и партии.
Ещё один важный аспект — взаимоотношения с церковью. Мне кажется, Сталину удалось создать единственное в мире государство, которое подчинило и поставило на колени даже церковь. С большим трудом и только сейчас церковь начала приходить в себя после жесточайших ударов, наносимых по ней многие десятилетия. Факты недавнего прошлого, о которых мы читаем в сегодняшней прессе, например, как церковнослужители докладывали о своих прихожанах в партийные органы и КГБ, или ситуация с отказом уже в наши дни регистрации греко -католиков, говорят не о падении церкви, а о том, что, когда общество больно, у него нездоровы все члены. Сегодня церковь начала выздоравливать. И я уверен, наступит момент, когда церковь придёт на помощь обществу со своими вечными общечеловеческими ценностями. Потому что в словах «не убий», «возлюби ближнего своего» — нравственные принципы, которые помогут нам выстоять в самой критической ситуации.
Принцип свободы совести закреплён в нашей Конституции. Как он реализуется на деле — мы все отлично знаем. И эта статья в Конституции будет оставаться фикцией до тех пор, пока не будут реализованы экономические и политические реформы в стране. Пока главной ценностью общества не станет человек. Пока же у нас все наоборот, главная ценность нашей партийно-бюрократической системы государство. Ему мы и служим… Надеюсь, что делаю и буду делать все для того, чтобы до конца этой службы остались считанные месяцы, недели, дни…
О КГБ, армии и МВД. Тут, конечно, почти все ясно. Эти бравые организации всегда были оплотом государственности. При тоталитарных системах их роль и мощь возрастают во много-много раз. Ни один из этих органов не задел ветер перемен, даже наоборот, неожиданно для всех, председатель КГБ Крючков, вдруг перепрыгнув ступень кандидата, сразу же был введён в состав Политбюро. Это продолжение старой традиции сращивания партийной верхушки с органами безопасности, конечно же, шокировало всех. Все- таки во времена перестройки и гласности, хотя бы из чувства такта и здравого смысла, Горбачёву не стоило превращать один из госкомитетов в самый главный комитет. Но нет, жажда власти и страх её потерять важнее любой логики и любого здравого смысла. КГБ должен быть на страже партийных интересов, пусть Крючков будет рядом, под боком.
Я представляю, какая жестокая, тяжёлая борьба будет идти за будущее армии и КГБ. Ещё раз повторюсь, к реформе этих важнейших структур государства мы даже не подступили. Потому что ещё силёнок мало. Как-то почти бессознательно при словах «армия» и «КГБ» помимо воли хочется встать по стойке «смирно». Так, на всякий случай. Это чувство страха живёт практически в каждом депутате. Именно поэтому руководство, армия и КГБ совершенно спокойно, и я бы даже сказал, нахально игнорируют требования депутатов о необходимости расшифровки статей расходов этих ведомств. Не собираются они сообщать и другие подробности деятельности и функционирования этих органов, без знания которых все разговоры о сокращении, ограничении функций, уменьшении веса и роли и т.д. превращаются в пустой звук.
На что я надеюсь? Во-первых, и это самое главное, на развитие самого общества. Понятно, что КГБ и армия будут постоянно запаздывать в своём развитии, но подстраиваться под процессы, происходящие в стране, пытаться поспевать за ними им придётся. И второе, это сами люди. И армия, и КГБ состоят не из оловянных солдатиков, а из живых людей. Уже сегодня туда приходит новое поколение военных, у которых солдафонство, тупое подчинение, непрофессионализм вызывают чувство протеста, мириться со старыми порядками они не будут.
Спасение и армии, и КГБ — это гласность и открытость. И вот за это мы все, кому дорога перестройка, будем бороться. Что касается будущего этих ведомств, то уже ничего нового придумывать тут не надо. Человечество уже выработало отлаженный механизм взаимодействий с армией и службами безопасности, когда они стоят на службе у общества, а не над обществом, и подчинены парламенту. Армия, на мой взгляд, должна стать профессиональной, добровольной. Только тогда возможно её качественное изменение к лучшему. Но, впрочем, это уже частности.
Я далеко ушёл от рассказа о Межрегиональной группе. А продолжение истории с ней показательно. В то время как заседал, вырывая редкие часы из свободного времени, Координационный совет межрегиональной депутатской группы, в то время как шли мозговые штурмы по выработке программ выхода из кризиса, начался совсем другой штурм — дискредитация участников группы. В газетах, на встречах с избирателями, на привычных партактивах повсюду, где можно и нельзя, сообщалось, что они, то есть мы, рвутся к власти, хотят повергнуть страну в хаос, в диктатуру, они проходимцы, интеллигенты, бюрократы, далеки от народа, у большинства из них тёмное и неясное прошлое… Все это вроде бы выглядело смешно и забавно, но на самом деле страшно. Ничему нас история не учит.
Опять, уже не первый раз в нашей жизни делается попытка заменить процесс взаимного диалога, процесс сопоставления различных взглядов и подходов — заменить эти естественные и необходимые для общества, отказавшегося от тотального единомыслия, процессы — на борьбу с личностями, являющимися носителями и выразителями этих взглядов и подходов.
Все это уже было в нашей истории и не принесло народу ничего, кроме неисчислимых бедствий и страданий. Пора уже понять, что общество наше, к счастью, неоднородно. Различные его социальные группы и слои имеют различные интересы, не во всем совпадающие.
Пора уже понять, что межрегиональная депутатская группа — это не «собрание амбициозных, рвущихся к власти деятелей». МДГ выражает интересы той значительной части общества, которая считает, что перестройка в стране ведётся недостаточно последовательно и решительно, что наши сегодняшние беды вызваны не тем, что мы принялись лечить хороший социализм плохим капитализмом. Просто, столкнувшись с первыми же трудностями в процессе реформирования бюрократического казарменного социализма, мы стали искать выход с помощью все тех же старых административных, командных методов.
Но главное все-таки состоялось. Группа работает, группа разрабатывает стратегию и тактику развития нашего общества, а поскольку в ней собрались наиболее светлые депутатские головы, все равно, никуда не деться, народ в конце концов пойдёт за ними.
После окончания работы межрегиональной депутатской группы наступили короткие парламентские каникулы, а уже в середине сентября я оказался в Америке, и эта короткая поездка всего на девять дней наделала много шума.
В США я оказался по просьбе нескольких общественных организаций, университетов, ряда политических деятелей, всего я имел около 15 приглашений. Предполагалось, что поездка будет продолжаться две недели, однако в ЦК партии решили отпустить меня только на одну. Для организаторов это известие стало катастрофой, и они попросили меня, не срывая программы, попытаться уместить большинство запланированных встреч, лекций и т.д. в одну неделю. Когда-то в школе, а потом в институте я проходил теоретический постулат об эксплуатации человека человеком при капитализме. Теперь же этот неоспоримый тезис я испытал на собственной шкуре. Я спал по два-три часа в -сутки, перелетал из одного штата в другой, за день проходило по пять-семь встреч и выступлений, и так всю неделю без остановки. Очнулся от этой спринтерской гонки я лишь в самолёте, который уносил меня в Москву, и теперь у меня есть мечта побывать в Америке ещё раз, но только увидеть её не как в убыстрённом кино, а спокойно, не спеша, рассмотрев детали, на которые в этот раз времени не хватило.
О моей поездке в Штаты много писали и в самих США, и у нас в стране, поэтому об основных её итогах вряд ли стоит распространяться. Было много интересных встреч — начиная от президента Буша и заканчивая простыми американцами на улицах городов. И я наверняка кажусь банальным, и все же больше всего меня поразили именно простые люди, американцы, излучающие удивительный оптимизм, веру в себя и свою страну. Хотя, конечно, были и другие потрясения, от супермаркета, например… Когда я увидел эти полки с сотнями, тысячами баночек, коробочек и т.д., мне стало откровенно больно за нас, за нашу страну. Довести такую богатейшую державу до такой нищеты… Страшно.
По условиям, оговорённым организаторами поездки, за чтение лекций в университетах мне выплачивались гонорары. В последний день выяснилось, что за вычетом всех расходов на пребывание нашей группы из четырех человек, сумма, которой я могу распоряжаться, составила сто тысяч долларов. Я решил приобрести в рамках акции АнтиСПИД одноразовые шприцы, и уже через неделю первая партия в сто тысяч одноразовых шприцев поступила в Москву, в одну из детских больниц. Всего было закуплено миллион шприцев, на всю сумму, до цента.
