— Лишить тебя наслаждения? О, чтобы такое случилось, я должен быть не пьян, а мертв! Доверься мне, Мартина, я не разочарую тебя! И если что-то пропущу, постарайся мне напомнить. Люблю повторять пройденное!

Мартина снова засмеялась и укусила его в плечо.

— Обязательно, но не думаю, что ты забудешь какие-то тонкости, они давно уже превратились в любовный ритуал!

Филип, ухмыльнувшись, уткнулся лицом в ее груди. По крайней мере этой женщине он нужен.

Она провела ладонью по его темным волосам, чуть поблескивавшим в желтоватом свете, и выгнула спину, подставляя груди жадным губам.

— Ах, как приятно!

— Я мог бы ублажить всех лондонских дам, — пробормотал он между поцелуями, — включая эту упрямую маленькую ведьму.

«Вот это уже становится интересным», — подумала Мартина, прежде чем волна блаженства подхватила ее и понесла, вытеснив все мысли из ее сознания. Губы их слились в жарком поцелуе.

После нескольких минут полного забытья Филип приподнялся и окинул ее мутным взглядом, затем упал на бок и, опершись на локоть, принялся, скорее по привычке, гладить и мять ее плоть.

— Она дурочка, Мартина. Я скомпрометировал ее, но она все равно не желает иметь со мной ничего общего. О нет, сегодня вечером я не просил ее выйти за меня, это бесполезно. С меня довольно. Зачем снова нарываться на отказ? Нет, не такой я идиот! Но все равно не знаю, что делать. Не нахожу себе места. Меня терзает ее убитый вид. Совершенно не к лицу такой девушке! Но знаешь что? У нее хватило дерзости обвинить меня в заключении какого-то немыслимого договора! Будто мы трое поспорили, кому принести себя в жертву и стать ее мужем! Представляешь? Это я жертва? Какая чепуха!

Мартина растерянно моргала, слушая эту исповедь. Он забыл о ласках, унесясь мыслями куда-то далеко. Что же, это не менее интересно!

— Вы скомпрометировали леди, милорд?

— Разумеется, нет! Неужели ты способна так плохо думать обо мне?

Пальцы Мартины зарылись в его взъерошенные волосы.

— Но ты сам только что сказал…

— Обстоятельства, дорогая. Она замерзла бы в лесу, если бы я не позаботился о ней. Мы оба знаем это, но чертово общество… если только они пронюхают…

Он принялся рассеянно выстукивать какую-то мелодию на ее животе. Мартина улыбнулась, всем своим поведением вызывая его на дальнейшие откровения. И он не обманул ее ожиданий.

— Представляешь, даже Кларендон добивался ее. Ну почему она не видит, что недалек час расплаты и она превратится в парию?

— Не понимаю. Если ты ее не компрометировал, почему свет должен ее отвергнуть?

Филип откинулся на спину и всмотрелся в игру теней на потолке. Кажется, кусочек штукатурки вот- вот отвалится и упадет прямо ему на голову.

— Немедленно прикажи позвать обойщиков и маляров, Мартина. Не желаю, чтобы потолок обрушился в самый разгар наших любовных игр.

Мартина кивнула и с любопытством спросила:

— Все-таки не могу понять, почему эта девушка отказала Кларендону! Такой неотразимый мужчина, мечта всех женщин! При одном его имени я почти теряю сознание.

Она дразнит его! Филип нахмурился, но Мартина тут же добавила:

— Однако при упоминании твоего имени, Филип, я немедленно падаю в обморок! Почему ты против того, чтобы он на ней женился?

— Он просто хочет ее, но не любит. Кларендон — распутник и не достоин Сабрины.

— А ты? Ты любишь ее?

— Вздор! Я едва с ней знаком. И при этом слишком молод, чтобы кого-то любить, не говоря уже о женитьбе.

— Но разве ты не повеса?

— Не совсем. И уж точно не такой, как Кларендон! Куда мне до него. И вообще сплетни обо мне слишком преувеличены! Я не так свят, как Роэн Кэррингтон, но все-таки не гоняюсь за каждой юбкой, подобно Ричарду!

— Обожаю слушать характеристики, которые ты даешь друзьям, Филип.

— Не смей искажать мои слова! Кларендон наверняка скомпрометировал бы девушку, воспользовался бы ее невинностью, окажись он на моем месте. Я благороден. И не дал похоти взять надо мной верх, хоть искушение и было сильным.

Мартина обдумала эту пламенную тираду и вновь вернулась к довольно странному замечанию, поразившему ее воображение.

— А что, Кларендон тоже хотел стать этим самым «жертвенным мужем» той леди, которую никто не компрометировал?

— Ни о чем таком и речи не было. Это глупая шутка олуха Чарли Аскбриджа. Твой романтический Кларендон исчез бы при одной мысли о том, что должен принести себя в жертву, как бы он ни распинался насчет страстного желания жениться на ней, при условии, разумеется, что я не «испортил» ее. Испортил! Можешь такому поверить? Услышав, что она едва не умерла, он еще возымел наглость допытываться, тронул ли я ее! Куда катится этот мир, Мартина? В сточную канаву!

— Ты прав, дорогой, — согласилась Мартина, пробегая пальцами по его груди, животу и спускаясь чуть ниже. Пора бы и к делу перейти: честно говоря, ей уже начинали надоедать все эти рассуждения о какой-то совершенно неизвестной девушке.

Наклонившись, она припала губами к шее любовника.

— Какой ты твердый, — шепнула она, обхватив напрягшуюся плоть.

— Ты же знаешь, я часто тренируюсь в боксерском салоне «Джентльмен Джексон», — рассеянно обронил Филип, все еще рассматривая потрескавшуюся штукатурку.

Мартина усмехнулась и снова осыпала его поцелуями.

— Нет, Филип, не думаю, что эти тренировки имеют какое-то отношение к такого рода твердости, — пробормотала она и сжала пальцы чуть сильнее. У Филипа перехватило дыхание. Немного опомнившись, он потянул ее на себя. — Знаешь, я не совсем тебя понимаю, Филип, — оторвавшись от его губ, проговорила Мартина. — Ты все время твердишь, будто слишком молод, чтобы жениться, а сам так переживаешь из-за этой леди. Похоже, твоя совесть все же не чиста.

И с этими словами она начала двигаться, и он едва не позабыл обо всем на свете. Но стоило Мартине на секунду остановиться, как Филип заговорил:

— Сабрина провела со мной наедине почти неделю. А эта гнусная парочка, Элизабет и Тревор, повсюду распространяют слух, будто она пыталась совратить собственного зятя. Правда, сплетни еще не достигли Лондона, но это вопрос времени. А Сабрина не желает ничего понять, черт бы ее побрал, и не доверяет мне.

Мартина молча выжидала, пока он заполнит ее до конца. Как это изумительно — чувствовать в себе Филипа!

— Интересно, понравилось бы это девушке, которую ты так и не соблазнил?

Филип представил Сабрину, маленькую, легкую, прижимавшуюся к нему в бреду и жару. Она сгорала от стыда, узнав о том, какие интимные услуги он ей оказывал!

И хотя похоть туманила рассудок, он сумел взять себя в руки. Джентльмен не обсуждает благородную леди, не судачит о ней со своей любовницей. Но Мартина не виновата. Он сам затронул эту скользкую тему.

— Нет, Мартина, не стоит об этом. Сейчас мне нужно совсем другое. Ты. Только ты.

Он запустил пальцы в короткие светлые локоны и прижался ртом к ее губам.