— Если на то пошло, я тоже не вижу в Розали особого очарования, — грубо отрезал я. —
Эмметт хмыкнул.
— А не будешь ли ты так любезен сказать мне...
— Да не знаю я, что с ней такое, Эмметт! — солгал я и неожиданно оскалил в улыбке все свои зубы.
Я вовремя раскусил его намерения и напрягся, намертво вцепившись в валун под собой. Он попытался столкнуть меня с камня, да не тут-то было: раздался громкий треск, и на валуне между нами образовалась глубокая расселина.
— Мошенник, — буркнул он.
Я не расслаблялся, ожидая второй попытки, но его мысли приняли другое направление. Он вновь нарисовал в своём сознании образ Беллы, но лицо её было белым, как мел, а глаза — багровыми, как кровь...
— Нет! — прохрипел я.
— Ты перестанешь беспокоиться о проблемах смертных — это раз. Тебе больше не будет хотеться её убить — это два. Разве это не наилучший выход из положения?
— Для меня? Или для неё?
— Для тебя, — спокойно ответил он. В его тоне угадывалось: 'Конечно'.
Я невесело рассмеялся.
— Ответ неправильный.
— В своё время я долго не раздумывал, — напомнил он мне.
— Розали раздумывала.
Он вздохнул. Мы оба знали, что Розали сделала бы что угодно, отказалась бы от чего угодно, если б ей предоставилась возможность вновь стать человеком. Даже от Эмметта.
— Да, Розали была против, — тихо признал он.
— Я не могу… Не должен… Не собираюсь губить жизнь Беллы. Разве ты не испытывал бы тоже самое, если бы это была Розали?
Эмметт на мгновение задумался.
— Я даже не могу этого описать, Эмметт. Ни с того ни с сего эта девушка теперь для меня — целый мир. А то, что осталось в остальной вселенной, вообще потеряло всякий смысл...
— Я знаю! — простонал я.
— К тому же, как ты сам сказал, она, ну... хлипкая... слабая, то есть...
— Поверь мне — я и это знаю.
Эмметт особым тактом не отличался, и дискуссии на деликатные темы не были его сильной стороной. Сейчас он изо всех сил старался не обидеть меня.
Интимная жизнь Эмметта и Розали была очень насыщенной. Эмметту было трудно понять, как кто-то может любить и при этом не иметь телесной близости.
Я вздохнул.
— Я даже подумать об этом не могу, Эмметт.
— Не знаю, — прошептал я. — Пытаюсь найти способ... оторвать себя от неё. Я просто не могу придумать, как заставить себя держаться от неё подальше...
И вдруг у меня мелькнула спасительная мысль, за которую я с энтузиазмом ухватился: мне лучше никуда не уезжать, по крайней мере, пока Питер и Шарлотта будут гостить у нас. В это время ей здесь будет безопаснее со мной, чем без меня. Как бы неправдоподобно это ни звучало, но на данный момент только я могу защитить её от наших сородичей.
Эта мысль привела меня в состояние крайнего нетерпения; я испытывал непреодолимое желание вернуться, чтобы тут же приступить к своим обязанностям защитника и исполнять эту роль так долго, как только возможно.
Эмметт заметил перемену в выражении моего лица.
— Прямо сейчас, — смущённо признался я, — просто умираю от желания рвануть обратно в Форкс и проверить, всё ли с ней в порядке. Не знаю, вряд ли я вытерплю до ночи воскресенья.
— Ну нет, раньше, чем договорились, ты домой не вернёшься! Дай Розали остыть. Пожалуйста, ради меня!
— Хорошо, я постараюсь, — пообещать-то я это пообещал, вот только сам сомневался в своём обещании.
Эмметт похлопал по моему карману, в котором лежал телефон:
— Элис позвонит, если для тебя появится какая-нибудь причина впасть в панику. Она ведёт себя так же странно в отношении этой девушки, как и ты.
Я поморщился.
— Хорошо. Но после воскресенья я не останусь.
— Да какой смысл торопиться обратно? Элис сказала, что солнечная погода продлится до самой среды, так что школа отменяется.
Я упрямо потряс головой.
— Питер и Шарлотта будут паиньками.
— Да мне до лампочки, Эмметт. Беллу может запросто угораздить пойти прогуляться в лес в самый неподходящий момент — такая уж у неё капризная фортуна. А у Питера, — тут я вздрогнул, — самоконтроль на нуле. Я возвращаюсь в воскресенье.
Эмметт вздохнул.
— По-моему, ты окончательно свихнулся.
Белла мирно спала, когда ранним утром в понедельник я вскарабкался по стене к окну её спальни. В этот раз я прихватил с собой смазочное масло, так что окно без возражений убралось с моей дороги.
По тому, как ровно лежали её волосы на подушке, можно было сказать, что в эту ночь она спала спокойнее, чем тогда, когда я был здесь в первый раз. Она засунула руки под щёку, как это делают маленькие дети. Я мог слышать, как она тихо и ровно дышит через слегка приоткрытый рот.
Какое счастье — снова оказаться здесь, снова видеть её! Всё то время, что я был вдали от неё, я места себе не находил: беспокоился, тревожился, воображал себе всяческие страхи и всевозможные несчастья, ежечасно подстерегающие её... Словом, чувствовал себя ужасно, когда её не было рядом.
Впрочем, и будучи с нею рядом, я чувствовал себя не намного лучше. Я тяжело вздохнул — и огонь жажды опалил горло. Слишком долго я был вдали от боли и искушения, и вот теперь они вернулись и обрушились на меня всей своей мощью. Я даже боялся подойти к её кровати и опуститься на колени, чтобы прочитать названия её книг, хотя мне очень хотелось узнать, какие сюжеты живут в её голове. Я больше, чем жажды, боялся того, что если подойду к ней так близко, то не смогу удержаться от ещё большей близости...
Её губы выглядели такими мягкими и тёплыми. Я представил себе, как касаюсь их кончиком пальца — легко, нежно...
Вот именно таких ошибок мне надо всячески избегать!
Я не мог оторвать глаз от её лица, снова и снова скользя по нему взглядом, высматривая в нём перемены. Смертные всё время меняются, и меня огорчала мысль о том, что я, возможно, что-то упустил...
Я подумал, что она выглядит… усталой. Как будто она не выспалась за эти выходные. Поздние вечеринки в городе?
Я тихо и горько рассмеялся над тем, как это огорчило меня. Что с того, что она веселилась без меня? Я не имел на неё никаких прав. Она не моя!
Нет, она не моя — и я снова загрустил.
Её рука дёрнулась, и я заметил несколько едва заживших ссадин на ладони, у запястья. Она поранилась? И хотя это явно не было серьёзной травмой, я всё же забеспокоился. По тому, как были расположены царапины, я решил, что она, должно быть, упала. Ну что ж, ничего нового, от Беллы этого и следовало ожидать.
Единственное, что утешало — это мысль о том, что я не буду ломать голову над этими маленькими загадками до бесконечности. Мы теперь были
Я мягко улыбнулся, гадая, уж не в океан ли она свалилась. Интересно, весело ли ей было на пикнике? Или, может быть, она скучала по мне — ну хоть немножко, хотя бы сотую долю от того, как тосковал по ней я? А может, она вообще обо мне не вспоминала?..
Я попытался представить себе её на озарённом солнцем пляже. Картина, к сожалению, получалась неполной, поскольку я никогда не бывал на Первом пляже, только видел его на фотографиях...
Меня вдруг кольнуло неприятное предчувствие: я вспомнил, почему я никогда не бывал на прелестном пляже всего в нескольких минутах бега от моего дома. Белла провела день в Ла Пуш, в месте, где мне, согласно договору, появляться запрещено. В месте, где несколько стариков всё ещё помнили истории о Калленах, помнили и верили им. В месте, где наша тайна не была тайной…
Я встряхнул головой. Оснований для беспокойства не было — квилиуты тоже были связаны договором. Даже если бы Белла столкнулась с одним из этих старых мудрецов, они не смогли бы ничего ей раскрыть. Да и с какой стати эта тема вообще выплыла бы на свет? С какой стати Белле давать волю своему
