Искреннее удивление и нескрываемый восторг Тины наполняли его душу радостью и счастьем. Чтобы добиться ответного чувства тины, он готов был на все, что она пожелает! Но свои истинные чувства приходилось прятать глубоко-глубоко, скрывать их за легковесными ироничными фразами и ждать, терпеливо ждать, когда Тина сама догадается и поймет, как нужна ему ее любовь.
— Тон, а… лыжи? А экипировка? — быстро спросила Тина.
— Все имеется, — последовал его ответ.
— А мы можем… прямо сейчас?..
Она бросила на Филиппа умоляющий взгляд. он засмеялся, согласно кивнул, взял ее за руку и повел к дому.
Барс посмотрел им вслед, глубоко вздохнул, а затем принялся выгружать вещи.
Он давно знал о любви Филиппа к Тине, сочувствовал ему, понимал его переживания, но внешне этого никогда не проявлял, всегда строго соблюдая дистанцию между собой и своим подопечным. Хотя Барс знал, что Филипп относится к нему, как к другу, с детства доверяя все тайны, как доверял свою жизнь. На протяжении долгих лет Барс оставался единственным доверенным лицом Филиппа, которого ни разу не подвел и не предал. К Тине Барс относился с искренней симпатией и доброжелательностью. Она нравилась ему своей непосредственностью, умом, живостью характера, честностью, невероятным женским обаянием. Лучшей жены, чем Тина, Барс для Филиппа не пожелал бы! Но все складывалось между ними так запутанно и непросто, что разобраться в этом пока было не под силу никому, тем более, ему, Барсу. И он принимал все так, как есть. В глубине души Барс надеялся, что Филипп, наконец, обретет те счастье и любовь, которые на протяжении стольких лет оставались для него лишь мечтой!..
Вскоре Тина, переодетая в лыжный костюм, стремительно выскочила из дома. За ней вышел весело хохочущий Филипп. В руках он держал лыжи и палки, свои и Тины. Она вдруг остановилась и категорично объявила:
— Тон, свои лыжи я понесу сама. СА-МА!!!
Тина забрала лыжи и, высоко вскинув голову, важно зашагала к стадиону. Филипп двинулся следом. Со стороны оба выглядели очень забавно. Их экипировка явно не соответствовала яркому солнечному свету, окружающей зелени леса, сапфировому сиянию небы.
Филипп пропустил Тину внутрь, и она, остановившись, восторженно воскликнула:
— Это сказка!!! Тон! Это сказка!!!
она крепко зажмурилась, потом снова открыла глаза и убежденно и серьезно заявила:
— И все равно я не верю!!!
Филипп рассмеялся.
— Тина, дорогая, ну почему «не верю»? все реально. Ре-аль-но!!!
Она отрицательно покачала головой, снова на секунду прикрыла глаза, глубоко вздохнула, затем внимательно стала осматриваться вокруг.
При искусственном освещении снег казался ослепительно-голубым. По всему периметру стадиона была проложена лыжная трасса, а в середине лежало огромное количество пушистых сугробов, в которые хотелось упасть, как в пуховую перину.
— Тина, — усмехнулся, взглянув на Тину, Филипп. — Ты собираешься осуществлять свою мечту? Советую поторопиться! Если мы пробудем, как сейчас, в состоянии полного ступора, то рискуем, как минимум, погрузиться в анабиоз, а как максимум — замерзнуть словно мамонты в ледниковый период. Хотя температура здесь и не намного ниже нуля, но нам для этого и ее будет достаточно. Подозреваю, — многозначительно глядя на Тину, произнес Филипп, — что тебя не оставляет идея заморозить меня окончательно! Уж если не обилием кредитного мороженого, так снегами лыжного стадиона!
Тина звонко рассмеялась и горячо возразила:
— Тон, но я же не виновата, что со дня нашего знакомства все всегда связано со сверхнизкими температурами! И ты напрасно обвиняешь меня, Тон. Это не у меня, а у тебя неодолимая страсть предлагать исключительно охлаждающие яства и развлечения! У ТЕБЯ!!!
Филипп оглушительно захохотал и согласился.
— Ох, Тина!.. Ты даже не представляешь… как ты права! Я — болван!.. О-о-о!.. Какой болван!!! Спасибо, что объяснила мне… причину моих… неудач!
— Пожалуйста, Тон, пожалуйста! — скрывая иронию, сказал Тина. — Я же — твой друг. Можешь смело рассчитывать на мое понимание и поддержку.
Филипп бросил на нее быстрый взгляд и, криво усмехнувшись, тихо заметил:
— «Понимание»… Если бы так!..
Тина этих слов не услышала. Она деловито установила на лыжне свои лыжи и попыталась разобраться с креплением. Филипп подошел к ней, присел у ног Тины и быстро закрепил ботинки.
— Порядок! Можешь ехать, Тина!
Он дождался, когда она наденет перчатки, потом подал палки, показал, как правильно их держать, и вернулся к своим лыжам. Но прежде, чем надеть их, Филипп взял фотоаппарат. И сделал это, как оказалось, вовремя. Он ухитрился запечатлеть именно тот момент, когда Тина, сделав два сумбурных шага, запуталась в последовательности перемещения палок и лыж и, абсолютно не координируя собственные движения, упала. Тина тут жу громко захохотала. Филипп бросился к ней, заметив, что она беспомощно барахтается в снегу, не догадываясь хотя бы избавиться от палок. Филипп поставил Тину на ноги и, сдерживая смех, заботливо спросил:
— Ты не ушиблась?
Она отрицательно качнула головой и, весело и довольно улыбнувшись, заявила:
— Какая прелесть! Обожаю кататься на лыжах!!! У меня почти получилось скользить, как настоящему лыжнику! Правда, Тон?
Филипп серьезно согласился:
— Да. У тебя замечательно получается! А главное, я успел сделать исторически важный снимок твоего первого триумфального шествия по лыжне!!!
Тина лукаво посмотрела в его глаза и засмеялась.
— Ох, Тон!.. Лучше бы ты запечатлел мое десятое или сотое «шествие»!
— Ну нет! — воскликнул Филипп. — И потом… Тина, ты все правильно делаешь, вот только…
Филипп принялся объяснять ей, что и как требуется выполнять, чтобы не просто беспорядочно «топать» по лыжне, а скользить. Тина внимательно и серьезно слушала его наставления, потом, дождавшись, когда Филипп наденет лыжи и встанет рядом, попыталась реализовать только что полученные теоретические знания на практике. Филипп помогал ей, не оставляя ни на секунду. Они долго мучились. Иногда оба, иногда только Тина, падали в снег. но веселились и смеялись от души. Впрочем, Тина оказалась способной ученицей. Вскоре Филипп одобрительно заметил, что Тина гораздо уверенней чувствует себя на лыжне.
9
С удивлением и нескрываемым удовольствием Барс наблюдал, как Тина и Филипп целыми днями катаются на лыжах, лепят из снега забавные фигурки, строят замысловатые крепости, радуются и веселятся, как дети, забыв обо всем на свете. В том числе, и о том, что оба — взрослые солидные люди.
Обычно после ужина Барс отправлялся в ежевечерний обход, а затем уходил в одну из отдаленных комнат, деликатно предоставляя Тине и Филиппу возможность свободного общения наедине.
Они подолгу сидели у камина, беззаботно шутили, беседовали, иногда молчали, думая каждый о чем-то своем и пристально глядя на размеренные мягкие блики огня.
Этот вечер не стал исключением.
Тина и Филипп устроились перед камином прямо на ковре. Между ними стояла початая бутылка и два бокала. Филипп плеснул в них вино и один протянул Тине. Она взяла бокал, сделала большой глоток и
