остаются в силе, им не воспрепятствует — ха-ха! — даже ядерная война. Засим атаман делает ручкой, вертолет отрывается от земли, а на экране, после заставки, появляются вести с полей Новоафганской войны.

— Вот так! — подводит черту Сайрус. — Трупы — это еще не худший для нас вариант. Неужто Подполковник сумел-таки перекинуть ему материалы по «Ассасину»? Грегори, вы, помнится, «зуб давали», что группировка Робингуда не сумеет его вытащить из Эмиратов…

— Я и сейчас зуб даю — это работа не людей Робингуда. Трупы с катера необходимо достать — раз уж вы никого не подстрелили по дороге, — может хоть тогда прояснится — кто за всем этим стоит… Принц Турки Аль-Фейсал так и не появился на людях?

— Появился: четверть часа провел на банкете в Марокканском посольстве и опять канул неизвестно куда. Профессионал…

— Ладно, начинаем поиски Робингуда во всех сопредельных странах; задействуйте все свои возможности в спецслужбах, подключайте Интерпол…

— Ну, и что ему сейчас можно предъявить?

— Как что? Незаконную торговлю оружием, естественно!

— Боюсь, Сайрус, по этой линии у него отстроена такая юридическая оборона, что арестовать его будет крайне непросто.

— Пусть задержат — до утра. А потом это уже будет несущественно, так же как и весь его компромат — если это вообще не блеф.

Под заунывный гундеж зурны возникает пыльная азиатская улица, дальний конец которой упирается в миражно-плывущие силуэтытрех гордых пальм. Перед высоким дувалом сидят-медитируют, скрестивши ноги, трое старцев-дервишей -давно сидят.

Камера уходит налево от дервишей и нашаривает обшарпанное здание европейской постройки, осененное российским триколором — выгорелым до стадии голубизны с розоватостью и обвисшим по причине безветрия, как… ну, вы поняли. В освещенном уже по вечернему времени окне можно разглядеть кемарящего в окружении своих агрегатов оператора шифросвязи; вот он встрепенулся и принялся за прием сообщения.

— Товарищ полковник! — стучится он по прошествии должного времени в кабинет напротив. — Вам спецсообщение из центра, с пометкой срочно!

Товарищ полковник, тоже кемарящий в своем кресле, с натугой разлепляет левый глаз посредством проницательного воздымания левой брови. Ну да, «с утра выпил — весь день свободен»; вот этот как раз и свободен , аки пс-сиса… Ознакомившись с текстом сообщения, полковник лениво наворачивает диск телефона — самого обычного.

— Алло, Витек? Тараращенко на связи, — по интонациям резидента легко понять, что ему давным-давно уже всё фиолетово , ибо пребывает он в дивном статусе «дальше фронта не пошлют, меньше взвода не дадут». — Нам тут ваша розыскная ориентировка пришла, на этого сАмого оружейника , Робингуда. Слышь, кто у вас там ориентировки-то составляет — пионэр что ль какой, вчера из учебки? Всё, что хошь прописано — кроме того, что надо! …Как это — «А что надо?» Я так и не въехал из вашей цидули: нам Робингуда этого надо НАЙТИ, или — поискать сколько положено и НЕ НАЙТИ?..

Под заунывный гундеж зурны возникает пыльная азиатская улица, дальний конец которой упирается в миражно-плывущие силуэты трех гордых пальм. Перед высоким дувалом сидят- медитируют, скрестивши ноги, трое старцев-дервишей — давно сидят.

Камера уходит направо от дервишей и нашаривает белоснежный куб-бастион суперсовременной постройки, осененный гордо реющими в вечернем небе, наперекор безветрию, звездами энд полосами — форева, в натуре! Впрочем, скорей всего сие есть просто лазерное шоу типа «оупен эйр»…

В кабинете тамошнего резидента — инструктаж: на мониторе мелькают изображения Робингуда и Ванюши (анфас и профиль), кадры «Аль-Джазиры» со взлетающим вертолетом, картосхемы стран Персидского залива. Убеленный сединами резидент по-голливудски благообразен и мудёр, сотрудники, в числе полудюжины, молоды и исполнены рвения. Очень образованные вьюноши обоего полу (иные из них, пожалуй, сумели бы даже отыскать на карте мира Балканы и Ирак, не залезая за шпаргалкой в интернет), а уж до чего все правильные — это просто какой-то «Дирол» без сахара… Если же какой злопыхатель на этом месте ехидно полюбопытствует: а не является ли их настольным чтением «Наступление красного Китая» Йорка Гардинга? — мы со всей решительностью дадим отпор подобным инсинуациям. Ибо наши вьюноши вскормлены не на допотопном Йорке Гардинге, а на Хантингтоновском «Столкновении цивилизаций» — а это ведь, согласитесь, совсем иное дело!

Российский полковник, лик коего явно не отмечен печатью добродетели, а правый погон, кажется, залоснился до блеска от постоянного соприкосновения с мешком краденого армейского имущества, толкается в дверь с золоченой (а может, и в натуре золотой — средствА, чай, позволяют…) табличкой «Генерал-майор Баблищев, начальник российской делегации на VII оружейной выставке-ярмарке Эмираты-2001»:

— Товарищ генерал, полковник Манаткин по вашему приказанию прибыл!

Убедясь, однако, что посторонних в помещении не имеется, переходит на деловой тон:

— Босс, там к вам саудовцы — надо б их принять!

Генерал с явным неудовольствием отрывается от компьютера, прерывая — на самом, блин, интересном месте! — партию в порнотетрис.

— А точно — надо? Может, ну их, вахабитов этих гребаных? — от своего подчиненного сей военачальник отличается лишь тем, что его-то погоны в полном ажуре: за него, по всему видать, те мешки давно уже таскают другие.

— Точно, точно! Они из здешнего королевского дома — это по типу как Администрация президента; по-русски не бельмеса, но слово «otkat» уже знают!

— Ну, тогда проси. И сам оставайся — будешь переводить.

Двое пожилых худощавых бедуинов в белоснежных бурнусах, вежливо и с достоинством поклонившись хозяевам кабинета, усаживаются напротив генерала.

— What's about bugging here (Как тут насчет прослушки)? — берет быка за рога тот, что повыше.

— Всё чисто, — заверяет полковник. — Проверяемся по три раза на дню, как монашка на триппер: нафига ж нам otkat делить со штирлицами?

— Ну, тады — ой! — и высокий, перейдя на чисто русский, сдирает свою бутафорскую бородку.