Эта гостиница выгодно отличалась от прежней. Номер больше, широкие окна, просторная ванная комната. От номера, в котором должен был поселиться Омар шах-Фаруз, Глеба отделяло три апартамента. Пока администратор оформляла, его, он успел заглянуть в списки. Соседний номер был забронирован на имя Макса Фурье, в скобочках старательно было выведено «Франция», чтобы не ошибиться и сорвать плату за гостиницу в валюте. Номер Фурье от номера Омара отделял двухместный номер.

«Если жильцов двое, значит, они охранники», — справедливо рассудил Глеб.

Он открыл окно, выглянул на улицу. Третий этаж, внизу стоянка машин, отделенная от проспекта нешироким сквериком, ни одной приличной точки, чтобы засесть со снайперской винтовкой. Разве что на крыше блочного пятиэтажного дома, но расстояние от него солидное, стекла в оконных пакетах двойные, и траектория пули наверняка изменится, вряд ли Омар оставит открытой раму окна. Нужно было искать другие варианты.

Пока у Сиверова точного плана не было, лишь прикидки. Но ни одна из них его не устраивала. По опыту он знал, можно составить подробнейший план, где будет расписан каждый шаг, каждое движение, но жизнь обязательно подбросит пару сюрпризов, и действовать придется спонтанно, полагаясь на талант импровизатора.

Омар шах-Фаруз должен прибыть сегодня вечером, и еще оставалось время осмотреть город. Достопримечательности Глеба не интересовали. Он объехал на машине весь центр, нашел несколько дворов со сквозными проездами, отметил места, где можно спрятать машину. И хотя центр города был перекрыт для автомобильного движения в связи с фестивалем, Глебу даже не понадобилось предъявлять пропуск, заготовленный Потапчуком. «Мерседес» выглядел внушительно, не хуже, чем другие представительские автомобили, обслуживающие известных артистов. Глеба повсюду принимали за шофера одной из звезд эстрады.

Вечером гостиница до отказа наполнилась народом. В бар не протолкнуться, у окошечка администратора выстроилась длинная очередь. Глеб сидел в холле с книжкой в руках, он ничем не выделялся среди других постояльцев. Одетые так же как и он, водители лимузинов таскали чемоданы. То и дело возникали скандалы: то одной певичке не нравилось, что окна ее номера выходят во двор, то танцовщик возмущался, что его номер расположен рядом с баром и он не сможет выспаться.

Весь обслуживающий персонал гостиницы был на ногах, директору приходилось успокаивать капризных артистов. Дежурные вымученно улыбались, и было видно, будь их воля, они, несмотря на деньги, выгнали бы склочную публику на улицу.

«Каждый артист считает себя пупом земли и поэтому ведет себя соответственно», — подумал Глеб и достал сигарету.

Прямо к подъезду гостиницы подкатила черная «вольво». Вначале из нее вышел крепко сложенный мужчина в расстегнутом пиджаке. Осмотрелся. Коротко стриженные волосы, бычья шея, маленькие, невыразительные глазки.

«Охранник, потому и пиджак не застегнут, под ним кобура», — отметил Глеб.

Охранник распахнул дверцу, и на ковровую дорожку, раскатанную от самой двери гостиницы до бордюра, ступил Омар шах-Фаруз. В руке он держал плоский серебристый портфель с кодовыми замками. Следом за ним выбрался моложавый европеец с цепким, вороватым взглядом. На плече небольшая цифровая видеокамера в футляре.

«Французский тележурналист Макс Фурье, — его фото Глеб пару часов назад отыскал в Интернете. — Кого только не сведет вместе „Славянский базар!“

Макс Фурье был личностью довольно известной. Прославился он документальным сериалом «Ночная жизнь больших городов». Самого сериала Глеб не видел, но знал о нем благодаря сайту журналиста в Интернете. Отзывы критиков о нем были прямо противоположные. Одни называли сериал открытием современного телевизионного кинематографа, другие обзывали Макса Фурье ремесленником, идущим на поводу у низменных инстинктов публики.

У двери гостиницы Омар и Макс разыграли сценку из немой кинокомедии, каждый норовил пропустить вперед другого. Наконец, как и положено, окончилось тем, что оба мужчины протиснулись вдвоем — одновременно. Охранник все время нервничал, ему не терпелось, чтобы его хозяин оказался в закрытом помещении.

«Омар не похож на человека, которому известно, что жить ему осталось совсем недолго, — подумал Глеб. — Даже совсем наоборот, ему кажется, он будет жить вечно.»

Хорошо знакомый с советскими порядками, Омар бросил взгляд на очередь перед окошком администратора и даже не стал становиться в ее хвост. Посмотрел на ближайшую девушку с бэджем сотрудника гостиницы и поманил ее пальцем. Взгляд у него был властный, такому трудно не повиноваться.

Девушка подошла:

— Добрый вечер! Вы наш гость?

— Милая моя, — взгляд Омара скользнул по затянутой в лиловый костюм пышной фигуре девушки.

«Больше всего его впечатлили широкие бедра», — отметил Глеб.

Не таясь, Омар достал из бумажника двадцать долларов и сунул в нагрудный карман служительницы гостиницы:

— Я не люблю тратить свое время попусту, я люблю тратить деньги. Макс, давай свой паспорт.

Француз, искавший до этого в холле знакомых, торопливо вытащил паспорт. Формальности были улажены за каких-то пару минут, девушка вручила гостям пропуска и пожелала им приятно провести время на празднике.

«Он неравнодушен к полным славянским женщинам.»

Дожидаясь лифта, Омар ощупывал взглядами толстушек. Сиверов дождался, когда створки лифта сойдутся, и вышел на улицу. Обогнул здание и оказался на автомобильной стоянке. Свет в окнах третьего этажа зажегся. Вначале к окну подошел охранник и, приложив ладони к лицу, чтобы не мешал свет, оценил обстановку. Он лишь слегка приоткрыл окно и тут же плотно задернул шторы.

Сосед же шах Фаруза, Макс, особой осторожности не проявлял. Он настежь открыл окно, сел на подоконник с ногами и закурил. Глеб вернулся к себе в номер, оставил дверь приоткрытой.

Палестинская певичка приехала уже за полночь, но Омар даже не вышел ее встретить, отправил охранника. Худая, смуглая, с длинными черными волосами девушка прошла мимо Глеба, даже не взглянув на него. Бывают такие женщины, всем своим видом показывают: «Не подходи!»

Зазвенел «мобильник», этот номер знал один лишь человек — генерал Потапчук. Пришлось прикрыть дверь.

— Да, я слушаю.

— Как у тебя дела?

— Встретил нашего друга, он приехал не один.

— Знаю, с французским журналистом. Ты говорил, что назовешь два адреса? — Потапчук имел в виду места, куда надо положить снайперские винтовки.

— Пожарная каланча возле реки и первая фанерная буква «С» в огромной надписи на площади — «Славянский базар».

— Хорошо. Схема закладки, как и в прошлый раз?

— Вряд ли мне они понадобятся, но на всякий случай стоит положить.

— Все сделаем. Если возникнут проблемы, звони.

— Не дождетесь.

Всю ночь Омар не покидал номера, хотя люди к нему приходили. Какие-то арабы, кавказцы, не то сербы, не то боснийцы. О деле они говорили вряд ли, больше пили водку. До обеда Омар дрых, а Макс Фурье терпеливо дожидался в баре, пока его друг проснется.

Француз пил апельсиновый сок, умудряясь растягивать один стакан на полчаса. Камера уже лежала у него на коленях, и Глеб, внимательно наблюдавший за французом, видел, как тот умело, не поднимая камеру с колен, направляет объектив в нужное место и ведет съемку.

Снимал он российских знаменитостей в тот момент, когда они ели, пили. При этом Макс умудрялся сохранять беспристрастное выражение лица, отхлебывал кофе и левой рукой вращал настройки