– Но это необходимо.
– Ради Алекса – да. Но Алекс почему-то даже не удосужился позвонить нам за весь день. Что касается меня, мне как-то все равно.
– Тебе нужно вернуться в Лондон, – сказал Эллиот. – Я хочу, чтобы ты уехала в Лондон.
– Я всегда буду любить вас. Вы моя плоть и кровь, правда, вы всегда были родным для меня человеком. Но теперь то, чего вам хочется, не имеет никакого значения.
Джулия повернулась к нему.
Стоя в такой близости от него, она заметила, какой у него усталый вид. Он очень постарел – так же, как мгновенно состарился Рэндольф, услышав о смерти Лоуренса. Он был красив, но в его облике появилось что-то трагическое: обычное лукавство сменилось философской печалью.
– Я не могу вернуться в Лондон, – сказала Джулия, – но Алекса на этот поезд я посажу.
Уничтожь эликсир.
Он стоял перед зеркалом. На нем была приличествующая предстоящему походу одежда, найденная в чемодане Лоуренса: черные брюки, туфли, ремень. Он смотрел на собственное отражение. С самого отъезда из Лондона он ни разу не снимал с себя пояс с монетами. В полотняных кармашках поблескивали пузырьки.
Уничтожь эликсир. Больше никогда не используй его.
Он достал жесткую белую рубашку и осторожно надел ее, с трудом управляясь с идиотскими пуговицами. Вспомнил мрачное усталое лицо Эллиота Саварелла. Уговорите Джулию вернуться в Лондон – на то время, пока все это не закончится.
За окнами лежал шумный Каир – такой же шумный, как все современные города. Подобного грохота Рамзес никогда не слышал в старые времена.
Где ее носит, эту темноволосую царицу со злобными голубыми глазами? Он снова вспомнил ее – как она вздыхала в его объятиях, как запрокидывала голову. То самое тело. «Люби меня!» – крикнула она, точно так же, как много лет назад, и выгнула спину, словно кошка. Он вспомнил ее улыбку – улыбку незнакомки.
– Да, мистер Алекс, – сказал в телефонную трубку Уолтер, – в номер двести один. Я сейчас же принесу ваш костюм. Позвоните, пожалуйста, своему отцу в номер мисс Стратфорд. Ему не терпится услышать вас. Он волнуется из-за того, что не видел вас целый день. Было столько всего, мистер Алекс… – Но связь уже прервалась. Уолтер тут же перезвонил мисс Стратфорд: никто не взял трубку. Времени не было. Ему нужно поспешить с одеждой.
Клеопатра стояла у окна. Она оделась в роскошное бальное платье цвета чистого серебра, похищенное из магазина той бедняги. Несколько рядов жемчуга украшали грудь. Клеопатра никогда не делала высокой прически – волосы черной волной свободно спадали на плечи, все еще влажные после ванны. Ей это нравилось. Горькая улыбка блуждала на ее губах – она снова почувствовала себя маленькой девочкой.
Вспомнила, как бегала по дворцовым садам, укрываясь волосами, будто плащом.
– Мне нравится твой мир, лорд Алекс, – сказала она, наблюдая за мигающими огнями Каира, над которым нависло бледное вечернее небо. Звезды совсем потерялись над этим удивительным заревом огней. Даже фары проезжающих по улицам машин казались ей восхитительными. – Да, мне нравится твой мир. Мне нравится в нем все. Мне хочется иметь власть и деньги в этом мире, и чтобы ты был рядом со мной.
Она обернулась. Алекс смотрел на нее такими глазами, словно она обидела его. В дверь постучали. Но Клеопатра не обратила внимания на стук.
– Дорогая, эти вещи не всегда сопутствуют друг другу в моем мире, – сказал лорд. – Земли, титул, образование – этим я владею. Но денег у меня нет.
– Не беспокойся, – вздохнула она с облегчением. – Деньги будут, об этом я позабочусь. Деньги – это не проблема. Для того, кто неуязвим. Но сначала мне нужно свести счеты кое с кем. Я должна наказать того, кто меня обидел. Мне нужно взять у него… то, что он отнял у меня.
Снова постучали. Словно очнувшись, Алекс оторвал от нее взгляд и подошел к двери. Слуга принес его вечерний костюм.
– Ваш отец уже ушел, сэр. Билеты оставлены в ячейке с вашим именем.
– Спасибо, Уолтер.
У него почти не осталось времени, чтобы одеться. Закрыв дверь, Алекс снова посмотрел на свою царицу – печально и вопрошающе.
– Не сейчас, – поцеловав его в щеку, сказала она. – Мы ведь можем использовать и эти билеты, да? – Она взяла с туалетного столика два билета, украденные у бедного паренька, два билета с надписью «на одну персону».
– Но мне хотелось бы познакомить тебя с отцом и вообще со всеми. Я хочу, чтобы они увидели тебя.
– Конечно, конечно, мы обязательно познакомимся. Но сначала давай просто побудем в толпе, вдвоем. Подойдем к ним, когда захочется. Ну пожалуйста…
Алекс хотел было возразить, но она уже целовала его, гладила по волосам.
– Позволь мне рассмотреть со стороны твою бывшую возлюбленную, Джулию Стратфорд.
– О, теперь все это не имеет никакого значения, – сказал Алекс.
8
Еще один современный дворец – оперный театр, где полным-полно увешанных украшениями женщин в бальных нарядах всех цветов радуги и элегантных мужчин, одетых в белое с черным. Как это смешно, носить цветное – привилегия женщин. А мужчины носят подобие формы; их не отличишь друг от друга. Клеопатра прищурилась – от красного и голубого зарябило в глазах.
Огромная людская волна поднималась по широкой лестнице. Клеопатра ловила на себе восхищенные взгляды и сияла под этими взглядами.
Лорд Саммерфилд смотрел на нее с гордостью и волнением.
– Ты здесь на самом деле царица, – прошептал он, и тут же ее щеки вспыхнули румянцем. Он повернулся к одному из торговцев, продающих странные приспособления, о назначении которых она не догадывалась.
– Театральный бинокль, – пояснил Алекс, вручая ей необычный предмет. – И программку, пожалуйста.
– Что это такое?
Алекс удивленно рассмеялся:
– Ты что, с небес свалилась, что ли? – Его губы коснулись ее шеи и щеки. – Приставь его к глазам, настрой на нужный фокус. Да, вот так. Теперь видишь?
Она была поражена и отшатнулась в испуге – люди с верхней галереи нависли прямо над ней.
– Какая любопытная вещица! Как это получается?
– Увеличение. Кусочки стекла. – Его восхитило, что она ничего не слышала о таких вещах.
Интересно, как Рамзес привыкал к этим маленьким секретам «нового времени»? Рамзес, чью «таинственную гробницу» всего месяц назад раскопал «бедный Лоуренс», который теперь уже мертв. Рамзес, который рассказывал «в своих свитках» о любви к Клеопатре. Неужели Алекс на самом деле не знает, что та мумия и его драгоценный Рамсей – одно и то же лицо?
Но откуда ему это знать? Только со слов безумного, никем не уважаемого кузена Джулии? Разве сама она поверила жрецу, который вел ее в пещеру?
