— Филип? Вы зовете его Филип? Позвольте поинтересоваться, как долго вы знаете виконта, мисс Эверсли?

— Недавно, но мы добрые друзья.

— Хороший друг не станет хладнокровно и беззастенчиво играть с репутацией девушки.

«Станет, если хочет повести девушку к венцу», — едва не проговорилась Сабрина, но вовремя прикусила язычок.

И тут Терезу осенило.

— Вы сказали, Эверсли? — взвизгнула она, широко распахнув глаза и прижав руку к сильно забившемуся сердцу. Не может быть! Откуда такая удача?!

Девушка откашлялась. Главное, не торопиться, поспешность в таких делах опасна.

— Вы, случайно, не уроженка Йоркшира, мисс Эверсли?

— Да, наш дом неподалеку от Лидса.

Что ей нужно? Почему эта молодая красавица так назойливо допрашивает Сабрину? И какое мисс Эллиот дело, откуда она родом?

Ноздри Терезы жадно раздувались, глаза торжествующе сверкали, душу переполнял восторг.

— В таком случае вы действительно близко знакомы с виконтом Деренкуром.

Сабрина инстинктивно почувствовала надвигавшуюся опасность. Очевидно, эта мисс Эллиот попросту ревнует, желая заполучить Филипа. Поэтому и хочет все знать о Сабрине.

Но тут она заметила, что глаза соперницы превратились в щелки, а губы плотно сжаты. Сабрина отнюдь не отличалась глупостью. Вряд ли стоит продолжать эту беседу, поскольку ее собеседница выглядит так, словно готова воткнуть ей нож между ребер. Сабрина поспешно поднялась:

— Я должна вернуться к тете, мисс Эллиот. Рада была познакомиться с вами и вашим братом. Прошу меня извинить, недавно я тяжело болела и легко утомляюсь.

— Болели, мисс Эверсли? Позвольте вам не поверить! Вы просто назначили свидание виконту в охотничьем домике Чарлза Аскбриджа и неплохо провели время, развлекаясь в постели. Удивительно только, что виконт после всего этого вообще удостаивает вас разговора! Неужели еще не натешился вами за все пять дней! Должно быть, вы ему пока не надоели.

Она знает! Знает и собирается уничтожить Сабрину!

— Вам следует успокоиться, мисс Эллиот. Ревность и зависть портят вашу красоту.

— Ревность, мисс Эверсли? Заверяю вас, к таким, как вы, не ревнуют. И незачем разыгрывать оскорбленную невинность! Мне все известно про вас и ваши похождения! Поделитесь, какую сказку вы придумали для тетушки, когда уговаривали ее ввести вас в общество?

— У вас нет никаких оснований вести себя столь грубо и бесцеремонно, мисс Эллиот. И не стоит набрасываться на меня лишь потому, что сами стремитесь поймать Филипа. Можете получить его: как я уже сказала, мы с ним просто друзья. Так что дорога свободна. Но будь у него в голове хоть немного разума, он понял бы, что вы собой представляете, и избегал бы вас, как чумы. Вы малоприятная особа, мисс Эллиот.

Тереза вскочила, потрясая кулаками перед лицом Сабрины.

— Вульгарная маленькая потаскушка! Если Филип ваш друг, интересно, каким термином вы обозначите своего кузена, Тревора Эверсли?

Сабрине в голову не пришло поинтересоваться, откуда мисс Эллиот знает о Треворе. Да это уже и не важно. Филип прав — она безмозглая простушка. Всем мечтам о новой жизни пришел конец.

Тереза заметила, как от лица Сабрины отхлынула кровь, и едва не взвыла от восторга. Ей удалось поставить на место мерзкую тварь!

— Я гостила в Морленде. А, вижу, вы даже не пытаетесь все отрицать! Бедные джентльмены целый день ломали головы, решая, как поступить с вами. И каков же Филип в постели? Я слышала, он сама доброта по отношению к брошенным любовницам. Именно поэтому, грязное отребье, он и не погнушался вальсировать с тобой!

Мотивы мисс Эллиот вполне понятны. Она вне себя от зависти и, будь ее воля, убила бы Сабрину. Но ведь в обществе не все таковы! Погруженная в свои мысли, Сабрина почти не слышала продолжения гневной тирады:

— И вы приехали в Лондон, чтобы и тут распутничать? Все в Морленде были возмущены, узнав, что девушка из приличной семьи посмела совратить собственного кузена, и к тому же зятя, а потом провела почти неделю наедине с Филипом Мерсеро!

Сабрина вспомнила, как смело уверяла Филипа, что перевернет мир, но сейчас, глядя в злорадную физиономию мисс Эллиот, поняла, как жестоко ошибалась. Свет не изменит своих правил и законов ради нее и с этой минуты отвергнет оступившуюся.

Девушка гордо вскинула голову и объявила:

— Я не снизойду до того, чтобы оправдываться перед вами и вам подобными, мисс Эллиот. Вы злобная, завистливая девушка. Мне жаль вас.

— Я не нуждаюсь в жалости шлюхи!

Сабрина повернулась и медленно направилась к тетке. Возможно, следовало бы говорить с мисс Эллиот в ином тоне, попытаться все объяснить. Но что бы это изменило? Жертвовать своей гордостью — единственным, что у нее осталось, и ради чего?

Она с каким-то равнодушием подумала о том, что теперь с ней будет.

Сабрина стояла у окна маленькой гостиной своего номера в отеле «Кэвендиш», уныло разглядывая бесконечные ряды крыш домов из серого и красного кирпича, тянувшихся вдоль Бонд-стрит. До нее долетали разговоры и смех прохожих, и девушка чувствовала себя не такой одинокой. Как приятно, должно быть, гулять по улице с друзьями и знакомыми, обмениваться вежливыми репликами…

Она поспешно отвернулась. Хиклс, недавно нанятая горничная, хлопотала в соседней комнате. Хотя бы есть с кем словом перемолвиться! Правда, трудно представить Хиклс в роли подруги и собеседницы!

Сабрина поморщилась, представив разжиревшую старую деву, ухитрявшуюся сохранять неодобрительное выражение лица, даже когда улыбалась, что случалось лишь в исключительных случаях. Но Сабрина не может позволить себе быть разборчивой.

Девушка рассеянно прикусила губу. Все не так и плохо. Она по крайней мере не бедствует, и милостыню просить не приходится. Когда она посетила банк Хоура, по лицам клерков было видно, что у них так и чешутся языки указать клиентке, что ее место в гостиной, за чайным прибором и что лучше бы она училась быть женой и матерью, чем лезла в неподобающие женщине дела. Но она надменно задрала нос и настояла на встрече с управляющим, мистером Бонифейсом. Наконец все было сделано. Теперь состояние переведено на ее имя, и тетушка Берсфорд ничего не сумеет изменить, а если и попытается, мистер Бонифейс немедленно уведомит Сабрину.

Девушка устало опустилась на парчовый стул и тупо уставилась на противоположную стену, где висела картина, изображавшая сельский пейзаж с пастушкой. Уголки губ Сабрины кривились в презрительной усмешке. Подумать только, всего пять дней назад она еще питала какие-то надежды, что все обойдется, несмотря на неприятный разговор с Терезой. Тогда, в «Олмэксе», тетка как-то странно взглянула на племянницу, когда та пожаловалась на головную боль, но все же без споров согласилась ехать домой.

Какой же наивной дурочкой она была, уверяя Филипа, что ни у кого нет причин завидовать ей или причинить зло! На следующий же день Сабрина в полной мере испытала, каково это — быть объектом холодных взглядов со стороны дам, которых она раньше никогда не встречала, выносить полнейшее пренебрежение подруг тетки. Один из джентльменов, с которым она познакомилась в «Олмэксе» в тот роковой вечер, имел наглость плотоядно ухмыльнуться и потереть руки.

Днем Сабрине предстоял нелегкий разговор с теткой. Девушка и сама хотела все честно рассказать,