Никто, кроме тех жутких милиционеров, изгнанных Бобровым, не задавал ей больше никаких вопросов о ночном визите Димы в ее дом. Следователь по делу Бритвина — о его приходе предупреждал Дубов — в «Глобусе» ни разу не появился.

Казалось, похоронили беднягу Бритвина — девяти дней еще не прошло, а о нем все благополучно забыли.

«Я обязательно позвоню Диминой маме! — чуть ли не каждый день обещала себе Женя. — Пусть она заберет машину!»

Но ей все время что-то мешало. То работа, то встречи с Бобровым, то… Да что уж там! — не хотела она звонить несчастной женщине. Боялась прикоснуться к чужому горю. День за днем откладывала звонок.

Утром в понедельник, когда Женя вышла во двор, она увидела, что вокруг «Фольксвагена» уже крутится парочка пацанят. Один из них волочил за собой санки. «Чумовая горка! — расслышала Женя разговор мальчишек. — Давай с этой тачки кататься, у нее все равно хозяина нет!»

Она отогнала малолетних разбойников. И решила, что обязательно позвонит маме Бритвина — сразу, как придет в офис. И договорится о встрече на сегодняшний вечер.

«Пресс-конференция „Пополамов“ закончится часов в шесть, — думала Женя. — В „Глобус“ я потом точно не поеду. Время встретиться с Бритвиной-старшей будет…»

Женя задумалась: на чем ей сегодня ехать? На метро или на «Оке»? Погодка отвратная, мокрый снег — наверняка вся Москва в пробках. Но зачем она тогда тратила время в субботу, чтоб перегнать «Белку» домой?..

Она решительно открыла «Оку»…

Всю дорогу Женя занималась аутотренингом: «Я спокойна. Я абсолютно спокойна. Мне плевать на ту „Ауди“, что все время меня подрезает… У меня все получится. Пресс-конференция пройдет хорошо… И история с Дубовым скоро закончится…»

Проблемы начались, едва она вошла в офис.

— Протухли устрицы, — сообщила ей Юля вместо приветствия.

Женя, еще в дубленке, очумевшая от утреннего пробочного безумия, удивленно воззрилась на секретаршу:

— Чего? Какие устрицы?

Юля жалостливо взглянула на нее и сказала:

— Выпей-ка для начала кофе.

Она отошла к кофеварке.

Женя скинула дубленку прямо на Юлин стул.

— Юля! Что случилось?

Та обернулась от кофеварки. Снисходительно произнесла:

— Звонили из клуба «Феллини». Они там в панике. По договору на нашем фуршете должны быть устрицы. А устриц у них нет. Протухли. Они паникуют. Хотят советоваться с Дубовым, что им делать.

Дубовский «Лексус» уже стоял в «глобусовском» дворе. Женя похолодела. Сейчас Олег Петрович ей вставит — и за то, что его отвлекают на мелочи вроде устриц, и, заодно, — за опоздание на работу. Юля протянула ей кофе.

— Расслабься. Я сказала им, что Дубова нет. Но звони в «Феллини» быстрей, а то они там совсем с ума посходили.

— Спасибо, Юлечка! — с чувством сказала Женя. Юля внимательно посмотрела на нее:

— Как твое пятничное свидание?

— Отлично, — соврала Женя с вымученной улыбкой.

— Не сказала б… — скептически протянула Юля. — Вот что. Тебе в клуб когда ехать? К трем? В половине второго подойдешь ко мне. Я из тебя человека сделаю…

Юля приоткрыла ящик стола и продемонстрировала Жене огромную прозрачную косметичку, полную «диоровских» карандашей, коробочек, тюбиков.

Женя отхлебнула кофе. Признательно произнесла:

— Ох, Юля, какая ты классная!..

Секретарша фыркнула и понизила голос:

— Так-так, начались комплиментики… Верно дизайнеры говорят, что ты, Марченко, — лесбиянка…

Они обменялись дружескими улыбками, и Женя пошла в свой закуток. Позвонила в «Феллини». Разрешила заменить устриц на улиток. Заодно дала санкцию смягчить фэйс-контроль на входе. Она догадывалась, что мало кто из приглашенных журналистов явится на пресс-конференцию в костюме, как того требовали правила клуба «Феллини». Потом позвонила Леше из «Пополамов». Писклявый девчачий голос проинформировал, что Леша уехал в институт. В квартире гремела музыка, и голосок девушки звучал крайне лживо. «Поклонница, — догадалась Женя. — Молодцы „Пополамы“ — не теряются».

— Девочка, — строго сказала Женя. — Передай Алексею, чтобы он срочно перезвонил в «Глобус».

Но Леша уже сам отобрал трубку у своей незадачливой секретарши.

— Женечка? Рад тебя слышать.

Его голос звучал вальяжно и даже снисходительно.

Женя не могла припомнить, чтобы они перешли на «ты», но возражать не стала. Она еще раз напомнила Алексею, что группа должна быть в клубе не позже двух. Растолковала, как найти тамошнего звукорежиссера.

— У Леньки зачет, он может задержаться, — неуверенно прокукарекал Леша. Женин строгий голос быстро сбил с него спесь.

— Никаких зачетов, — отрезала Женя. — Опоздание будем рассматривать как нарушение контракта.

Прощаясь, она смягчила напористый тон:

— Вы знаете, что за зал в «Феллини»? Нет? На что похоже? Ну… почти как в «Я и Оно». Только чуть просторней.

Леша расхохотался. Заявил, что ее любит. В недрах квартиры Женя расслышала возмущенный писк поклонницы. Улыбнулась. Положила трубку.

М-да, верно учил покойный Бритвин: с этими артистами нужно и кнутом, и пряником…

Потом Женя проверила стопку пресс-релизов. Не поленилась прогуляться к офисному магнитофону и прослушать на выбор парочку демо-кассет — не халтурная ли звукозапись. Еще раз обзвонила особо ненадежных журналистов. Напомнила и про королевский фуршет, и про море дармовой выпивки, и про «маленькие подарочки».

— Какие подарочки? А не скажу. Маленькие, но приятненькие…

Журналисты — как дети. Они любят сюрпризы и подарки.

Да и кто посмеет сказать, что вшивая демо-кассета не подарочек — «маленький, но приятненький»?

Все дела вроде бы сделаны.

«Что-то еще… — вспоминала Женя. — Ах да, нужно позвонить маме Бритвина!» Звонить не хотелось.

Женя сделала пару глубоких вдохов и набрала номер.

Откликнулся тусклый немолодой женский голос. «Она. Мама», — поняла Женя и представилась:

— Я коллега Димы. Меня зовут Женя.

— Здравствуйте, Женя, — вяло, через силу откликнулся голос. — Мне о вас рассказывал… рассказывал Дима…

Повисла пауза — долгая, черная, словно февральская ночь.

— Дима, — прервала паузу Женя, — оставил у меня ключи от своей машины.

— А где машина находится? — без особого интереса спросила женщина. Кажется, жизнь — во всех ее проявлениях — перестала быть интересной для бритвинской матери.