Вернер поднялся следом; на дочь взглянул мельком и... то ли не обратил на нее внимания, то ли попросту не узнал. Взгляд Вернера был пуст и сосредоточен; он постоял посреди холла, озираясь, словно только что прозревший слепец, потом спросил нервно и требовательно:

– Где наш вертолет?!

Зубр ответил короткой, но емкой фразой. По-русски.

Олег ринулся на балкон, но поздно: несколько крючьев уже взлетели, и две оскаленные физиономии появились над парапетом; короткий удар прикладом, и один из нападавших полетел вниз. Другой успел кувыркнуться через перильца, привстал на колено, выставив вперед ствол короткого автомата; Данилов махом ноги выбил оружие, впечатал подошву ботинка в грудь нападавшего, и грабитель мешком завалился в угол.

Снизу дробно застрочили автоматы, сбивая штукатурку прямо над головой Данилова. Под прикрытием очередей еще несколько крюков перелетело на балкон и закрепилось за перила. Данилов провел очередью по парапету балкона, отступил в комнату, закрыл наглухо дверь.

– Ну что? Напористая шпана? – весело спросил Зубр, помогая надевать Элли, доктору Веллингтону и медсестре кевларовые бронежилеты.

– Это не шпана. Это спецназ.

Зубр присвистнул:

– Кто-то хитрый решил опередить Джамирро? Как гуляли – веселились, подсчитали – прослезились...

– Они пришли за камнями? – тревожно спросил Вернер.

– Камни им достанутся на гарнир.

– Где наш вертолет?! – На этот раз Вернер почти визжал. Пули часто зацокали в стекла балконной двери, оставляя на них едва заметные трещинки.

– Из «скорпионов» не пробьют. Из «калашей» тоже, – спокойно констатировал Данилов, рявкнул:

– Всем вниз, в гараж! В джип! Веллингтон – уводите женщин!

– Есть, – по-военному ответил доктор, заторопился, увлекая за собой вниз по лесенке Элли и мисс Брайтон. Вернер заспешил за ними.

– Зубр, расчищай выход!

– Сделаем! Не задерживайся, Данила!

– Ага, – кивнул Олег, прищурился: на балкончике было уже с полдюжины одетых в черное спецназовцев; они забились по углам, пока один менял осколочную гранату на кумулятивную и пристраивал на плече трубу реактивного гранатомета.

Данилов извлек из подсумка гроздь «лимонок», подвесил на крюк окна, выдернул из одной чеку и ринулся вниз по лестнице, бездумно повторяя про себя знакомую с детства считалочку: «Рабочий тащит пулемет – сейчас он вступит в бой...»

Выстрел гранатомета и взрыв осколочных слились; взрывная волна оглушила, Олег скатился по оставшимся ступенькам, споткнулся и растянулся на бетонном полу, ударившись локтями, но губы расплылись в глупейшей улыбке.

– Тебе весело, Данила?

– Считай, нервное... За руль, Зубр. Я страхую!

Тяжелая бронированная створка гаражных ворот поползла вверх. Данилов дал длинную очередь, поменял стянутую скотчем пару магазинов и на ходу запрыгнул на порожек рванувшегося с места массивного джипа.

Впереди была тьма, лишь кое-где разрываемая трассами победных очередей и подсвеченная пламенем занимающихся пожаров.

Рокот вертолетов показался сначала обыденным аккомпанементом бушевавшему в поселке разбою, но оранжево-зеленая пулеметная очередь, вырвавшая щебенку прямо перед носом автомобиля, заставила Зубра вильнуть резко в сторону. А следом – все пространство вокруг залил молочно-белый свет. Он походил бы на лунный, если бы не мертвенная яркость галоге-новых ламп, делающих видимыми каждую сникшую травинку и каждую выщербленку бетона.

– Всем выйти из машины! – раздалось из вертолетного репродуктора. Свое требование невидимый пилот подкрепил еще одной трассирующей очередью, очертившей у замершей машины огненный полукруг.

Доктор Вернер выскочил первым, дергаясь, словно итальянский попрыгунчик-'дьяболло'.

– Они захотели мои камни?! – взвизгнул он, поднял руку с длинноствольным «люгером» и выстрелил трижды.

Пулеметчик вывалился из кабины и кулем упал на землю.

– Камни захотели?

Еще четыре выстрела прозвучали вослед вертолету; но он и без того двигался заваливаясь на бок и через мгновение врезался в мансарду стоявшего поблизости особнячка, замер и рухнул наземь. Мощный галогенный фонарь чудом остался цел и продолжал рассекать тьму бледным лучом, упираясь в высокие тучи.

Второй вертолет заложил вираж; луч заметался по площадке с застывшим автомобилем; прогрохотала длинная очередь. Доктора Вернера словно смело с ног порывом ветра, он мгновенно вскочил на ноги и замер растерянно: пулеметные пули разорвали кожаный кофр буквально надвое; бриллианты посыпались по бетону в разные стороны, вспыхивая в мертвенном свете невероятным фиолетовым сиянием.

Старик Вернер рухнул на колени, заметался, пытаясь удержать разбегавшиеся камни... Он почти распластался по бетону, подгребая алмазы в грудки и стараясь рассовать по карманам, но они разбегались по площадке искристым ручьем из прорванной боковины кофра, будто светящаяся кровь из раны дракона... Из груди старика вырвалось рыдание.

Данилов вскинул автомат, дал короткую очередь, и прожектор погас. Вертолет завис чуть в стороне, пулеметчик тупо водил хоботом пламегасителя, нащупывая в наступившей полутьме цель, когда Зубр вскинул автомат и выстрелил гранатой из подствольника. Взрыв сдетонировал в кабине с находившимися там боеприпасами, вертолет разорвало в куски всполохами оранжево-алого пламени; струи зеленоватых трассеров заметались во все стороны, пока горящий остов не рухнул тяжело на бетон, взметнув сноп разноцветных огненных брызг сгорающей пластмассы и металлической окалины. Грохот стоял несусветный, Данилов не услышал, прочел по губам Зуброва:

– В машину!

И тут – увидел Элл и. Она стояла на корточках рядом с отцом, пыталась приподнять его и тащить к автомобилю и падала обессиленная, не в силах сдвинуть Вернера с места.

Старик плакал. Во всполохах пламени рассыпанные по всей площадке алмазы сияли диковинными, несгорающими огоньками и казались единственными живыми существами на этой земле, полной ненависти, огня и крови... И еще – они были бессмертны.

Старик набирал грудку, любовался сиянием, с нежностью перебирал камни, прятал где-то за пазухой и полз на четвереньках дальше... Данилов окликнул его, Вернер поднял взгляд, но Данилов увидел в плещущейся тусклой мути его зрачков лишь пустоту: глаза были как потухшие уголья давно сгоревшего костра, и даже отсвет пожара, что играл теперь в алмазах, заставляя их искриться и пламенеть, не оживлял этого взгляда: он оставался спокойным, безжизненным и тусклым, и только слезы, безвольно бегущие по щекам старика, говорили о том, что он еще жив.

– Доктор... Нужно уходить. – Данилов наклонился к Вер-Неру, подхватил его под мышки, приподнял, но Вернер с неожиданным проворством и ловкостью вывернулся, взвизгнул:

– Прочь!

И – снова пополз на четвереньках, ухватывай ловкими узловатыми пальцами рассыпавшиеся камни.

– Папа, папа. – Элли пыталась тянуть отца, но он отшвырнул ее так, что девушка едва не упала.

– Данилов, в машину, быстро! – закричал Зубр, стреляя навскидку по людям, появившимся за