Я снова был вынужден подавить желание расхохотаться.
И хотя мнение Розали о Белле меня не слишком волновало, оно всё же вызывало у меня лёгкую досаду. Розали считала девушку дурнушкой. Как она могла так думать? Она что — ослепла? Просто непостижимо. Глаза Розали, несомненно, были затуманены ревностью.
— О, — неожиданно сказала Элис. — Джаспер, знаешь что?
Я понял, чтo она увидела, и мои пальцы замерли на клавишах.
— Что такое, Элис? — спросил Джаспер.
— На следующей неделе Питер и Шарлотта будут здесь, по соседству, и собираются навестить нас! Не правда ли, как мило?
— Что с тобой, Эдвард? — спросила Эсме, почувствовав, как напряглись мои плечи.
— Питер и Шарлотта собираются в
Она закатила глаза: — Успокойся, Эдвард. Это же не первый их визит.
Я стиснул зубы. Это как раз-таки их первый визит со дня приезда Беллы, а её сладкая кровь притягивает не только меня.
Элис нахмурилась при виде моего изменившегося лица.
— Здесь они охотиться не будут, и ты это прекрасно знаешь.
Но названый брат Джаспера и маленькая вампирша, его подруга, не были такими, как мы; они охотились обычным образом. Пока они находились поблизости от Беллы, доверять им было нельзя.
— Когда? — спросил я у Элис.
Она недовольно надула губки, но ответила:
— Это точно, — согласился я и отвернулся от неё. — Ты готов, Эмметт?
— Я думал, мы отправимся утром?..
— Главное, чтбы мы вернулись в воскресенье до полуночи. А когда мы отправимся — я предоставляю решать тебе.
— Ладно. Вот только попрощаюсь с Роуз.
— Конечно. — Учитывая, в каком настроении сейчас Розали, прощание не займёт много времени.
— Что верно, то верно.
— Сыграй для меня ещё раз новую пьесу, — попросила Эсме.
— Для тебя — всё, что угодно, — согласился я, хотя сердце защемило — ведь мелодия придёт к концу, а вместе с ним вернётся непонятная и неутолимая тоска... Я немного поколебался, а потом достал из кармана крышечку от бутылки и положил её на пустой пюпитр. Мне стало чуть легче — помогло воспоминание об услышанном от неё 'да'.
Я кивнул себе и начал играть.
Эсме и Элис переглянулись, но никто из них ничего не спросил.
— Тебе никто не говорил не играть со своей едой? — крикнул я Эмметту.
— Эй, Эдвард! — прокричал он в ответ, улыбнувшись и помахав мне. Медведь, воспользовавшись тем, что он отвлёкся, процарапал своей тяжёлой лапой грудь Эмметта. Острые когти разодрали рубашку и проскрипели по каменной коже.
Медведь громогласно заревел.
Эмметт рассвирепел и в свою очередь зарычал на разъярённого зверя.
Я вздохнул и присел на валун поблизости. Это может занять много времени.
Но забавы Эмметта уже подходили к концу. Медведь предпринял последнюю попытку оторвать Эмметту голову. Тот только расхохотался: сильнейший удар мощной лапы отскочил, и медведя отбросило назад. Гризли в отчаянии заревел, а Эмметт, по-прежнему хохоча, зарычал ему в ответ. Так они стояли и рычали друг на друга — медведь на задних лапах был на голову выше Эмметта. Мой брат бросился на зверя; их тела, сплетясь, упали на землю, повалив при этом старую, крепкую ель. Рычание медведя захлебнулось и оборвалось.
Спустя несколько минут Эмметт притрусил туда, где его ждал я. Его рубашка была изорвана и испачкана кровью и еловой живицей, к которой прилипли клочья меха. Всклокоченные космы тёмных вьющихся волос могли бы украсить любое огородное пугало. Зато судя по широкой ухмылке на лице Эмметта, брат был доволен обедом.
— Вот это силач! Особенно хорошо почувствовалось, когда он цапнул меня.
— Ты прямо большой ребёнок, Эмметт.
Тут он заметил, что моя чистая, белая сорочка даже не смята.
— Погоди, ты что — не смог завалить того горного льва?
— Конечно, смог. Просто я не ем как дикарь.
Эмметт захохотал своим громовым смехом.
— Эх, были бы они посильнее! Вот это была бы забава!
— А где написано, что нужно непременно драться с едой?
— Да, а с кем мне тогда драться? Вы с Элис жульничаете, Роуз дрожит над своей прической, а Эсме устроит жуткий нагоняй, если мы с Джаспером попробуем свои силы
— Да, твоя жизнь — сплошное мучение, бедный ты, несчастный.
Эмметт ухмыльнулся и весь подобрался, явно готовясь к нападению.
— Ну давай, Эдвард! Выключи на минутку своего шпиона и сразись по-честному!
— Он не выключается, — напомнил я.
— Вот интересно, как у той девушки получается не пускать тебя к себе в голову? — недоумевал Эмметт. — Может, она и меня научит...
Хорошее настроение испарилось.
— Держись от неё подальше, — прорычал я сквозь зубы.
— Ух ты, прямо 'не влезай — убьёт'!
Я вздохнул. Эмметт присел рядом на камне.
— Прости. Я знаю, тебе сейчас несладко. Я изо всех сил стараюсь не быть слишком бесчувственным дубиной, но поскольку это непременная составляющая моей натуры…
Он ждал, что я рассмеюсь его шутке, но не дождавшись, скорчил гримасу.
— Думаю о ней. Нет, не так — беспокоюсь, просто места себе не нахожу.
— О чём тут беспокоиться?
Его неуклюжую шутку я опять пропустил мимо ушей, но на вопрос ответил:
— Тебе когда-нибудь приходило в голову, какие они все хрупкие? Как много плохого может случиться со смертным?
— Вообще-то нет. Но думаю, что понимаю, о чём ты. Ведь тогда, в первый раз, медведь расправился со мной одной левой, не то, что сейчас...
— Медведи... — похолодел я. Ещё одна лепта в копилку страхов. — При её-то удачливости! Медведь-шатун в городе. И естественно, направится прямиком к Белле.
Эмметт издал смешок.
— Тебя послушать — ни дать ни взять псих. Лечиться пора, знаешь?
— Эмметт, просто представь на минутку, что Розали — человек. И она может столкнуться с медведем… или попасть под машину… или получить удар молнией... или упасть с лестницы… или заболеть — подхватить какую-нибудь заразу! — Я был не в состоянии сдержать поток слов. Когда выговорился, мне стало легче — подобные мысли изводили меня на протяжении всех выходных. — Пожары, землетрясения, торнадо! Ух! Да ты же не смотришь новости, откуда тебе знать... Какие только стихийные бедствия ни сыплются на их головы! А ко всему прочему ещё и кражи со взломом, убийства и насилие!..
Мои зубы сжались от ярости при мысли, что угроза её жизни или здоровью может исходить от какого-нибудь другого
— Ой-ой, притормози, парень, остынь! Ты забыл, что она живёт в Форксе? Так что из всех стихийных бедствий самое страшное — это что её смоет дождём. — Он пожал плечами.
— Эмметт, я думаю, что она — просто олицетворение невезучести. Вот тебе ярчайшее доказательство: среди всех мест на земле она выбирает для жизни городок, где вампиры составляют значительную долю населения.
— Да, но мы вегетарианцы. Так что ей как раз повезло, разве нет?
— Какое там 'повезло'! Это с её-то запахом? И ещё того хуже, если учесть, как её запах действует
— Как раз если учесть, что у тебя больше самообладания, чем у кого-либо ещё, не считая Карлайла — то ей снова повезло.
— А фургон?
— Это был лишь несчастный случай!
— Видел бы ты, Эм, как фургон всё время возвращался к ней, чтобы убить. Раз за разом. Клянусь, выглядело так, будто она его притягивает, как магнит!
— Но там был ты. Это везение.
— Ах, я? Насчёт меня: да разве есть для человека, девушки, худшее невезение, чем полюбивший её вампир?!
Эмметт некоторое время молча размышлял. Он вызвал в воображении образ Беллы и пришёл к выводу, что она не стоит моих терзаний.
