Было совершенно ясно, что о нормальной работе придется забыть – по крайней мере, на сегодня.

– Курс на остров, – мрачно приказал Мазур.

Лаврик промолчал – и даже Мозговитый вопреки своему обычному занудству не стал встревать, напоминать о долге и задании Родины. Похоже, он изрядно перетрусил.

Взяв Лаврика за локоть, Мазур отвел его на нос и тихонько сказал:

– Слушай, мне поневоле лезут в голову самые идиотские мысли... Может, там на дне и в самом деле лежит какой-то золотой галеон? И мы кому-то – как кость в горле?

– Мы бы знали, – сказал Лаврик.

– Тогда как ты все это объяснишь? – Мазур показал большим пальцем за плечо, на удалявшийся безымянный остров.

– Представления не имею, – отозвался Лаврик с чуточку виноватым видом.

– Но ведь должно же быть какое-то объяснение? – сказал Мазур. – Все это ничуть не похоже на обычное хулиганство – особенно если вспомнить про ночной фейерверк. Сам видишь, работать в таких условиях невозможно. Они нам работать не дадут... Ты уж придумай что-нибудь, друг милый, это как-никак твоя прямая обязанность... Или я не прав?

Лаврик сердито поджал губы, оглянулся назад. Там уже не видно было лодок, да и зеленый островок едва виднелся над горизонтом.

– Будь уверен, придумаю, – сказал он зло. – Разберемся...

...Оказалось, что их невезение на этом не кончилось. Впрочем, очередная неприятность серьезной вовсе не выглядела. Просто-напросто кто-то нахально занял их законное место на пирсе, оплаченное на три недели вперед. В промежутке меж безымянным корабликом ловца креветок и другим таким же суденышком, принадлежавшим неведомо чем промышлявшему веселому мулату – с обоими Мазур уже свел шапочное знакомство, как и подобает коммуникабельному страннику, – в аккурат на месте «Черепахи» стояло довольно внушительное судно – шестидесятифутовая двухмачтовая шхуна, выглядевшая чересчур чистенькой для корабля-работяги. Скорее уж яхта – конечно, не миллионера, а человека среднего достатка. За кормой повис в безветрии американский звездно-полосатый штандарт, а под ним красовались старательно начищенные медные буквы «Русалка». Шхуна выглядела далеко не новой, но содержавшейся в порядке.

На пирсе стоял старенький грузовичок с броской сине-красной надписью на борту «Грузовые перевозки Робинсона», и возле него что-то делали несколько человек, но Мазур к ним особенно не приглядывался, рассерженный этаким сюрпризом. Настроение и без того было не самое благодушное, а уж теперь...

Сделав знак Викингу подойти ближе – так что борт «Черепахи» глухо ткнулся о корму пришельца, – Мазур задрал голову и крикнул неприязненно:

– Эй, там, на «Русалке»!

Довольно долго ничего не происходило, потом на корме показались двое. Жилистый седой старикан крайне походил на капитана этой посудины, такой уж у него был вид, весьма даже морской, продубленный ветрами дедуля, в годах, но еще крепкий. Таких Мазур узнавал сразу, навидался.

Второй, наоборот, как две капли воды походил на классическую сухопутную крысу – низенький, вертлявый, лысоватый, совершенно не загоревший, с цветным платком на шее. Было в нем что-то от мелкого букмекера на скачках, а то и примитивного мошенника из портового кабака, готового по дешевке всучить то ли акции несуществующих золотых рудников, то ли карты морских кладов. Мазур немало помотался по свету и с подобной разновидностью хомо сапиенса был прекрасно знаком. Лысоватый категорически не гармонировал со шхуной – в противоположность седому.

Однако именно он и отозвался первым:

– Эй, какие проблемы? Мы ничего не покупаем, парень, плыви себе дальше!

Пребывая отнюдь не в самом благодушном настроении и вовсе не лучась любовью к человечеству, Мазур рявкнул:

– Попридержи язык, кудрявенький! Какого черта вы вперлись на наше законное место? Чтоб тебе...

Остальное застряло у него в глотке – потому что рядом с теми двумя вдруг объявилось невероятно пленительное видение.

У планшира стояла темноволосая девушка в красной блузке, лихо распахнутой и завязанной узлом на загорелом животе. Что находится ниже, Мазур со своей позиции рассмотреть не мог – этакая спортсменка, комсомолка, отличница, такая приятная, что зубы с ходу свело.

– Челюсть подбери, – ехидно посоветовал за его спиной Лаврик.

Очень трудно подобрать челюсть, когда красотка в распахнутой блузке перегнулась через планшир, располагаясь над наблюдателем. Однако Мазур героически справился с собой и сказал все еще сварливо, но без прежнего напора:

– Тысяча извинений, мисс, но вы, как бы это деликатнее выразиться, заняли наше законное место. Все места здесь, изволите знать, пронумерованы и сданы в аренду по всем правилам. Если посмотрите на пирс, увидите там цифры, краской выведены. Поистерлись уже, но видны...

В ее ослепительной улыбке было что-то наигранное, отработанно штампованное, но карие глазищи были хороши, и вся она была чертовски хороша, хоть серенады под балконом пой.

– Ей-богу, это наше законное место, – сказал Мазур.

– Капитан? – повернулась она к седому.

Тот с несколько конфуженным видом почесал в затылке:

– А, так это вы и есть...

– Они самые, – сказал Мазур. – За это место, уж не взыщите, денежки плачены вперед...

Красотка, опершись обеими руками на планшир, вдруг лихо перемахнула через него и с высоты в несколько футов спрыгнула на палубу «Ла Тортуги».

– Ким!!! – прямо-таки взвыл в непритворном ужасе лысоватый. – Ну нельзя же так!

Не обращая на него ни малейшего внимания, девушка поправила волосы неуловимым движением, выпрямилась перед Мазуром, глядя на него с той же отработанно ослепительной улыбкой. Обнаружилось, что на ней, помимо алой блузки, имеются белоснежные шорты, а загорелые ноги столь же совершенны, как все остальное. Сразу видно, что она, в отличие от лысоватого, проделала на шхуне немаленькое путешествие, иначе так классно не загорела бы.

– Простите, пожалуйста, – сказала она вполне дружелюбно. – Нам тут сказали, что вы вернетесь поздно вечером, что вы всегда уходите в море на весь день, и мы думали, успеем выгрузиться...

– Бывает, – буркнул Мазур.

– Вы ведь – Джон Мариш, правда?

– Марчич, – въедливо поправил Мазур.

– Ой, я, серьезно, этого и не выговорю...

– Я и не требую, – сказал Мазур.

– Вы русский?

– Югослав, – ответил он, решив не вдаваться в детали, поскольку такие девушки, как явствует из жизненного опыта, с этнографией не в ладах. – Югославия – это поблизости от Италии, если вы слышали про Италию...

– Ну конечно. А вы, правда, ищете в море золото?

– Пытаемся, – сказал Мазур. – Интересно, кто раззвонил?

– Такой уж остров, – сказала девушка, безмятежно улыбаясь. – Тут все про всех все знают. Едва мы причалили и поговорили со смотрителем пирса, он про всех рассказал кучу интересного... – она протянула загорелую ладошку. – Я – Кимберли Стентон.

– Очень приятно, – сказал Мазур.

Девушка смотрела на него, право же, выжидательно, даже брови подняла, в ее взгляде определенно был немой вопрос... В чем тут дело, кто бы просветил?

Над головой хмыкнул лысоватый:

– Эй, Джонни, парень, ты вообще-то в кино ходишь?