Господи, она так пахнет, что ее хочется съесть. Желание было настолько сильным, что вывело его из оцепенения. Господи, что он делает? Он явно не в себе.
Он отстранился от девушки и отошел на несколько шагов. Черт побери, он даже не прикоснулся к ней, а дышит так, словно пробежал целую милю. И одного взгляда, брошенного на нее, хватило, чтобы понять: она так же взволнована, как и он. Эрик лихорадочно сглотнул.
Почему он не поцеловал ее? Здравый смысл подсказывал, что мисс Бриггем – порядочная девушка и нельзя позволять себе вольности. Но внутренний голос шепнул, что не поцеловал он ее по той причине, что знал: поцелуем дело не кончится.
Проклятие. Лучше уехать прямо сейчас, пока он не натворил глупостей. Отойдя от нее еще на несколько шагов, он чопорно поклонился.
– Мне нужно идти, – сказал он, стараясь не смотреть на нее. – До вечера.
Граф нахмурился. Напрасно он пригласил ее к себе в дом. Но он тут же прогнал тревогу. Ведь с ней придет ее брат. Да и сам он полностью овладел собой, и мисс Бриггем может чувствовать себя в его обществе в полной безопасности.
– До вечера, – сказала она совершенно спокойно, и это спокойствие задело его.
Он подошел к Императору, взлетел в седло. Кивнув мисс Бриггем, резвой трусцой направился по дорожке к своему дому.
Эта девушка сводит его с ума. Зачем он пригласил ее к себе в дом? Но не важно, это ведь только на один вечер. На пару часов. Все обойдется.
Разве он не доказал только что, что вполне владеет собой?
Самми так и стояла, прислонившись к дереву, точно приросла к месту, и долго смотрела на дорожку уже после того, как он исчез из виду.
Господи, он чуть было не поцеловал ее. Своими прекрасными губами. Вздох слетел с ее губ. Глаза закрылись – она вспоминала, как он оперся рукой о дерево, как склонился к ней, обдав чистым лесным запахом. От него исходил пульсирующий жар, и ей пришлось прижать ладони к шероховатой коре ивы, чтобы не прикоснуться к нему и не проверить, действительно ли он такой горячий, каким кажется.
Она снова мечтательно вздохнула. А потом, как это всегда бывает, здравомыслие вернулось к нему.
Конечно, она ошиблась. С какой стати лорд Уэсли станет ее целовать? Несомненно, у него вызвал любопытство исходящий от нее запах. Почему от нее пахнет овсянкой?
Но как он смотрел на нее… От его взгляда у нее дух захватило.
А она что сделала? Вела себя как последняя дура, затаила дыхание, колени ослабели от его близости, сердце гулко билось от предвкушения, она жаждала ощутить на своих губах его губы.
Саманта была в полном смятении. Неужели он это понял? Неужели ее желание отразилось в ее глазах? Она прижала руки к пылающим щекам. Человеку всего-то захотелось стать в тень, и вся ее способность мыслить логически развеялась, как пепел на ветру. Господи, что на нее нашло? Непонятно, но нельзя отрицать, что человек этот действует на нее самым сокрушительным образом.
Пожалуй, не стоит ехать к нему домой… но нет, желание увидеть гершелевский телескоп слишком сильно. Она не может лишить такой возможности ни себя, ни Хьюберта. И потом, она пойдет не одна, а с братом. И у лорда Уэсли не будет никаких причин стоять рядом с ней, а значит, сердце ее не будет взволнованно биться, а дыхание останавливаться. Просто она разделяет интерес лорда Уэсли к астрономии. Да ведь это все равно, что рассуждать о звездах с Хьюбертом.
Саманта оторвалась от ствола и бодрым шагом пошла по тропинке, ведущей к дому. Вздохнув, она поняла, что единственная проблема, которая может возникнуть в связи с визитом к лорду Уэсли, это матушка. Она чего доброго неправильно истолкует приглашение графа, являющееся не более чем желанием показать друзьям-энтузиастам телескоп, созданный самым известным из всех ныне живущих астрономов. Лорд Уэсли просто благожелательный человек. Впрочем, его благожелательность вызывает тревогу и удивление.
Да, придется объяснить матери, что за этим ничего не стоит. Иначе в ее голове, набитой мыслями о замужестве дочери, поселятся ничем не оправданные надежды.
Да и Самми не следует забывать, что надежды эти неосуществимы и нелепы.
Однако суровое предостережение внутреннего голоса не смогло погасить желание находиться рядом с лордом Уэсли. Этого жаждало ее сердце.
Глава 8
