карту на тощий тюфяк и протянул к углям старые, пятнистые, искореженные ревматизмом руки.

Уныние одолевало его. Он вспомнил свою первую битву под знаменами возрожденной армии старого короля. Тогда он сражался весь день, не чувствуя ни малейшей усталости, а ночью переспал с двумя женщинами поочередно. Он взглянул на свои худые, с дряблыми мышцами ноги и подумал: «Мне давно уже следовало умереть».

Холод усиливался, но старик его больше не чувствовал.

Уныние сменилось глубоким отчаянием, которое питали сожаления о былом и леденящий страх перед грядущей дряхлостью. Что ждет его дома, в Дренане? Слуги будут менять его испачканные простыни и вытирать его слюнявый рот.

Хорошо, если он не будет замечать отвращения на их лицах — но в минуты просветления, может быть, и заметит.

Старик вытащил кинжал, сжал кулак и полоснул лезвием по вздувшимся венам. Даже кровь из него текла слабо, еле-еле, орошая кожаную кавалерийскую тунику и капая на сапоги.

Он сидел тихо, вспоминая дни своей славы, пока наконец не свалился на пол.

Угли вспыхнули, и тепло снова начало наполнять шатер.

Вскоре полотнище у входа откинули, и в палатку вошли двое.

Первый бросился к телу, опустился на колени и прошептал:

— О Небо! Зачем он это сделал? Он был так весел, когда вы посылали его за картой, мой генерал. И выиграл много денег на королевском дне рождения. Он все время говорил о своем доме близ Дрос- Кортсвейиа, мечтал, как будет хозяйствовать на своей земле. Что за безумие?

Белый Волк молчал, оглядывая палатку. На складном столике стояли кувшин и чаша с водой. Вода в них замерзла и теперь медленно оттаивала. Стены тоже подернулись инеем.

Банелион с трудом сдерживал гнев. Мысль о том, что его атакуют с помощью колдовства, не приходила ему в голову, и он корил себя за глупость.

— Не понимаю, — твердил седобородый офицер, стоя на коленях рядом с мертвым. — Зачем он покончил с собой?

— Зачем люди вообще кончают с собой? — отрезал Банелион. — Велите убрать тело.

Дагориан и Зани вернули коней в стойла. Всю дорогу до конюшни они молчали. Теперь, шагая по темным улицам, маленький вентриец старался держаться поближе к высокому офицеру.

— Я думаю, вам следует рассказать мне о том, что с вами случилось.

Дренай, кивнув, пригласил Зани зайти в маленькую таверну у рыночной площади. Там было почти пусто, и они заняли стол у окна. Дагориан заказал вина, слегка разбавил его водой и выпил.

— Там были демоны, — вполголоса начал он. — Десятки, а то и сотни. Они заполнили весь дом, кроме защищенной рунами комнаты. Они терзали меня своими когтями — я думал, что они разорвут меня в клочья.

— Но на вас ни царапины. Быть может, это был просто бред?

— Раны остались, Зани, я чувствую их и сейчас. Только нанесены они душе, а не телу. Демоны были и в саду — я знаю, они таятся повсюду. Теперь они тоже, вероятно, висят где-нибудь под потолком.

Зани боязливо посмотрел вокруг, но ничего не увидел.

— Какие они, эти демоны? — спросил он, и Дагориан описал ему их мертвенно-бледные лица, выпученные глаза, острые зубы и когти.

Зани содрогнулся. Все это представлялось ему бредом сумасшедшего, и он дорого дал бы, чтобы это оказалось бредом. Но они расследовали очень странное дело, и рассказ Дагориана при всей своей странности звучал правдиво, хотя и не желал укладываться у Зани в голове. Офицер умолк, и вентриец спросил его:

— Что, по-вашему, все это значит?

— Не знаю. Ничему такому меня не учили. Однако там было еще кое-что — меня спас некто сияющий, с огненным мечом. Это он заставил меня прочесть молитву.

— Сияющий… — повторил Зани. — Ангел, что ли?

— Простите, Зани, — сказал Дагориан, видя его окрепший заново скептицизм. — На вашем месте я бы тоже подумал, что мой собеседник спятил, а все, что он будто бы видел, вызвано лорассием. — Зани, немного успокоившись, улыбнулся. — Так вот, ваш собеседник не безумен —просто напуган, и у него есть своя теория на этот счет.

— Это уже кое-что, — заметил Зани.

— Все убитые или бежавшие из города люди были прорицателями и видели демонов.

—И что же?

— Представьте себе армию, которая движется по вражеской территории. Глазами ей служат разведчики. Первейшая задача неприятеля — убить разведчиков, чтобы армия ослепла.

— Но эти демоны не способны убивать. Мне они ничего не сделали, да и вы, когда действие наркотика истощилось, оказались вне опасности.

— Да, сами они убивать не могут, но способны влиять на других. Это я успел усвоить, когда жил в монастыре. Направляемые могущественным магом, они способны внушать злобу и ненависть. В этом ключ ко всем недавним убийствам. Вспомните парня, убившего свою мать, и собак, напавших на своего хозяина.

— О демонах я мало что знаю и не горю желанием узнать больше, однако все это намного превышает мои скромные способности. Надо посоветоваться с Калижканом.

— Еще вчера я бы с вами согласился, но теперь долженподумать.

— О чем же тут думать? Он величайший в империи чародей.

— Именно это меня и беспокоит.

— Что вы хотите сказать?

— Я читал о чародеях, вызывающих демонов по одному или по двое, а здесь их сотни. Такое под силу лишь величайшему из магов. Чародей, имеющий такую мощь, не может оставаться в неизвестности — он должен быть богат, знаменит и влиятелен. Есть ли второй такой человек в Юсе?

— Я встречался с Калижканом много раз, — помрачнел Зани. — Он прекрасный человек и пользуется всеобщим восхищением. Он добр, он заботится о бездомных детях. Говорить, что он вызывает демонов, значит клеветать на него. Не желаю даже слышать об этом! Наркотик, вероятно, затуманил ваш разум — возвращайтесь к себе в казарму и отдохните, может, к утру в голове и прояснится.

Вентриец, отодвинул свой стул и направился к двери. Дагориан не пытался его остановить — на месте Зани он чувствовал бы то же самое. Зани вышел на улицу, вскрикнул и опять ввалился в таверну, весь залитый кровью, хлеставшей из странной раны на горле. Следом вошли трое в капюшонах и масках. Один погрузил меч в живот Зани, двое других бросились на Дагориана. Дренай перевернул стол, загородив им дорогу, и выхватил свой клинок. Увернувшись от нацеленного ему в глотку выпада, он обрушил на шею врага мощный, раздробивший кость удар. Злоумышленник умер, не успев упасть. Дагориан отскочил назад, и меч второго убийцы рассек воздух. Дагориан нанес рубящий удар, пришедшийся противнику по руке. Тот с воплем выронил меч. Третий, убивший Зани, метнул нож, но промахнулся.

Раненый, спотыкаясь, кинулся к двери. Другой, поколебавшись, последовал за ним, и оба выбежали в ночь, Дагориан поспешил к Зани, но маленький вентриец, лежащий в луже крови, был уже мертв.

Охваченный гневом, Дагориан погнался за убийцами, но их и след простыл.

Убрав меч в ножны, он вернулся назад.

— Я уже послал за стражей, — доложил ему хозяин таверны.

Дагориан, кивнув, сорвал с убитого им человека капюшон и маску. Лицо мертвеца было ему незнакомо. Хозяин тихо выругался, и Дагориан обернулся к нему:

— Ты его знаешь?

— Угу. Он бывал тут несколько раз, только в мундире.

— Кто такой?

— Имени не знаю, но он служил в адъютантах у Антикаса Кариоса.