И, над ними обретая власть,средь клопов, с отстегнутой ногой,ты желал повеселиться всласть,расплатившись кровною деньгой.Знал ты этой публики пошиб,и наутро звал себя ослом:потому, когда серьезно влип,понял, что имеешь поделом.Эту дочерь городского днаты узнал, дрожащий, в тот же миг,как тебя окликнула она,мертвой хваткой взяв за воротник.Вынырнул босяк из темноты,вынул нож, и был ты с босяком —в миг последний так подумал ты, —вроде как бы даже и знаком.И, умело спущенный в канал,даже без нательного белья,ты в воде про то уже не знал,как наличность плакала твоя,вся истаяв к утренним часам:оба руки вымыли в реке,а потом, как ты бы сделал сам,пили и дрожали в кабаке.
Зимняя гавань
Мойше Розенблит на месте старомутомился бизнес делать свой,взял да и пошел со всем товаромк Гавани далекой Грузовой.Спустится матрос с холодных сходени решит на корточки присесть, —а товар у Мойше превосходен:есть ножи, и есть любая жесть!Мойше Розенблит,или что болит?Кто тебе шататься тут велит?От реки ползет холодный морок,и шпана не слышит отговорок,Мойше Розенблит, ты старый жид!Мойше Розенблит с лотком на пузечто ни вечер, заявлялся в порт,научился разбираться в грузе,различал второй и третий сорт.Он смотрел как флот уходит в рейсы,но имел достаточно умане бурчать, коль дергали за пейсы:грогом надирался задарма.Мойше Розенблит,что за странный вид,что в порту тебя так веселит?От реки ползет холодный морок,и шпана не слышит отговорок,Мойше Розенблит, ты старый жид!Мойше Розенблит тропой в туманек мельнице добрался водяной.Утром он по дырам на кафтанебыл опознан уличной шпаной.Дождь, рассвет не темен и не светел,вот и Мойше подошел черед;те, кого вчера жестянщик встретилслышали, как тихо он поет:Мойше Розенблит,плюнь на грустный вид,больше ничего не заболит!От реки ползет холодный морок,и шпана не слышит отговорок,Мойше Розенблит, ты старый жид!
Шаги
Вцепившись в набитый соломой тюфяк,я медленно гибну во тьме.Светло в коридоре, но в камере — мрак,спокойно и тихо в тюрьме.Но кто-то не спит на втором этаже,и гулко звучат в тишине
