преданность… — Можете называть это как вам угодно, но я вижу это именно так. Если хотите, можете сказать моим добрым друзьям и соседям, что Хэнк Стампер бессердечен как камень. Можете передавать им, что они меня волнуют настолько же, насколько их волновал я, когда вчера валялся на полу в баре. Они смотрели друг другу в глаза. — Мы можем сказать им это, — печально улыбнулся Дрэгер, — но мы оба знаем, что это будет неправда. — Да, неправда! — взорвался Ивенрайт, выйдя из задумчивости. — Потому что, черт возьми, ты всегда сможешь продать лес! — Боже милосердный, да, Флойд! — Хэнк поворачивается к Ивенрайту с некоторым облегчением от того, что опять можно на кого-то прикрикнуть. — Конечно, я могу продать лес. Но проснись же наконец и подумай немного! — Он выхватывает фонарь у все еще смеющегося Джо Бена и направляет свет на бушующую внизу реку: темная вода крутится в луче света, и водоворот кажется каким-то плотным столбом. — Посмотри туда! Посмотри! Всего лишь после одного дня дождя! Ты думаешь, мы продержимся такую зиму? Я тебе скажу кое-что, Флойд, старый ты мой корешок, чтобы ты не зря съездил. От чего твое несчастное сердце, страдающее запором, возликует и запоет. Мы просто можем не успеть, тебе никогда это не приходило в голову? Нам еще надо сделать половину. За три недели, самых дерьмовых три недели для лесоповала; и заканчивать мы будем в государственном парке. Вручную! Как шестьдесят-семьдесят лет тому назад, потому что нам не позволят тащить туда тракторы и лебедки из боязни, как бы мы не повредили их чертовы зеленые насаждения. Три недели под проливным дождем, с примитивными методами работы — очень возможно, что мы не успеем. Но мы будем пахать изо всех сил, правда, Джоби? А вы, ребята, добро пожаловать, можете стоять и разглагольствовать о женщинах и детях, друзьях и соседях, о преданности и прочей параше, пока языки не отвалятся, о том, как вы лишитесь своих телевизоров этой зимой и что вы будете есть… но предупреждаю: если мы и дадим вам заработать на хлеб, то не из-за того, что я, Джо Бен или кто-нибудь еще намерен изображать из себя Сайта-Клауса! Потому что я плевать хотел на своих друзей и соседей в этом городе так же, как и они на меня. — Он останавливается. Рана у него на губе снова открылась, и он слизывает кровь языком. Они стоят в шафрановом свете фонаря, не глядя друг на друга. — Пошли! — наконец произносит Дрэгер. И Флойд добавляет: — Да, обратно, туда, где еще есть братство между людьми. — И они начинают спускаться в темноте вниз по мосткам. За их спинами тут же раздается придушенный смех. „Разорвите ваш контракт, чтобы мы могли продать“, — присоединяется к нему Хэнк. „Жирный петух, — произносит Джо Бен. — Посбивать бы с него спесь“. — Ага, — соглашается Дрэгер, но мысли его уже где-то далеко. — Черт, — щелкает пальцами Ивенрайт, когда они добираются до лодки. — Надо было попросить его… — И обрывает себя:— Нет уж, дудки. — Что ты хотел попросить, Флойд? — Не важно. Ничего. — Ничего? — Дрэгер кажется веселым; похоже, настроение у него даже улучшилось. — Попросить его ни о чем? — Да. Я так и знал. Я знал, что говорить с ним все равно что со столбом. Незачем нам было ездить. Я правильно сказал: ни о чем не надо было его просить. Ивенрайт вслепую отвязывает трос окоченевшими пальцами и залезает в лодку. — Черт, — бормочет он, на ощупь пробираясь к корме. — Ну попросили бы: все равно больше чем „нет“ он не может сказать. А может, назло и дал бы. Тогда, по крайней мере, был бы хоть какой-то толк… Дрэгер возвращается на свое прежнее место, на нос. — А от поездки был толк, Флойд, и безусловный. А что ты хотел попросить? — добавляет он после минутного размышления. — Курева! — Ивенрайт яростно дергает трос мотора. — Надо было хоть курева у них попросить. Он заводит мотор и, развернув лодку вниз по течению, со стоном обнаруживает, что уже начался прилив и ему опять придется бороться с рекой. Когда Тедди увидел Ивенрайта и Дрэгера, пересекающих улицу к «Пеньку“, все посетители уже разошлись. Устроившись в своей норе среди разноцветных огней у витрины, он наблюдал, как они себя ведут, войдя в бар: Флойд чувствует себя неловко. Ивенрайт рассматривает свою вымокшую одежду, раздраженно подергиваясь. — Он изменился с тех пор, как вышел из лесов в мир белых Воротничков. — Как нахохлившийся цыпленок, которому не терпится почесаться между перышек. — Флойд приходил после работы мокрый и уставший, как животное, и ему было совершенно все равно, как он выглядит; глупое животное, но вполнедомашнее… — Наконец он вздыхает и распускает ремень, чтобы мокрые брюки не резали ему живот… — А теперь он стал просто тупым. И испуганным. К естественной боязни темноты Флойд добавил еще одну, гораздо худшую: боязнь падения. — Сложив свои коротенькие ручки на животе, чтобы скрыть брюшко, которое неустанно увеличивалось с тех пор, как его избрали в мир белых воротничков, Ивенрайт снова вздохнул от возмущения и неудобства и, нахмурившись, взглянул на Дрэгера, который все еще аккуратно развешивал свой плащ. «Ну ладно, Джонатан, ладно». — И хуже всего, что он настолько глуп, что даже не понимает, что он не настолько высоко забрался, чтобы бояться падения. Дрэгер заканчивает возиться с плащом и принимается неторопливо отряхивать брюки; удовлетворившись, он подвигает стул и усаживается за стол, положив руки одну на другую. — Что «ладно»? — спрашивает он. — А вот этот Дрэгер занимает высокое положение — вид у него настолько же спокойный и аккуратный, насколько раздрызганный у Ивенрайта. — Так что «ладно», Флойд? — Почему же он не боится падения? — Что? А что бы мы там, на хрен, ни собирались делать, то и ладно! Я хочу сказать, я жду, Джонатан! Я уже неделю жду, чтобы вы наконец оправдали свое жалованье… Я ждал вчера, когда вы заявили, что сначала вам надо ознакомиться с положением, я ждал сегодня, когда вы предпринимали увеселительную поездку к Стамперам, а теперь я хочу знать, что вы собираетесь делать! Дрэгер полез во внутренний карман пиджака за табаком. — Надеюсь, ты продержишься, пока я набиваю трубку? — любезно поинтересовался он. — И закажу выпить. — Флойд закатил глаза и снова вздохнул. Тедди выскользнул из своего убежища и подошел к столу. — Я бы предпочел виски, — улыбнулся ему Дрэгер, — чтобы справиться с ознобом после нашей прогулки. А тебе, Флойд? — Ничего не надо, — ответил Ивенрайт. — Одно, — добавил Дрэгер, и Тедди растаял в мигающем свете. — Не боится ни темноты, ни падения… как будто ему известно что-то такое, чего мы не знаем. — Ну, Флойд, — Дрэгер раскурил трубку, — так чего же именно ты от меня ждешь? Ты так говоришь, словно ждешь, что я найму банду и поручу ей сжечь Стамперов дотла. — Он тихо рассмеялся. — На мой взгляд, не такая уж плохая мысль. Сжечь все его дело — лесопилку, грузовики и все остальное. — Ты все еще мыслишь в духе тридцатых годов, Флойд. С тех пор мы кое-чему научились. — Да? Хотелось бы знать чему. По крайней мере, в тридцатых они добивались результатов, эти старики… — Ну? Не уверен. По крайней мере, не желаемых результатов. Тактика этих стариков зачастую заставляла оппозицию лишь сжимать челюсти и затягивать узду еще туже; а вот и мы… — Он отодвинул руку, чтобы Тедди было удобнее поставить перед ним стакан. — Спасибо, и, Тедди, не принесете ли еще стаканчик воды? — Он снова повернулся к Ивенрайту и продолжил: — А в этом конкретном случае, Флойд, — если только я полностью не заблуждаюсь насчет Хэнка Стампера, — ничего хуже и придумать невозможно, как сжечь все его дело… — Он поднял стакан и, заглянув в его желтоватое содержимое, задумчиво улыбнулся: — Нет, хуже метода не придумаешь… — Не понимаю. — Не думаю. Ты же знаешь его лучше, чем я. Если он хочет идти на восток в то время, как ты хочешь, чтобы он шел на запад, неужели ты отправишься вслед за ним с кнутом, чтобы заставить его повернуть? Ивенрайт задумался и ударил по столу ладонью. — Так я и сделаю, клянусь Богом! Да! Даже если из-за этого… даже если из-за этого он будет поднимать шум… — И довольно-таки большой шум, не правда ли? Можешь быть уверен: шум получится продолжительным и стоить будет недешево. Даже если в итоге ты и победишь. Потому что очевидно, что этот человек не выносит физического противодействия. И он его хорошо умеет распознавать. Он ориентирован, как боксер. Если ты его ударяешь, то тут же получаешь ответный удар. — Ладно, ладно! Мне уже надоело слушать, что сделает Хэнк Стампер. Я хочу знать, что теперь собираетесь делать вы, если вы его так хорошо понимаете. Тедди ловко поставил стаканчик с водой перед Дрэгером и, незамеченный, отступил, не спуская с них глаз. — Если быть откровенным, Флойд, я думаю, нам надо просто подождать. —Что же такое он знает, чего мы не знаем? — Дрэгер ставит на стол свое виски. — К черту! — кричит Ивенрайт. — Мы уже слишком долго ждали! Боже мой, Дрэгер, неужели вы не понимаете? Неужели вы не слышали, что я говорил об этом дожде? Мы не можем больше ждать, иначе, черт побери, у нас вообще не будет работы, понимаете? На лице Ивенрайта появляется такое выражение, словно он сейчас расплачется от ярости и расстройства. Не нужно было связываться с таким человеком! — Что же это такое, мистер Дрэгер? — За все годы возни с пьяными такелажниками, ленивыми грузчиками и госприемщиками, которые обманывали как хотели, с начальством, которому нужно, чтобы было сделано вчера то, что физически невозможно было сделать и завтра. — В чем же вы так превосходите бедного глупого Флойд а, мистер Дрэгер? — за все годы руководства этими сукиными детьми ему еще не доводилось встречаться с таким неразумным человеком! — Что же такое вы знаете? — По крайней мере, никому еще не