а Полусвятой удалился во внутренние покои.

Старуха прислонилась к воротам и стала ждать, в надежде, что он снова выйдет. Между тем начинало смеркаться. Вскоре появился старый дворецкий с огромным замком в руках, чтобы запереть ворота. Старуха бросилась ему навстречу, почтительно приветствовала и пожелала всяческого счастья.

— Если ты за милостыней, то следовало приходить пораньше, — преградил ей путь дворецкий. — Люди уже спать укладываются, кто тебе сейчас чего даст?

Старуха залилась слезами.

— Я не нищая. Я пришла попросить снадобья у господина лекаря.

— И за лекарством надо приходить в положенное время, — наставлял ее дворецкий. — Наш господин весь день хлопотал и сейчас отдыхает. Станет он нарушать заведенный в доме порядок и выходить ради какой-то нищенки! Если даже я доложу ему, он меня отругает, и только.

— Я пришла сюда из Дэаня — путь далекий, потому и опоздала немного. Болезнь у меня очень необычная. Только господин великий лекарь может ее исцелить. Уж вы не откажите в милости, доложите. Ведь спасти человеку жизнь — большая заслуга, нежели построить пагоду в семь ярусов[4]. Доложите же господину лекарю, может, сжалится он надо мной и выйдет.

Старуха вцепилась в рукав дворецкого и, упав на колени, продолжала умолять. Дворецкий стал терять терпение:

— Ну что ты за бестолочь! Тебе же ясно сказали: у нас порядок, а ты свое! Какая бы ни была у тебя болезнь — за ночь не помрешь. Если бы к господину лекарю прибыл юнец от самого государя императора, то и он не стал бы ломиться ночью, подождал бы до утра!

С этими словами он высвободился от старухи и стал выталкивать ее за ворота. Но старуха так завопила, что, встревоженный криком, Янь Полусвятой послал мальчика-ученика разузнать, в чем дело.

Увидев мальчика, старуха бросилась к нему, но дворецкий оттащил ее со словами:

— Эта нищенка не поймешь кто: ни человек, ни бес! Ведь это надо же — явиться к нашему господину за лекарством в такое время! И ведь втолковывал ей: подожди до утра — не хочет! Просил уйти — шум подняла.

Тут и мальчик-ученик поддержал дворецкого:

— Ты кто такая и откуда явилась, что порядков не знаешь? Будь ты из наших постоянных больных, что хорошо платят за лечение, — еще куда ни шло. Или хоть знатной госпожой, или барышней, а то нищенка! Помрешь — одной старой каргой меньше станет! Сам господин правитель округа, наш повелитель, и тот присылает за лекарствами в положенное время. А ну, живо отсюда! Не то черкнет наш господин бумажку, да и отправят тебя в ямынь. А там уж с тобой церемониться не будут — не от хвори подохнешь, от побоев.

И, схватив старуху, мальчик поволок ее к воротам. Тут старуха принялась еще громче вопить, отбросила палку и повалилась на землю. Ее лицо пожелтело, руки и ноги безжизненно вытянулись. Видя такое дело, дворецкий тут же напустился на мальчика-ученика:

— Кто тебя просил вмешиваться, я сам с ней управился бы. Делал бы, что приказано, а то полез с бранью, стал толкать взашей больного человека. Вот иди теперь и сам докладывай господину, я ни при чем!

Ученик не на шутку испугался, но делать нечего: пришлось ему идти докладывать о случившемся Полусвятому.

В это время Янь Бэньжэнь как раз отдыхал в своей библиотеке. Выслушав ученика, он обеспокоился и вышел в зал. Дворецкому кое-как удалось привести в чувство старуху, но она еще неподвижно лежала на земле, бессмысленно тараща глаза.

Полусвятой велел дворецкому приподнять правую руку старухи.

Коснувшись тремя своими божественными пальцами пульса на правой руке старухи и нащупав затем пульс на левой ее руке, он воскликнул:

— Какой странный, какой необычный пульс!..

Затем Полусвятой вернулся в свой кабинет и велел кормилице привести старуху.

Кормилица пошла к старухе и сказала:

— Господин желает с тобой говорить.

При этих словах старуха, до сих пор неподвижно лежавшая на земле, вскочила и, подхватив палку, припустилась по залу, как заводная игрушка. Кормилица погналась было за ней — да куда там!

Глядя старухе вслед, дворецкий лишь головой качал:

— Ну и старуха! Ловко же она прикинулась. Надо же, так меня напугать!

Между тем Янь Полусвятой сидел во внутреннем зале при свете восковой свечи и ждал старуху. Когда та вошла, он удалил людей и, подозвав ее поближе, спросил:

— Ты где живешь?

— В округе Дэань, — отвечала старуха.

— Перестань меня обманывать, — строго сказал Полусвятой. — Я же вижу, облик у тебя человеческий, а пульс — звериный.

«Пожалуй, такого ученого и впрямь не обманешь!» — подумала про себя старуха и, убедившись, что, кроме них, в зале никого нет, опустилась на колени.

— Я не обманываю. Я действительно старая лиса, живу в пещере у подножья гор Гусиные ворота. Мне пришлось проделать большой путь, чтобы именно вы проверили мой пульс.

— Твой пульс я уже проверил, ты совершенно здорова, — сказал Полусвятой. — А явилась ты сюда ради своих детей.

Взволнованная старуха отвесила несколько земных поклонов и на коленях подползла к Яню.

— Вы поистине настоящий святой, а не Полусвятой! — промолвила она. — Верно, у меня действительно есть двое детей — сын и дочь. Недавно сына подстрелил охотник, и вот теперь он умирает...

И старуха подробно рассказала, какая страшная рана у ее сына.

— Рана сама по себе не страшна, — сказал Полусвятой. — Плохо только, что повреждены сухожилия и кость. Если даже рана заживет, боюсь, что твой сын на всю жизнь останется хромым...

— Пусть хоть ноги лишится — лишь бы сам жив остался! — вскричала старуха. — Как только рана заживет, я обязательно привезу его к вам поблагодарить за милость.

— Ни в коем случае не делай этого, — предупредил Полусвятой. — И еще: твоей дочери тоже грозит беда...

От этих слов сердце старухи заныло так, словно по нему ударили палкой. Убедившись еще раз в провидческом даре Полусвятого, она торопливо заговорила:

— Если дочери моей грозит беда, то позвольте мне, когда это случится, снова потревожить вас. Окажите мне такую милость, и я этого вовек не забуду!..

— Беда, грозящая твоей дочери, не совсем обычная; и я сейчас ничего определенного сказать не могу, — произнес Полусвятой. — Все выяснится в ближайшие полгода. Дело в том, что вы еще не до конца овладели искусством изменять свой облик и обманывать людей, сотрясать небеса и передвигать землю, и в один прекрасный день за это поплатитесь — придет вам конец. На вас станут охотиться с соколами и собаками. Взять, к примеру, твоего сына: хорошо еще, что его ранили только в ногу! Попади стрела в какое-либо жизненно важное место — и сам Бянь Цяо из Лу был бы бессилен помочь. А сейчас о тебе: твой большой пульс правой руки говорит о долгой жизни, а малый пульс — об открытой душе и ясном уме! Что и говорить: завидная судьба! Живете вы к тому же в горах, с миром людей общаетесь мало, да и наши страсти над вами не властвуют. А раз так, почему бы тебе не обратиться к какому-нибудь даосскому наставнику, чтобы научил вас, как навсегда избавиться от звериной шкуры? Вот это было бы хорошо!

Слова лекаря растрогали старуху. Она залилась слезами, поклонилась ему до земли и промолвила:

— Большое спасибо вам, благодетель мой, за поучение.

Полусвятой позвал домашнего аптекаря, велел ему принести пилюлю Девяти духов[5], продлевающую жизнь, и две мази и, завернув лекарства в два отдельных пакета, подал старухе со словами: