Я закатила глаза:

— Нет.

— И сообщений не присылал?

— Нет.

— Скотина.

Он был крайне недоволен.

— Да я не расстраиваюсь. — Меня позабавила его реакция.

— Люси, — он вместе со стулом повернулся ко мне лицом, — поверь, если я расстраиваюсь, то и ты тоже. Вот, посмотри. — Он ткнул пальцем в свой подбородок.

— Ой-ой.

— Большой?

У него на подбородке вырос здоровенный прыщ.

— Немаленький. Сильно воспалился. Это у тебя, потому что он не звонил?

— Нет, потому что ты сделала что-то, отчего он не звонит.

— Ну конечно, как всегда, я виновата.

Грэм отложил работу и с интересом прислушивался к нашему разговору. А затем дверь в кабинет Эдны открылась, и она встала на пороге. Все уставились на нее, а она посмотрела сперва на меня, а потом на Дергунчика.

— Квентин, зайдите ко мне, пожалуйста.

— Да, иду.

Он встал, подтянул штаны выше живота, поправил очки, слегка приспустил галстук и направился к ней. Ни на кого из нас он не смотрел, и от этого было еще хуже. Едва за ним закрылась дверь, я вскочила и нервно выдохнула:

— Господи, я не могу в это поверить.

— А что? — встревожилась Мэри.

— Она вызвала его к себе. — Я округлила глаза и зачем-то показала пальцем на ее дверь.

— Ну и что такого? — удивилась Луиза.

— Как — что? Может, это что-то важное! — Меня поразило их равнодушие. А ведь обычно как раз мне и было наплевать.

Они пожали плечами и недоуменно переглянулись.

— А ты что думаешь? — спросила я у Жизни.

Он изучал свой телефон.

— Ты не помнишь, я давал ему свой номер? Может, он позвонит мне. Или хоть сообщение пришлет. Сообщение даже лучше.

— Квентина хотят уволить, и все из-за меня, — воскликнула я.

Тут они повскакали с мест и стали требовать подробностей, а Жизнь скептически скривился и снова занялся своим телефоном.

— Нет, я ничего не могу вам объяснить. — Я принялась ходить взад-вперед, нервно сцепив руки. — Времени нет. Надо придумать, что сделать, чтобы его не уволили.

Они выжидающе на меня смотрели — усталые, тоскливые. Будь они в состоянии что-то придумать, так использовали бы это раньше, чтобы помешать уволить всех предыдущих, а скорей всего приберегли бы это для себя. Я мерила шагами комнату, сосредоточенно размышляя.

Жизнь покрутил телефон в руках, а потом заявил:

— Видимо, сигнала нет. Пойду в холл выйду, — и выскользнул из-за стола.

— Я знаю, что надо делать, — твердо сказала я.

— Что? — пискнула Мышь, но я уже решительно двинулась к кабинету Эдны, мысленно подбирая нужные слова. Распахнула дверь и ввалилась к ним. Квентин и Эдна разом повернулись в мою сторону.

— Увольте меня, — заявила я с порога. А потом встала посреди кабинета, широко расставив ноги, чтобы достойно принять удар.

— Простите? — не поняла Эдна.

— Увольте меня, — повторила я, — я не заслуживаю этой работы. — Ладно, надеюсь, Квентин меня поймет. — Я салат из двух видов фасоли. Я не отвечаю необходимым требованиям. И недостойна здесь находиться — я работаю честно и с полной отдачей только самое последнее время. А до того мне было все равно, что тут происходит.

Эдна выглядела совершенно ошеломленной. Надо, чтобы она разъярилась и уволила меня вместо Квентина. Я проглотила комок в горле и продолжила:

— Про себя я всех вас называла прозвищами. Не буду их вам говорить, но, впрочем, если хотите, могу. — И, покрепче зажмурившись, выпалила: — Ваше, Эдна, связано с головой рыбы. — Открыла глаза и в ужасе продолжала: — Я тратила кучу времени без толку. Курила в здании. Я источник пожароопасности, и по моей вине все могли погибнуть.

У меня за спиной охнула Мышь — оказывается, дверь в кабинет Эдны осталась открыта и они все слышали. Впрочем, как и Жизнь. Он успел вернуться и теперь изумленно таращил на меня глаза. Ну, он может мною гордиться: я не вру, жертвую собой, пытаясь защитить невинного человека.

— Вплоть до прошлой недели я свою работу не любила, — с окрепшим энтузиазмом продолжила я, приободренная присутствием моей Жизни, — и даже хотела, чтобы меня уволили. Но по закону несправедливости увольняли других, хороших сотрудников, а не меня, которая этого заслуживала. Я сожалею, Эдна, сожалею о том, что их сократили, и прошу вас выгнать меня, а Квентина оставить. Пожалуйста, он же не сделал ничего плохого. И ничего не знал про мой испанский, честное слово. Прошу вас, не надо наказывать его за мои ошибки. Увольте меня.

Я замолчала и опустила голову.

Воцарилась тишина. Потрясенная тишина.

Эдна откашлялась:

— Люси, я не собиралась увольнять Квентина.

— Что? — Я посмотрела на ее стол, заваленный графиками, диаграммами и схемами.

— Мы обсуждали инструкцию к отопительному котлу, я просила Квентина перевести испанский раздел.

У меня округлился рот.

Квентин вспотел и моргал с удвоенной частотой:

— Но, Люси, спасибо огромное, что вы пришли вступиться за меня.

— Э-э… не за что.

Я совершенно растерялась.

— Наверное, мне следует… — Я показала пальцем на дверь.

— Думаю, что, учитывая ваши слова и все, что произошло в последнее время, вам и вправду следует…

Она не договорила, предоставив эту возможность мне.

— Уйти?

Она кивнула:

— Вам самой это не кажется разумным?

Мне было так паршиво, что дальше некуда. Поразмыслив, я кивнула и прошептала:

— Да. Наверное, так и есть. Пойду собираться. В смысле, мне ведь прямо сейчас уйти?

— Полагаю, так будет лучше, — мягко сказала Эдна. Похоже, она была сконфужена, но при этом очень рада, что я избавила ее от лишних хлопот.

— О'кей, — прошептала я. — М-м… до свидания, Квентин. С вами было очень приятно работать.

Я протянула ему руку, и он смущенно ее пожал.

— Э-Эдна, я рада, что мы вместе работали. — Это была ложь, но я просто не знала, что сказать. — Возможно, я позвоню вам, если мне понадобится что-то типа рекомендации.

Это ее не слишком вдохновило, но она пожала мне руку и пожелала удачи.

Затем я повернулась к остальным — они выстроились в ряд в проходе между столами. Жизнь куда-то исчез.