К следующему визиту доктора Флетчер я чувствовал себя гораздо лучше. Первым делом она посмотрела на дисплей. Здесь, наверное, принято делать это автоматически.

— Ну и как мое состояние? — поинтересовался я.

— Прекрасно. Заявляю это с полной ответственностью, потому что я — ваш лечащий врач. Только президент и кинозвезды получают лучшее лечение. — Она накрыла ладонью мою руку. — Дело в том, что весь медицинский персонал научного отдела срочно перебросили на помощь здешним врачам. Но я все равно не бросила бы вас. Ваш случай интересен не столько с медицинской, сколько с научной точки зрения.

— Потому что я больше других надышался пыли?

— И поэтому тоже, — уклончиво ответила Флетчер и многозначительно замолчала.

После секундной растерянности до меня все-таки дошло.

— Значит, есть другая причина?

— А вы сами не помните? Я покачал головой.

— У меня были странные красные галлюцинации. От какой гадости?

— Герромицин. Флетчер снова замолчала.

Я потрогал грудь: прохладная и сухая кожа, может быть, слегка шершавая, но в остальном абсолютно нормальная. Я больше не ощущал вкус пальцев…

— Шерсть?

— У вас поросло ею все тело. На самом деле это мелкие организмы. Для червей они симбионты, а для человека — паразиты. В научном отделе их называют иглами. К настоящему времени описано двадцать три подвида.

— В прошлый раз вы говорили, что мех червей — их нервные окончания.

— По сути, так и есть. В этом заключается симбиоти-ческая функция игл. Они буравят червя, пока не наталкиваются на нервное сплетение, а потом начинают расти, свешиваясь хвостом наружу из тела хозяина. Очень действенная адаптация. Без игл червь — просто огромный мерзкий слизняк.

Я не смог представить себе голого червя.

— Вот почему вы испытывали такие странные ощущения, — добавила Флетчер. — Вы стали живой подушечкой для булавок. Пыль содержит вещество, привлекающее паразитов и стимулирующее их рост. Прекрасная идея с герромицином! Очень эффективный препарат. Жаль только, вы не догадались сами принять его, тогда было бы намного легче. Впрочем, все уже позади.

— Спасибо, — хрипло пробормотал я.

Требовалось время, чтобы осознать все до конца. Шерсть хторранина!

— Вам страшно повезло, — продолжала Флетчер. — Пыль — самая безобидная, насколько это вообще возможно, форма хторранской жизни. Ожидаемый уровень смертности не более трек тысяч.

— Вы расстроены?

— Не совсем. Ваш случай обернулся очень интересным исследованием. Я узнала о хторранской экологии гораздо больше, чем ожидала. Хотя, да, мне не терпится вернуться к своим червям.

— Червям? Во множественном числе? Она кивнула:

— Мы получили еще пару живых экземпляров.

— Вы еще не сажали их вместе?

— Они в одном бункере. Почему вы спросили?

— Часто они — как бы поточнее сказать, — обвивают друг друга, словно занимаются любовью,

Флетчер удивленно посмотрела на меня.

— Откуда вам известно? Мы держим их вместе всего несколько дней, и эксперимент пока засекречен.

— Я наблюдал это в естественных условиях. Разве вы не видели наши видеозаписи?

Она удивленно подняла бровь. — Когда?

— Ладно, виноват. Так вот, мы тоже видели, как сцепились черви, когда прибыл дирижабль. Они словно обезумели. Я решил, что они нападают друг на друга, но это было что-то другое. Они пришли в себя и выглядели смущенными, но мне некогда было думать, что происходит.

— М-м, — протянула Флетчер. Похоже, она что-то решала.

— Я хочу взглянуть на ваших червей, — попросил я. Она кивнула.

— А я хочу посмотреть видеозаписи. Как только вас переведут на амбулаторный режим, договорились? Я все устрою. — Она встала, собираясь уйти. — Если вам надоест валяться в постели — в шкафу есть кресло на колесах. Только позовите сестру, чтобы она помогла. Стыдиться тут нечего.

— Спасибо. В какой палате полковник Тирелли?

— Она выписалась на прошлой неделе. Но на верхнем этаже лежит капитан Андерсон, вы можете навестить его в любое время. — Она спохватилась: — Ой, почта. Вас ждет целая куча посланий. Пожалуйста, прочтите самые срочные. Да, кажется, ваша мать хотела навестить вас.

И Флетчер вышла.

Немного полежав, я вызвал сиделку, с ее помощью принял ванну, побрился и, взгромоздившись в инвалидное кресло, без особых приключений добрался до двенадцатого этажа.