зеленой луговине, подняв лицо к солнцу, явно наслаждаясь его теплом. Шляпка висела на спине, держась на лентах, и каштановые волосы блестели, словно ловили золотистый отблеск солнечных лучей. Улыбка освещала ее лицо. Саманта закружилась, размахивая своей корзинкой, затем наклонилась, чтобы понюхать полевые цветы.

Внезапно он позавидовал ей. По-доброму позавидовал. Он не припомнит, когда в последний раз так беспечно наслаждался солнечным светом. Радовался прекрасному дню, запахам и звукам природы, забыв о грозящей ему опасности.

Ни разу с того лета, когда вступил в армию. Они с Маргарет любили совершать дальние прогулки верхом по их поместью, прихватив с собой свертки с едой. Иногда не решались уйти дальше конюшни и проводили весь день, вместе с Артуром обихаживая лошадей.

Прошло чертовски много времени с тех пор, как он свободно и беспечно проводил время, и ему захотелось подойти к мисс Бриггем, обнять ее и закружиться с ней, ощутить ее восторг, растревоживший его душу, что, разумеется, не приличествовало графу. Он, не отрываясь, смотрел на нее, и улыбка заиграла на его губах, когда она перепрыгнула через кучку камней прямо-таки со щенячьей энергией.

Он прятался, пока она не подошла совсем близко. Потом, тронув каблуками Императора, выехал на дорожку.

– Ах, мисс Бриггем, как я рад снова встретиться с вами!

Она остановилась как вкопанная, словно наткнулась на стену. На щеках вспыхнул румянец, выражение лица то и дело менялось. Она удивилась при его появлении, однако недовольства не выказала.

– Лорд Уэсли, – произнесла она еле слышно. – Как поживаете?

– Очень хорошо, благодарю вас. Вы возвращаетесь из деревни? – спросил он, словно Артур не сообщил ему, что мисс Бриггем проходит по этой дорожке каждое утро.

– Да. Я навещала подругу, мисс Уэйнзборо-Пакстон.

– И как она себя чувствует?

– К сожалению, хуже. Я принесла ей еще баночку медового крема. Втерла ей в кисти рук, и боль в пальцах немного утихла. – Она взглянула на него, заслонив глаза рукой. – А вы едете в деревню?

– Нет, просто прогуливаю Императора и наслаждаюсь прекрасным днем. – Он улыбнулся ей. – Мне кажется, Император устал. Можно мне пойти рядом с вами?

Император прижал уши, заржал, а потом ударил по земле копытом. Саманта усмехнулась:

– Конечно. Но мне кажется, Император не оценил вашей попытки усомниться в его выносливости. Я, знаете ли, никогда не видела, чтобы у лошади был возмущенный вид – до сих пор. – Погладив лошадь по шее, она добавила: – Если хотите, мы можем пойти окольным путем, мимо озера. Император попьет там воды.

– Превосходное предложение.

Эрик спешился и хотел предложить ей понести корзинку, но когда посмотрел на нее, слова замерли на устах. Блики солнечного света рождали восхитительную гамму вибрирующих золотых оттенков в ее сияющих волосах. Они были в беспорядке, видимо, оттого, что Саманта только что кружилась на месте. Казалось, будто это мужская рука растрепала их.

Яркий свет отражался от ее очков, притягивая его взгляд к ее глазам… Они смотрели на него мягко и выжидательно. Но он не в силах был вымолвить ни слова.

Кожа у нее пылала, словно от солнечных поцелуев, они цвели на ее щеках, будто розы. Его взгляд опустился на ее полные губы, где медлила полуулыбка, и он с трудом отвел глаза. На ней было платье из бледно-голубого муслина, очень скромное, но сердце у него замерло.

В его воображении возникла Саманта, одетая в прозрачный кружевной пеньюар, не скрывающий ее соблазнительных форм. В чреслах его вспыхнул жар, и он с трудом сдержал готовый вырваться стон.

Проклятие, что с ним происходит? Он тряхнул головой, чтобы отогнать волнующее видение.

– Что-нибудь случилось, лорд Уэсли?

– Э-э-э… нет.

Она подошла к нему и, прищурившись, заглянула в лицо. Он ощутил слабый запах меда и стиснул зубы.

– Вы уверены? Вы почему-то покраснели.

Покраснел? Она, конечно, ошибается, хотя он действительно чувствовал себя так, словно кто-то развел огонь в его чреслах.

– Это от жары. Солнце палит нещадно. – Проклятие, он не узнал собственного голоса – похож на зубовный скрежет. Предложив девушке руку, он кивнул на тропу, ведущую в лес. – Пойдемте?

– Конечно. В тени гораздо прохладнее.

Да, прохладнее. Именно это ему и нужно. По непонятной причине солнце как-то странно действует на него. Держа в одной руке поводья, в то время как рука мисс Бриггем легко лежала на локте другой его руки, он вошел с ней в лес.

Граф с облегчением вздохнул, когда тень от высоких деревьев поглотила жар и даровала ему необходимую прохладу. Они шли медленно, тишину нарушали тихий шелест листвы, птичий щебет, хруст сухих сучков под ногами, мягкое дыхание Императора.

Эрик пытался найти тему для разговора, сказать что-то умное, рассмешить ее, но чувствовал себя зеленым школяром, лишившимся дара речи. Единственный вопрос, который пришел ему в голову, был: «А вы такая же лакомая, как ароматная?» Но не мог же он задать ей подобный допрос! Впервые выдержка изменила ему. Будь у него свободная рука, он запустил бы ее ей в волосы. Ему так хотелось увидеть ее, поговорить с ней, узнать о ней побольше. И вот она здесь, а он будто язык проглотил.

Они подошли к озеру, и это спасло его от необходимости придумать тему разговора. Блестящая вода казалась темно-синей, в ней отражались золотые полосы солнечного света. Он отпустил поводья, чтобы Император мог подойти к воде и напиться. Мисс Бриггем, к его великому сожалению, высвободила руку, подошла к развесистой иве и прислонилась к ней.

– Предыдущие вечера были необычайно ясными, – заметила она, нарушив молчание. – Вы наблюдали за звездами?

Он ухватился за эту тему, как собака за кость:

– Наблюдал. Кстати, Хьюберт доволен своим новым телескопом?

– Да. Это превосходный прибор, но Хьюберт решил сконструировать собственный. Более мощный. Чтобы обнаружить новые планеты.

– Так поступил Уильям Гершел, когда открыл Уран, – заметил Эрик.

Самми была приятно удивлена.

– Хьюберт преклоняется перед ним, – сказала она.

– У меня гершелевский телескоп.

– Гершелевский? Вот как! – Она посмотрела на него с благоговением. – Это, должно быть, замечательный прибор.

– Да, замечательный, – согласился Эрик. – Мне сильно повезло – я познакомился с сэром Уильямом Гершелом несколько лет назад и купил телескоп у него самого.

– Господи, неужели вы с ним знакомы?

– Да. Замечательный человек.

– Еще бы! Его теория о двойных звездах просто блестяща. – Самми просияла, словно он преподнес ей пригоршню жемчужин, точнее, звезд. – А из вашего телескопа виден Юпитер?

– Да. – Он подошел к Саманте, стоявшей под деревом. – Вчера вечером я видел несколько падучих звезд.

– Я тоже! Это чудесно, правда?

Кивнув, он сказал:

– Они напоминали бриллианты, когда прочертили небо и оставили за собой алмазную пыль.

Она улыбнулась:

– Очень поэтичное описание, милорд.

Очарованный ее улыбкой, он шагнул к ней:

– А как бы вы описали их, мисс Бриггем? Она не сразу ответила. Запрокинула голову и посмотрела на небо, просвечивающее сквозь густую листву.