Бенито Рамиреса, они не будут участвовать в экспедиции.

Выборы начались; дон Луис со всей юношеской восторженностью принимал в них участие.

Прения длились около часу; наконец, Том Трик приблизился к Валентину и поднес ему список выбранных охотников.

— Вожди выбраны, — сказал он, передавая ему лист бумаги.

— Хорошо, по мере того как я буду провозглашать их имена, все мною вызванные становитесь по левую сторону. Потом вы последуете за мной, чтобы получить последние инструкции. Слушайте!

Воцарилось глубокое молчание.

Валентин прочитал:

— Бальюмер, Кастор, Навая, Павлет, Луис де Пребуа-Крансе, Том Трик, Джонсон, Лесманн, Янсен, Мортье.

Каждый поименованный кланялся и отходил в сторону.

При имени Луиса Валентин сильно сжал руку молодого человека, гордясь этим отличием.

— Выбор очень удачный, — сказал Валентин. — Теперь, товарищи, почистите ваше оружие, сделайте запас продовольствия на два дня и возьмите с собою мешки; мы пойдем пешком; выступление в три часа утра; вечером мы выпьем старой французской водки, чтобы подкрепить наши силы, и затем наполним бутылки на дорогу.

Он возвратился в пещеру, сопровождаемый десятью новыми вождями.

Была светлая, морозная ночь; по темно-голубому безоблачному небу, усеянному сверкающими звездами, разливался бледный свет полной луны; воздух был до того чист и прозрачен, что можно было различать предметы на довольно значительном расстоянии; ни малейшее дуновение ветра не нарушало тишины, царствовавшей в горах, остроконечные, неправильные верхушки которых величественно возвышались к небу и, освещенные бледными, трепещущими лучами луны, придавали всей окрестности какой-то чудный, фантастический характер.

В пещере также все было тихо; несколько человек, завернувшись в плащи, спали, растянувшись на земле.

Курумилла сидел у огня, опершись коленями о стену и опустив на руки голову; около него стояло прислоненное к стене его ружье; он был неподвижен, как статуя. В таком положении он находился в продолжение нескольких часов.

Спал ли он?

Никто не мог ответить на этот вопрос.

Вдруг он вздрогнул, поднял голову и окинул пещеру испытующим взглядом.

Решетка, заменяющая дверь в пещере донны Розарио, тихо приподнялась, и хорошенькая головка молодой девушки показалась у этого входа.

Шум, происшедший от этого осторожного движения, до того был незначителен, что, казалось, не должен был коснуться самого утонченного слуха, но только не вождя индейцев.

Его взоры направились к молодой девушке; он улыбнулся и положил палец на губы.

Очаровательная головка исчезла, и решетка снова затворилась.

Тогда Курумилла встал, подошел к окну пещеры и, устремив глаза к небу, казалось, наблюдал за чем-то с большим вниманием в продолжение нескольких минут.

Потом, когда, по его мнению, вычисления были определены с точностью, он возвратился к огню и, слегка наклонясь к первому спавшему, опустил руку на его плечо и сказал тихим голосом:

— Вставайте, Валентин, пора!

Искатель следов потянулся и тотчас же вскочил на ноги.

Курумилла разбудил второго спящего, потом третьего и так следовал до последнего.

В несколько секунд все уже были на ногах.

Все это были новые, выбранные после обеда офицеры.

Валентин собрал их вокруг себя.

— Друзья, — сказал он, — теперь два часа, дайте нашим товарищам позавтракать и выпить водки, потому что нехорошо отправляться в дорогу с пустым желудком, тем более в такую холодную ночь. Но поспешите, мы выступаем ровно в три часа, непременно.

Все десять лейтенантов тотчас же оставили пещеру.

— Что касается вас, вы знаете, как было условленно: как только вы получите от меня подкрепление, оставьте здесь женщин под защитой десяти человек, а сами тотчас же с остальными людьми отправьтесь в Прыжок Лося, на реке Журдан, где мы с вами соединимся.

— А донна Розарио?

— Вы приведете ее ко мне; я не хочу более расставаться с ней, это бедное дитя и так уж подвергалось многим опасностям.

В эту минуту кто-то тихо ударил его по плечу.

Валентин быстро обернулся.

Перед ним стояла донна Розарио.

— Вы не хотите со мной расставаться, отец мой, — сказала она с очаровательной улыбкой, — а между тем отправляетесь, не простившись со мной.

— Хорошо, дорогое мое дитя, я поцелую вас от всего моего сердца, но я не решался будить вас в такое позднее время.

— Но вы видите, я сама встала. О, мой добрый отец! — воскликнула она, бросаясь в его объятия со слезами на глазах, — я счастлива только тогда, когда нахожусь около вас! Пожалейте меня, не подвергайте себя слишком большой опасности. Я трепещу при мысли, что вы отправляетесь на битву, потому что знаю, как вы отважны. Боже, Боже! Что со мной будет, если вы умрете! О, если бы я тоже могла умереть тогда! Умоляю вас, сохраните себя для двух несчастных детей, которых ваш молочный брат вам завещал и которые любят вас как отца!

— Бедное дитя мое, — отвечал Валентин взволнованным голосом, — успокойтесь, не плачьте, вы отнимаете у меня мужество; я не буду подвергать себя опасности. Уповайте на Бога, дорогое дитя мое; он защитит меня и теперь, как всегда до настоящего времени.

— Вы не будете безрассудно подвергать себя опасности? Вы обещаете мне это? — настаивала она.

— Я буду исполнять свой долг, как вождь и как солдат, дитя мое. Но я не стану подвергать себя опасности иначе, как для того, чтобы показать пример моим товарищам. Прощайте, дитя мое, пора нам расстаться. Уйдите к себе, я вас прошу, я должен оставить вас.

— Я повинуюсь вам, отец мой, но обнимите меня еще раз!

Валентин сжал ее в своих объятиях, и слезы невольно готовы были брызнуть из его глаз.

— Прощайте, отец мой, я иду молить Бога о вашей безопасности.

— Да, дитя мое, молитесь! Молитва утешит и подкрепит вас. Бог услышит вас, потому что вы один из Его ангелов.

Он проводил молодую девушку и затворил решетку в ее пещеру.

— О, как хорошо быть любимым, — прошептал он, — не чувствовать своего одиночества на земле и слышать около себя биение двух искренно преданных сердец.

Валентин вытер струившиеся по его щекам слезы и подошел к Курумилле.

Вождь отвернулся, чтобы не видеть слабости своего друга.

— Прощайте, вождь, — сказал Валентин, — вы приведете с собою донну Розарио и двух пленников. Не забудьте.

— Отчего же с ними не покончить здесь?

— Нет, это невозможно. Они будут нам необходимы в Прыжке Лося.

Курумилла пожал плечами, но ничего не отвечал.