— То-то я смотрю… И давно это было?

— Год уж назад, в прошлом сентябре. — Выдержав паузу, она добавила с веской значительностью:

— Я его спасла. Вернее, мы с Шипи.

— Кто это — Шипи?

— Собачка моя.

— И вы с ней спасли столик?

— Именно.

— Вы по порядку можете рассказать?

— Отчего же нет? Извольте.

Мадам Вансан устроилась поудобнее и начала, смакуя:

— В конце прошлого лета дело было. Днем. Я должна была к врачу идти.

Вышла, пошла. Машину я не вожу, да мне и не надо, у меня все рядом, а ходить — лучшая гимнастика для сердца, особенно в нашем возрасте. Иду, не тороплюсь, тут ходу минут двенадцать. Дошла. Расположилась в приемной. И тут вспомнила, что рентгеновский снимок не взяла! А я его должна была своему врачу отнести…

Пошла назад. Вернулась, на лифте поднялась. Смотрю, а дверь в квартиру месье Дора приоткрыта. Моя Шипи начала лаять и в квартиру проковыляла — она ведь в ней как у себя дома, мы с ней вместе туда ходим порядок наводить… Я испугалась, честно говоря, мало ли кто там! Осторожно так заглядываю, вижу — какой-то рабочий отмахивается от моей Шипи, а в прихожей стоит этот самый столик! Я не сразу его опознала — он уже весь был обвязан упаковочной бумагой, — но опознала все же, обвязан-то он был небрежно, наскоро, кое-как; и говорю:

«Что здесь происходит, месье?» А он от собачки отмахивается и не отвечает. Я гляжу — вроде не бандит, в таких штанах желтых, вроде униформы… Не страшно, как будто. Я снова ему говорю: «Что здесь происходит, месье, почему вы этот столик выносите?» А он мне: «Перевозка мебели».

Тут я вспомнила, что ведь верно, у подъезда машина по перевозке мебели стоит — такой фургончик небольшой, желтый.

«Какая такая, — говорю, — перевозка мебели, кто заказывал?» — «Месье Дор, — говорит, — заказывал».

Но Арно мне ничего не говорил о перевозке! Это странно — он бы меня предупредил, если бы у него перевозка мебели намечалась, да еще и какой мебели!

Легендарного столика! Что-то не то в этом деле, что-то не то…

Стою я, значит, соображаю, а этот грузчик кричит мне: «Уберите вашу собаку, мадам!» Я снова с вопросами: кто, мол, дверь вам открыл? И где ваши бумаги? И куда везти собираетесь? А он мне опять за свое: собаку уберите!

Ну, правда. Шипи лаяла и рычала громко и под ногами крутилась, все его ухватить за штанину порывалась и разговаривать мешала. Да и грузчик этот так отмахивается от моей Шипи, что того гляди ударит. Я ее взяла под мышку, дверь свою отперла и говорю: «Вы, месье, мне пока свои бумаги приготовьте, я хочу их увидеть». Кинула Шипи к себе в квартиру и снова дверь закрыла, обернулась, смотрю — никого! Уже никого нет! Только по лестнице топот. Я ему сверху кричу:

«Куда вы, месье» — «За документами», — говорит…

— И исчез? — предположил Реми.

— И исчез, — сокрушенно вздохнула мадам Вансан.

— Какой он был?

— Араб.

— Ну?

— Что ну?

— Какой араб?

— Какой-какой… Обыкновенный. Как все арабы.

— Маленький, большой, толстый, худой, молодой, старый?

— Среднего роста, нетолстый, средних лет — не знаю, под бородой не разберешь.

— Значит, с бородой?

— Черной.

— И больше ничего не приметили?

— Нет.

— Говорил как?

— Как арабы говорят.

— То есть с акцентом?

— Конечно. Вы видели когда-нибудь араба, который говорит без акцепта?

Реми взглянул на Максима, пытаясь определить, как тот относится к простодушному расизму мадам Вансан. Лицо Максима выражало насмешливое внимание.

— Где тогда был месье Дор?

— В Нормандии. На две недели уехал.

— Вы сообщили в полицию?

— Разумеется! Полиция приехала, все осмотрела, меня расспрашивали…

Отпечатки пальцев даже у меня и у домработницы сняли, чтобы с отпечатками этого проходимца не спутать.

— Ну и как, что-нибудь выяснилось, не знаете?

— Ничего не выяснилось. Отпечатков они не нашли, грузчик этот в матерчатых перчатках специальных работал. Я не сразу сообразила полиции сказать. А потом вспомнила, когда они меня спросили, не видела ли я перчаток…

Вспомнила, как глядела на его перчатки и думала, что это чтобы мебель не повредить. А он, оказывается, чтобы отпечатков не оставить.

— Или для обеих целей сразу… А фургончик он угнал?

— Откуда вы знаете?

— Если его личность не установили, значит, в компании по перевозке, которой принадлежит фургончик, ничего о нем не знают, значит…

— …он машину угнал! Поняла.

— Вы часто выходите из дома днем?

— К врачу?

— Нет, не только. Куда угодно. Я хочу понять, в основном вы днем дома или, наоборот, в основном вы днем отсутствуете.

— Понимаю… Полиция тогда спрашивала, кто мог знать, что я к врачу иду… А вы вопрос по-другому задаете. Думаете, он просто мог подстеречь, зная, что я часто выхожу из дома?

— Так вы выходите часто днем из дома?

— Да. После обеда я почти всегда прогуливаюсь. То в магазин, то просто нахожу себе цель, чтобы прогуляться. А вы думаете, что он за мной следил?!

От такого предположения глаза у мадам Вансан расширились, и в них заметался сладкий ужас.

— Если это не чистое совпадение, то этот человек знал о том, что вы соседствуете с месье Дором и за его квартирой присматриваете. В таком случае он за вами следил и приметил, что вы имеете привычку выходить днем… И дождался вашего ухода, чтобы вынести столик. Но это все пока только домыслы. Могло быть и по-другому… Так, вы говорите, месье Дор после того случая столик к полу прикрепил?

— Именно. А как могло быть по-другому? Реми вздохнул.

— Как? Ну, например, ваш племянник — если у вас есть племянник — знает от вас и через вас и о столике, и о том, что месье Дор уехал и что вы собираетесь к врачу.

— Вы полагаете, что у меня племянник — араб?! — вспыхнула мадам Вансан.

— Мало ли, — несколько ехидно улыбнулся Реми. — Кроме того, он мог нанять кого-то.

— А ключи?

— Сделал слепок с вашей связки.