А потом — выяснить кое-что...

Я машинально взглянул в зеркало заднего вида и заметил, что следом за мной выехала на улицу “четверка” цвета “баклажан”. У меня привычка строго обязательная — выходя из подъезда, я “фотографирую” все вокруг взглядом. Во дворе я машину не видел. Может быть, стояла в соседнем. Но почему тогда выезжает здесь, если там есть свой — и более удобный — выезд?

— Обязательно проверь, — сказал Александр Матвеевич. — С такими парнями дело иметь, сам понимаешь, рискованно. Если почти всех ментов можно купить, то эти могут работать за принцип. Вояки — вообще народ тяжелый. А спецназ ГРУ и в армии — всегда особняком. Я как-то встречался с одним таким. Больше не хочу... Упертые они...

— Я две машины на это дело выделил, — Вениамину Вениаминовичу очень нравился грузинский марочный коньяк из бара Хозяинова, и он делал из пузатой рюмки маленькие глоточки. И между глоточками хотелось расспросить Александра Матвеевича о том, как и где он сталкивался со спецназом ГРУ, но при этом он хорошо знал, что Хозяинов не расскажет больше того, что уже прозвучало. — Предупредил парней, чтобы очень аккуратно себя вели, не светились и не надоедали.

— Он сам им не даст себе надоесть. Это я точно говорю. Если увидит, то где-нибудь их прижмет, и тогда — прощайся с парнями.

— Нет, он на “мокруху” не пойдет. Да и они не из тех, кто даст себя прижать.

— Еще как пойдет! Если начнет бить, то не остановится. Мой знакомый спецназовец, — Хозяинов все-таки удовлетворил любопытство гостя, — говорил про себя, что их не учили бить, их учили только убивать.

— Боевой, значит, был мужик...

— Почему — “был”? Он и сейчас есть. Где-то в нашем городе болтается. Как-то видел его из машины.

— Нам бы такого подобрать... Чтобы не болтался.

— Он сам на себя работает. Независимый.

Его еще с Афгана посадили. Взводом там командовал. Подзалетел на чем-то. Шесть лет дали, а потом освободили через полгода. Вроде, по тяжести совершенного и под амнистию попасть не должен был, а попал. Откуда-то сверху указка была. “Грушники” — на особом положении.

— Нет. Наш частный сыщик срок не тянул, он — спокойный. С таким работать можно.

Я даже думаю, что мы со взаимным удовольствием сотрудничество продолжим. Только пару дней за ним “хвост” повожу, чтобы все выяснить. То, что я ему налепил, в принципе никак не доказуемо. Но если в налоговую полицию хотя бы заглянет, то лучше от него отделаться сразу.

— А если он по другим делам, заглянет?

— А это уже моя забота — выяснить. Я не зря там двум не последним людям зарплату плачу.

— Ну, смотри, только не отпускай его совсем уж на “вольные хлеба”, чтобы в другие дела ненароком не влез. Это все будет на твоей совести. Еще мне сейчас позвонить должны насчет Гальцева. Куда он провалился? Всю ночь бригада на ногах была, весь город обшарили. И менты тем же занимались.

— Мне тоже этим заняться?

— Нет. Все сделать не успеешь. Пока поплотнее с этим детективом поработай. Чтобы, не дай чего бог... Убедишься, что все в порядке, тогда я тебя еще загружу.

В кабинете за стеной зазвонил телефон.

В комнате отдыха загорелась синенькая сигнальная лампочка, и Хозяинов снял со стены трубку.

— Слушаю. Да. Это уже интереснее... Так...

Хорошо. Значит, ты думаешь? Нет-нет. Пока продолжайте.

Он повесил трубку и, в ответ на вопросительный взгляд Вениамина Вениаминовича, тихонько засмеялся:

— Вчера вечером, когда мы только начали этого Гальцева искать, он обчистил сейф у нашего основного конкурента. А ты говорил, что он на него работает...

— Вот это рисковый парень! Может, его просто на одно дело привлекли? Тогда все вписывается в ситуацию. Если бы найти подход к тому майору — Лоскуткову, все было бы гораздо понятнее.

— А ты ищи... Попробуй достать его через своего детектива. Они вместе работают. Авось что и получится. Нам обязательно следует знать, как они вышли на Чанышева, что им надо было и почему действовали настолько нагло. Кстати, как детектив вчера к авансу отнесся?

— С разбегу в карман положил. Мне кажется, он купится. Я справки уже наводил.

Машине его — место на свалке. Сам живет кое-как... Детективное агентство их еле-еле концы с концами сводит. В средствах нуждается всегда. А мужик еще не старый, ему пожить хорошо хочется, как и всем...

— Так и действуй. И если что, главное — момент не упусти... Он никакие сведения передать не должен.

— Сам-то я светиться не буду. Пусть ребята за ним походят. Они свое дело знают. Если что новое появится, сообщат сразу. А так — связь у нас через каждые два часа.

Гоша, кажется, всерьез был озабочен своей челюстью.

— Он из травмпункта звонил, — сообщил мне Валера. — Ждет снимка. Его кто-то сегодня утром побил.

— Я в курсе. Мы виделись. Но побил, честное слово, не я. Итак, что за машину мы сможем приобрести?

— На такие деньги — про тысячу баксов вы вчера сказали — можно вообще классную скомплектовать.

И мы занялись комплектацией.

На “самое-самое” я не претендовал. Но, обговорив свои потребности, уложился в половину суммы, назначенной вначале. Валера даже расстроился. Его понять тоже было можно. Но меня совесть замучила. И потому я повез компьютер в “Аргус”. По дороге не поленился заехать в фирму-провайдер, через которую оформляется выход в Интернет, оплатил и там услуги. Подключение предстояло произвести самостоятельно, но я понадеялся на помощь Гоши с Валерой.

— Приобрел? — спросил охранник у входа.

— Нет, подарили, — ответил я, не останавливаясь.

Установил компьютер в своем кабинете, отчего вид у меня, сидящего перед монитором, сразу стал, надо полагать, очень умный. А если учесть, что на стол лег и сотовый телефон, то вообще — просто деловой. Думаю, любой клиент, посетив мой кабинет, пожелает после этого постоянно со мной работать. Я себе понравился.

Но совесть следовало очистить. И я пошел сначала в бухгалтерию, где сделал авансовый отчет, подколол чеки и сдал остатки суммы, переведенные уже в рубли. И только после этого заглянул к Леве. Все бумаги следовало утвердить его кривой, как у каждого левши, и размашистой подписью.

— Как твой ежик? — поинтересовался я.

— Колется... — У Левы, похоже, неважное настроение. Он всегда зевает, когда у него неважное настроение. А зевать ему есть от чего.

Насколько я знаю, больше половины наших ребят сидят без заказов. Не созрело народонаселение