Тебе нужны слова иные.Иная, страшная пора.… Вот грозно стала Синьория,И перед нею два костра.Один, как шкура леопарда,Разнообразен, вечно нов.Там гибнет «Леда» ЛеонардоСредь благовоний и шелков.Другой, зловещий и тяжелый,Как подобравшийся дракон,Шипит: «Вотще СавонароллойМой дом державный потрясен».Они ликуют, эти звери,А между них, потупя взгляд,Изгнанник бедный, Алигьери,Стопой неспешной сходит в Ад.
Дездемона
Когда вступила в спальню Дездемона, —Там было тихо, душно и темно,Лишь месяц любопытный к ней в окноЗаглядывал с чужого небосклона.И страшный мавр со взорами дракона,Весь вечер пивший кипрское вино,К ней подошел, — он ждал ее давно, —Он не оценит девичьего стона.Напрасно с безысходною тоскойОна ловила тонкою рукойЕго стальные руки — было поздно.И, задыхаясь, думала она:«О, верно, в день, когда шумит война,Такой же он загадочный и грозный!»
Ночью
Скоро полночь, свеча догорела.О, заснуть бы, заснуть поскорей,Но смиряйся, проклятое тело,Перед волей мужскою моей.Как? Ты вновь прибегаешь к обману,Притворяешься тихим, но лишьЯ забудусь, работать не стану,«Не могу, не хочу» — говоришь…Подожди, вот засну, и на утро,Чуть последняя канет звезда,Буду снова могуче и мудро,Как тогда, как в былые года.Полно. Греза, бесстыдная сводня,Одурманит тебя до утра,И ты скажешь, лениво зевая,Кулаками глаза протирая:— Я не буду работать сегодня,Надо было работать вчера.
Надпись на переводе «Эмалей и камей» М. Л. Лозинскому
