как карточную игру, а как мошенничество:
Утури уехал на Кавказ, а Шлихт с Севой были на распутье.
Платки
Как только запахло жареным, Шлихт с Севой уехали из Крыма. Деньги на первое время были. Но они понимали, что если ничего не делать, то деньги быстро кончатся. Поэтому сидеть сложа руки не собирались. Перед тем, как уехать из Крыма, Сева и Шлихт заехали в Севастополь. За время работы по «гонке» они тратили только советские деньги, а боны откладывали на всякий случай. И теперь они им очень пригодились. В Камышовой бухте за боны можно было купить любой дефицитный товар. В магазине «Альбатрос» Сева о чем-то долго советовался со старшим продавцом. Вскоре на прилавке были разложены пятьдесят женских платков размером метр на метр из люрекса синего, зеленого и красного цвета, выткан ные золотыми розами. Их охотно покупали спекулянты из Средней Азии. Такой платок входил в национальный наряд азиатских невест и стоил в три — четыре раза дороже номинала. В общем, бабаи их брали очень охотно.
Для работы с платками нужен был водитель с автомобилем. Шлихт позвонил одному своему старому знакомому по кличке Крокодил. С Крокодилом они были на одной зоне, и Шлихт его знал как стопроцентно надежного человека. Он хорошо водил машину и мог на ходу сделать любой мелкий ремонт. У него была отличная седьмая модель «жигулей».
На машине Крокодила, проехав Украину и Белоруссию, они благополучно добрались до Прибалтики. Впереди были Вильнюс, Рига и Таллинн, основные торговые центры Балтии.
В Вильнюсе в магазине кожгалантереи были куплены два одинаковых чемодана. В один сложили платки, а другой набили старыми газетами, положив надно для веса два кирпича.
Закрыв чемодан с газетами на ключ, Шлихт сломал оба замка, так что открыть его было невозможно, и положил на заднее сидение, а чемодан с платками был У Севы.
Машину поставили на улице, ведущей к центральному универмагу. Взяв самый красивый платок с золотыми розами по черному полю, Шлихт завернул его в прозрачный кулек и пошел в универмаг. Увидев двух узбеков, стоявших за чем-то в очереди, он нагло влез вперед них. Узбеки начали возмущаться, но, увидев у Шлихта платок, сразу дружелюбно заулыбались.
— Где взял? — спросил толстый бабай в халате и тюбетейке.
Шлихт отвел их в сторону и начал объяснять, что они перевозят базу «Внешпосылторга» из Риги в Москву. Машина поломалась, и им нужно реализовать несколько платков. О цене нужно разговаривать с директором базы.
— Где директор? Как его видеть? — в два голоса спросили бабай.
— Он здесь, на улице. У него пятьдесят платков,— ответил Шлихт.
Они вышли на улицу, и на тротуаре увидели Севу с чемоданом в руке. Шлихт подвел бабаев к нему и сказал:
— Глеб Поликарпович, вот люди хотят купить у нас платки.
Сева, надув щеки, важно спросил:
— Вам сколько платков нужно?
— А сколько есть?
— Есть пятьдесят. Если все заберете, отдам по сто шестьдесят.
Узбеки, отойдя в сторону, начали совещаться.
— А как посмотреть? — спросил старший.
Сева завел их в сквер и открыл ключом чемодан. Узбеки на выбор развернули несколько платков и, убедившись, что это то, что им нужно, тщательно их пересчитали. Судя по лицам, они были довольны. Сева закрыл чемодан на ключ и начал торговаться. Теперь он уже просил
за каждый платок по сто семьдесят рублей. Азиаты стояли на своем, не желая платить больше ста шестидесяти.
— Кого ты привел? — выговаривал Шлихту Сева сердито.— Они хотят, чтобы я отдал им платки почти даром! У меня есть покупатель. Он заберет их по сто семьдесят. Я уехал.
Подхватив чемодан, Сева перешел на другую сторону улицы и стал ловить такси.
Две первые машины были с пассажирами и не остановились. Шлихт стоял так, что был в поле зрения Крокодила, и подал ему знак. Машина плавно тронулась и остановилась возле Севы.
Назвав адрес, Сева поставил чемодан в машину и сам хотел сесть на заднее сиденье.
— Мы согласны, согласны! — заорали бабаи.
Сева извинился перед водителем и, выходя из машины, захватил чемодан с газетами и кирпичами. Отойдя в сквер, бабаи отсчитали положенную сумму, получив взамен чемодан и ключи от него.
А Крокодил проехав квартал, завернул за угол и стал ждать.
Впереди были Рига и Таллинн.
Зона
Зона была «красная» и встретила Шлихта неприветливо. Порядка здесь не было. Зеки относились друг к другу по принципу — клюнь ближнего, нагадь на нижнего. Не прошло и месяца, как он оказался в БУРе.
Барак усиленного режима, сокращенно БУР,— это маленькая тюрьма на зоне, куда администрация по своему усмотрению закрывает неугодных, выражаясь казенным языком, злостных нарушителей режима содержания, не ставших на путь исправления. Время содержания в БУРе определяет «кум» — заместитель начальника колонии по режимно-оперативной части. Шлихта закрыли на шесть месяцев. Придя на зону, он не поладил с местными блатными и одного отправил в санчасть с сотрясением мозга, а тот втайне дружил с «кумом».
«Все, что не делается, все к лучшему»,— подумал Шлихт.
БУР был сносный. Полы деревянные, так что жить было можно. Дни, похожие один на другой, как две капли воды, тянулись долго. Все с нетерпением ждали субботы. В этот день в БУР приходили начальники отрядов и приносили письма с воли. В одну из суббот открылась кормушка, и начальник отряда Шлихта, назвав его по фамилии, спросил:
— Ну как, исправляешься?
— Твердо становлюсь на путь исправления,— бодро ответил Шлихт.
— Тогда держи,— протянул Шлихту синий конверт, на котором вверху четким шрифтом был написан адрес зоны, а в графе «Адрес отправителя» стояло:
Конверт был распечатан. Начальник отряда был обязан читать письма, так что содержание письма было ему известно.
— Что за графиня тебе пишет? — спросил он Шлихта. Письмо было от одной латышской подруги, с которой он познакомился, гуляя по набережной Ялты. Она была наполовину испанка. Дед жил в Испании, и она мечтала к нему уехать. Испанский она знала в совершенстве. И когда они расставались, Шлихт подарил ей томик Тургенева на испанском языке. На второй странице обложки он написал: «Моему другу и дорогому мне человеку на долгую память»
Придя на зону. Шлихт написал ей, где находится, не сильно рассчитывая на ответ, но ошибся.
В конверте, кроме письма, была фотография. Они часто ездили с ней в Ливадию, гуляли по Золотой тропе. Она еще называется Царской, потому что по ней любил прогуливаться последний Романов. Тропа представляла собой выложенную гравием дорожку, идущую вдоль берега и плавно уходящую в горы. На пути часто попадались лавочки и беседки, где любил отдыхать Николай II со своей свитой.
Все было немного запущено, беседки заросли дикорастущими деревьями, но Шлихту с подружкой это не мешало. Густые заросли скрывали их от посторонних глаз. Поднимаясь по тропе, на повороте они увидели маленький замок-крепость с башенками, бойницами и коваными ажурными воротами. Он очень живописно выглядел на фоне моря, леса и скал. Подойдя ближе, они увидели, что замок чуть выше человеческого роста. У Терезы был «Кодак», и она несколько раз сфотографировала Шлихта на фоне
