— И какие же? — поинтересовался Гарп, понимая, что она очень хочет ему об этом рассказать.

— Если честно, в данный момент мне действительно очень хочется вышибить из него дурь! — призналась Роберта. — Но когда он тут вокруг меня слонялся и ныл, я просто сидела, как тумба, и со всем соглашалась. Я даже плакала. Плакала целый день! — со слезами выкрикнула она. — А он позвонил мне и сообщил, что если я все еще плачу, то, значит, притворяюсь уже перед самой собой!

— Ну и черт с ним, — сказал Гарп.

— Ему от меня только и было нужно, что как следует потрахаться, — сказала Роберта. — Ну почему все мужчины такие?

— Ну… — начал неуверенно Гарп.

— Ой, я же знаю, ты совсем не такой! — поправилась Роберта. — Для тебя я как женщина абсолютно непривлекательна.

— Ну разумеется, ты очень привлекательна, Роберта! — заверил Гарп.

— Но только не для тебя, — возразила Роберта. — И не лги мне. В сексуальном плане я ведь мало для кого привлекательна, верно?

— Для меня лично нет, — признался Гарп, — но для многих других мужчин — очень даже да! Очень даже!

— Ну ладно, ты настоящий друг, а это гораздо важнее, — вздохнула Роберта. — Ты ведь меня тоже совсем не привлекаешь в плане секса.

— И это абсолютно естественно, — сказал Гарп.

— Ты слишком маленький, — сказала Роберта. — А мне нравятся подлиннее. Не обижайся, ладно?

— Я и не обижаюсь, — сказал Гарп. — И ты тоже не обижайся.

— Ну естественно! — сказала Роберта.

— Может, утром перезвонишь? — предложил ей Гарп. — Утром ты и чувствовать себя будешь лучше…

— Нет, — мрачно буркнула Роберта. — Утром будет еще хуже. К тому же мне будет стыдно, что я вообще тебе позвонила.

— А может, тебе с врачом посоветоваться? — сказал Гарп. — С урологом? Или с кем там еще? В общем, с тем, который тебе операцию делал. Вы ведь с ним друзья, кажется.

— По-моему, он хочет меня трахнуть, — серьезно сказала Роберта. — По-моему, он всегда только об этом и думал. Небось и операцию предложил только потому, что хотел меня трахнуть, но ему хотелось, чтобы я сперва превратилась в женщину. За этими врачами частенько такое водится — мне один друг об этом говорил.

— Псих он — твой друг, Роберта, — заметил Гарп. — За кем такое частенько водится?

— За урологами, — сказала Роберта. — Ой, ну я не знаю!.. А тебе разве урология не кажется немножко неприличной?

Гарпу действительно так казалось, но он не хотел еще больше расстраивать Роберту.

— Знаешь что, ты маме позвони, — услышал он собственный голос. — Уж она-то сумеет тебе настроение поднять, уж она-то что-нибудь придумает.

— Ой, правда! Она такая замечательная! — зарыдала Роберта. — Она всегда что-нибудь придумает, но, по-моему, я слишком ее эксплуатирую.

— Она любит помогать людям, Роберта, — сказал Гарп, уверенный, что уж это-то, по крайней мере, сущая правда. Дженни Филдз всегда была исполнена сочувствия и терпения, а он, Гарп, сейчас ужасно хотел спать. — Кроме того, тебе может неплохо помочь добрая партия в сквош, — слабеющим голосом предложил он. — Может, приедешь к нам погостить на денек-другой? Мы бы отлично время скоротали, а?

Хелен навалилась на него сверху, сердито сдвинула брови и укусила его за сосок. Роберту Хелен, в общем, любила, однако на ранней стадии своей новой сексуальной принадлежности Роберта могла говорить только о себе.

— Я чувствую себя такой опустошенной. — сказала Роберта. — Во мне не осталось ни энергии, ничего… Я не знаю даже, смогу ли играть.

— Ну, попробовать-то можно, Роберта, — сказал Гарп. — Тебе нужно заставить себя что-нибудь делать.

Хелен, раздраженная этим бесконечным разговором, снова откатилась на свою половину кровати.

Однако Хелен всегда была благодарна Гарпу, когда он отвечал на поздние ночные звонки; она говорила, что эти звонки так ее пугают, что ей совсем не хочется знать, кто и зачем звонит. А потому, когда через несколько недель Роберта Малдун позвонила второй раз и снова ночью, Гарп очень удивился, что именно Хелен первой схватила трубку, хотя телефон стоял с его стороны кровати и Хелен было неудобно тянуться через него. Она рывком взяла трубку и быстрым шепотом спросила: «Да, в чем дело?» А когда услышала голос Роберты, быстренько сунула трубку Гарпу; ей и в голову не пришло поберечь его сон.

Когда Роберта позвонила в третий раз, Гарп, сказав привычное «Привет, Роберта!», почувствовал в мозгах полную пустоту. Чего-то явно не хватало. Не хватало обычного жеста Хелен, каким она стискивала его ногу. Ее ног он вообще рядом не чувствовал. Да и самой Хелен тоже рядом не оказалось. Он немного поговорил с Робертой, успокоил ее и отметил про себя, что уже два часа ночи — любимое время Роберты. Когда же Роберта наконец повесила трубку, Гарп пошел вниз поискать Хелен и нашел ее в полном одиночестве на диване в гостиной: она сидела с бокалом вина в руке и с какой-то рукописью на коленях.

— Не могла уснуть, — пояснила она, но лицо у нее было какое-то странное — Гарп даже не смог сразу определить, что это за выражение. Хотя оно и показалось ему смутно знакомым, на лице Хелен он никогда прежде его не видел.

— Сочинения почитываешь? — спросил он; она кивнула, хотя перед ней была только одна рукопись. Гарп взял ее в руки.

— Так, студенческая работа, — сказала Хелен, протягивая руку, чтобы отобрать у него рукопись.

Имя студента было Майкл Мильтон. Гарп наугад прочитал абзац.

— Похоже на рассказ, — заметил он. — Я и не знал, что ты учишь своих студентов писать художественную прозу.

— Я и не учу, — сказала Хелен, — но они все равно иногда мне свои работы показывают.

Гарп прочитал еще один абзац. И подумал, что стиль у автора самоуверенный и несколько неестественный, однако ошибок не было; что ж, по крайней мере, вполне грамотный юноша.

— Это, собственно, один из моих аспирантов, — сказала Хелен. — Очень способный, но… — Она пожала плечами, и этот ее жест вдруг показался Гарпу притворно легкомысленным, словно у растерявшегося ребенка.

— Что «но»? — спросил он и рассмеялся, потому что Хелен в этот поздний час выглядела совершенной девчонкой.

Но Хелен сняла очки, и на лице у нее снова появилось то странное выражение, которое Гарп так и не смог для себя определить. Потом она раздраженно сказала:

— Ну, я не знаю! Слишком молодой, может быть. Он просто еще совсем мальчик, понимаешь? Очень способный, но слишком юный.

Гарп перевернул страницу, прочитал еще кусок текста, вернул рукопись Хелен и, пожав плечами, сказал:

— На мой взгляд, полное дерьмо.

— Нет, вовсе не дерьмо, — серьезно возразила Хелен.

Ах ты моя рассудительная училка! — подумал Гарп. И сообщил ей, что возвращается в постель.

— Я тоже скоро приду, — пообещала Хелен.

А потом Гарп, зайдя в ванную комнату наверху, увидел себя в зеркале и наконец сумел определить, что же означало странное выражение лица Хелен. Он узнал его только потому, что не раз видел раньше — на собственном лице, но никогда на лице Хелен. Это было виноватое выражение, и