— Не в курсе. Да и что вам это даст? Сейчас в делах все пришлые — кто из армейских, кто из партийных чинов, кто из профессуры, кто из рабочих, творческой интеллигенции и даже крестьян, — все смешалось. Кого из нас учили делать деньги? Кого из нас учили азам бизнеса, маркетинга, рекламы, банковского дела? Никого! Мы все — талантливые самоучки.
— Больше всего мне понравилось в вашем рассуждении слово «талантливые».
— Неталантливые в хрущобах живут.
— А может, просто честные?
Андрей удивленно посмотрел на Киса и перевел взгляд на Реми. На лице Реми не выразилось ровным счетом ничего — ситуации, в которых Реми позволял своему лицу выражать эмоции, были крайне редки в его жизни; но пребывал он в полнейшем недоумении — он бы лично никогда не стал подначивать, как Кис, своего собеседника, согласившегося дать ему нужную информацию, и тем более почти прямо обвинять его в чем бы то ни было. Да чего там, он бы подобный тон не позволил себе даже с другом! У русских странная манера вести беседы…
— Честные? — нисколько не обидевшись, переспросил Андрей и покачал головой, словно Кис сморозил глупость. — Вот если бы, господин детектив, вы мне показали человека, причем неимущего, которому предложили, скажем, миллион долларов, уточнив, что деньги эти краденые, и этот человек от миллиона отказался, я бы назвал его честным. Такие люди, возможно, существуют, но их, должно быть, крайне мало на этом свете. А остальные… Вы знаете, Алексей, пространство вокруг нас просто наполнено деньгами. Миллионами, миллиардами дензнаков. Они летают вокруг вас. Они перетекают ежедневно по жилам банковских счетов, они перекочевывают из кармана в карман, из рук в руки… Суметь сделать так, чтобы этот поток омывал и ваш карман, ваш счет, ваши руки, — это и есть талант. И большая, трудная работа. А не суметь завернуть этот поток в свою сторону — отсутствие таланта. И лень. Вот и все. Зачем называть это честностью?
— Ну да, а то, что в этом потоке, омывающем карманы таких, как вы, крутятся…
Алексей хотел сказать: «невыплаченные пенсии и зарплаты людей, которым жрать нечего!» — но не договорил. То ли почуял невысказанное удивление Реми, то ли сам ощутил их бессмысленность и неуместность, но продолжать не стал. Какого черта он полез к этому Андрею с нравоучениями? В самом деле, как мальчишка…
— Впрочем, не будем вдаваться в дебаты, — примирительно сказал он, — лучше расскажите, что можете, о вашем квартиросъемщике.
— Я, право, не знаю…
— У него были, по-вашему, враги?
— Как у всякого обычного человека — наверняка, и как у дельца — тем более. Но он со мной не откровенничал, друзьями мы не были — пару-тройку раз выпили с ним, и вся дружба.
— Что-нибудь о его рекламном агентстве знаете? Чем они занимаются?
— Рекламой! — удивился вопросу Андрей.
Кис подавил подступающее раздражение:
— Я догадался, хоть это и было трудно, что рекламное агентство делает рекламу. Я хотел бы узнать — для кого, как, какую?
— Слушайте, я сейчас попробую найти его визитку, и то, что в ней написано, равно тому, что я знаю. Подождите, — бросил он, выходя из гостиной.
Похоже, Кис все-таки достал этого Андрея и выдержка, которой тот хвастался, начала изменять ему. Кис злорадно хмыкнул.
Андрей вернулся с кусочком картона и протянул его Алексею.
— Я туда съезжу, — сообщил Кис, разглядывая визитку.
— Вот-вот, это будет лучше всего, — поддакнул Андрей.
«Сейчас придушу», — подумал Кис.
Андрей встал, давая понять, что вечер вопросов и ответов считает закрытым.
— Вы с Александрой давно знакомы? — проигнорировал жест хозяина Кис.
Андрей, помявшись, неохотно сел обратно и, сделав заметное усилие, снова придал своему лицу любезное выражение.
— Со студенческих лет, по журфаку. Это имеет значение?
— Какие у вас отношения с Александрой? — не ответил на вопрос Андрея Кис.
Андрей посмотрел на Киса с нескрываемым раздражением. Достал его детектив, достал! Кис нежно улыбнулся ему в ответ и ласково повторил свой вопрос:
— Так какие у вас отношения с Александрой?
Поколебавшись мгновение — видимо, решал, нахамить Кису или ответить спокойно, — Андрей решился в пользу последнего и произнес сухо:
— Нежно-дружеские. Она талантлива (угу, — мысленно согласился Кис), умна (угу!), независима (угу!), красива, наконец (угу, угу, угу!), — редкая женщина.
«Молодец, садись, „пять“, — подумал Кис. — С минусом: про „стерву“ забыл».
— Вы тут так убедительно рассказали о роли журналистского образования в паблик релейшнз, что навели меня на вопрос: Александра сотрудничает с вами? Она ведь тоже журналистка!
— Из этого не следует, что все журналисты непременно должны укреплять связи с общественностью различных предприятий!
— Как понимать ваш ответ?
— Александра со мной не сотрудничала.
— Допустим… Кто жил раньше в той квартире?
— Я. С родителями.
— Они живы?
— Да, к счастью. Живут за городом.
— «За высокими заборами с надежной охраной»?
— Что-то в этом роде.
— В вашей квартире есть третья комната…
— Я ее оставил за собой, — подхватил Андрей. — Я держу там свои вещи, и она всегда заперта.
— У Тимура был ключ от нее?
— Нет.
— А от квартиры у вас остались ключи?
— Нет. Я отдал их Тимуру и никогда не приходил туда без его ведома.
— Даже если вам нужно было что-то взять в квартире?
— Мне нечего там брать. Все, что нужно, я уже давно забрал. А в закрытой комнате хранится никому не нужная мебель и хлам, который я почему-то пожалел выбросить.
— Александра бывала у вас на той квартире?
— Конечно, в студенческие годы.
— Она была знакома с вашим жильцом, Тимуром этим?
— Сомневаюсь. Лично я их не знакомил.
— Вы ей сказали, что жилец уехал в командировку?
— Было дело. Она мне позвонила…
— Когда? — быстро спросил Кис, словно пытаясь уловить несовпадения в словах Андрея и девушек.
— Во вторник.
— Она вам объяснила, почему интересуется вашим жильцом?
— Ксюша, ее младшая сестра, хочет снять квартиру… И Саша спрашивала у меня, не освободилась ли моя. Ну, я объяснил.
— Вы сказали ей, что ваш жилец уехал в командировку?
— Да, она спрашивала, когда он думает съезжать да нельзя ли осмотреть квартиру… Ну, я и сказал, что вернется из командировки — спрошу.
— Что она вам на это ответила?
— Почему вас интересует Саша? Вы ведь пришли спрашивать о моем жильце?
