впоследствии зациклится на производстве алюминия. Но только Господу Богу было известно, что случилось с Бедняжкой Пух. Маленький Гарп сидел с ними вместе — в огромной роскошной кухне великолепного особняка Стирингов.
«После смерти, — сказала детям Мидж Стиринг-Перси (и маленький Гарп тоже слушал ее), — все мы уходим в один большой
«Но только еще
«Надеюсь, что так», — с тревогой заметил Уильям.
Допи не понял, о чем речь. Пух была еще слишком мала и вообще говорить не умела. Куши сказала, что она в это не верит и одному только Богу известно, куда попадет она, Куши…
И теперь, подумав об огромном, некогда великолепном фамильном особняке Стирингов, теперь предназначенном на продажу, Гарп вдруг понял, что хочет его купить.
— Мистер Смонс? — подтолкнула его локтем Мидж.
— А? — Гарп словно очнулся.
— Гроб, Джек, — прошептал водитель катафалка.
Стьюи Второй громоздился с ним рядом и очень серьезно смотрел на гигантский гроб, ставший последним приютом его отца.
— Но нам необходим четвертый, — тихо сказал водитель катафалка. — Обязательно нужно по крайней мере четверо!
— Ничего, я могу сзади и один поднять, — сказал Гарп.
— Мистер Смонс выглядит очень сильным, — сказала Мидж. — Он не очень крупный, но очень сильный!
— Мама! — снова прошипел Стьюи Второй.
— Да-да, Стюарт, — откликнулась она.
— Нам нужно четыре мужика. Только и всего-то, — сказал водитель катафалка.
Но Гарп уже решил, что поднимет сзади гроб в одиночку.
— Значит, так: вы оба беретесь за те два угла, — сказал он, — и вперед!
Едва слышный шелест пронесся по рядам оплакивавших Жирного Стью стариков — гроб казался им совершенно неподъемным. Но Гарп верил в себя. Там, внутри, всего лишь смерть, думал он. Конечно, гроб будет тяжелый — вес его матери, Дженни Филдз, вес Эрни Холма и маленького Уолта (который тяжелее их всех). Бог знает, сколько весят все эти смерти разом! Но Гарп уже приготовился и встал позади гроба, похожего на серый корабль.
И тут рядом с ним возник декан Боджер — он вызвался быть необходимым четвертым.
— Вот уж не думал, что ты здесь окажешься, — шепнул Боджер Гарпу.
— А, так вы знакомы с мистером Смонсом? — спросила декана Боджера Мидж.
— Смонс, выпуск шестьдесят первого года, — подсказал Гарп.
— Ну как же, Смонс, конечно помню! — сказал Боджер.
И этот замечательный «ловец голубей», этот кривоногий шериф Стиринг-скул поднял свой угол гроба одновременно с Гарпом и остальными. Так они переправили Жирного Стью в иной мир. Или в иной дом, гораздо больший, можно надеяться, чем этот.
Боджер и Гарп тащились в самом конце похоронной процессии; старички и старушки брели, хромая и спотыкаясь, к машинам, которые доставят их на кладбище. Когда наконец старцев вокруг не осталось, Боджер вдруг нырнул в сторону и затащил Гарпа в закусочную Бастера, где они выпили кофе и немного посидели спокойно. Теперь Боджер явно уверился, что у Гарпа появились новые причуды — по вечерам переодеваться в женское платье, а в течение дня несколько раз менять имя.
— Ах, Смонс, — сказал Боджер. — Возможно, теперь твоя жизнь наконец наладится, ты станешь счастливым человеком и преуспевающим писателем….
— Уж преуспевающим-то по крайней мере! — подхватил грустную шутку Гарп.
Он совершенно позабыл попросить органиста не играть на похоронах Эрни Холма ту же мелодию, что и во время похорон Жирного Стью. Если честно, он вообще не заметил, звучала ли на похоронах Перси какая-то музыка; он бы не узнал ее, даже если бы ее повторили. А Хелен там не было, так что ничего, думал Гарп, она не узнает, другая это музыка или та же самая. Как и Эрни, в этом Гарп был уверен.
— Может, поживете здесь немного? — спросил Гарпа декан Боджер, протирая сильной, пухлой рукой запотевшее окно закусочной и указывая на кампус Стиринг-скул. — У нас тут, право, не так уж и плохо.
— Это единственное место, которое я знаю с детства, — довольно спокойным тоном откликнулся Гарп. Он знал, почему его мать когда-то выбрала Стиринг-скул: здесь, по крайней мере, можно было спокойно воспитывать детей. А уж Дженни Филдз, Гарп и это знал совершенно точно, обладала в этом смысле замечательным чутьем. Гарп допил кофе и, собираясь уходить, с благодарностью пожал руку декану Боджеру. Сегодня ему предстояли еще одни похороны. А уж потом они с Хелен обсудят свое будущее.
18. Привычки Подводной Жабы
Даже получив самые сердечные приглашения от кафедры английского языка, Хелен была совсем не уверена, что хочет преподавать в Стиринг-скул.
— А мне казалось, тебе хочется вернуться к прежней работе, — сказал Гарп, но Хелен не спешила давать согласие: в ней еще жила обида на эту школу, куда ее, девочку, в свое время не приняли.
— Возможно, когда Дженни пойдет, я и соглашусь, — сказала она Гарпу. — А пока что, знаешь, я совершенно счастлива уже тем, что у меня хватает времени читать, просто читать.
Как писатель, Гарп одновременно и завидовал людям, которые много читали, и не доверял им.
У них обоих развивалась странная боязнь перемен, которая их даже беспокоила; вот и сейчас они так тщательно обдумывали каждый свой дальнейший шаг, словно были глубокими стариками. Разумеется, Гарп всегда был одержим идеей безопасности своих детей; и только теперь он наконец понял, что стремление Дженни Филдз продолжать жить вместе с сыном отнюдь не было таким уж ненормальным.
В общем, семейство Гарпов решило остаться в Стиринге. У них сейчас вполне хватало денег на любые возможные расходы; Хелен
— Ты будешь писать, — сказала Хелен усталым тоном.
— Нет, пока что не буду, — возразил Гарп. — И возможно, не буду никогда. Но некоторое время точно не буду.
Это заявление даже немного испугало Хелен — она сочла его признаком преждевременного старения; однако ей пришлось смириться и разделить беспокойство мужа, его желание непременно сохранить все, что он пока имел, включая рассудок. И она понимала, насколько уязвима сейчас их супружеская жизнь и их любовь, которую во что бы то ни стало надо сберечь.
Так что Хелен не сказала Гарпу ни слова, когда он пошел на кафедру физкультуры и предложил себя в качестве замены Эрни Холму.
— Вам необязательно мне платить, — сказал он на кафедре. — Деньги для меня в данном случае значат мало; я просто хочу быть здесь тренером по борьбе.
Разумеется, на кафедре понимали, что с этой работой Гарп вполне справится. Более того, в Стиринг-скул всегда была хорошая команда борцов, а без должной замены для Эрни Холма секция, конечно же, начнет распадаться.
— Вы не хотите получать у нас жалованье? — удивленно спросил его заведующий кафедрой.
— Точнее, я
Кроме Хелен, никто на свете не знал, что Т. С. Гарп умел делать только две вещи: писать и заниматься борьбой.
Пожалуй, Хелен была и единственной, кто знал, почему в данный момент он не мог писать.
