предлогом... Не верти!

— Доложил... — покаянно признался Патрикеич.

— Паскуда, — сказал Мазур беззлобно. — Они ж в ту комнату, где я трахал Анжелку, наверняка камеру всадили, тут и к бабке-гадалке не ходи... Ну ладно, это, в конце концов, не смертельно. Не с мальчиком-первоклассником, в конце-то концов, а с нормальной проституткой. Перебедуем... Ну, и что мне теперь с тобой делать? — Он посмотрел на съежившегося Патрикеича, усмехнулся: — Да ладно, не ежись, паршивец, поживешь еще. Они будут теребить тебя, а я буду присматривать за ними. Побачим, что за серьезные люди...

— Босс...

— Аюшки?

— Они не просто крутые. Они серьезные.

— Я тоже, знаешь ли, не пальцем делан, — отрезал Мазур, — И не мелкая шпана... Ладно, поехали. Тебе, еноту-потаскуну, все равно, а я человек семейный, меня молодая супруга дома ждет и наверняка беспокоится. — Он распахнул дверцу. — Я сам за руль сяду. А то ты от переживаний еще в столб влетишь...

На всем протяжении дороги Патрикеич убито молчал. Вряд ли терзался угрызениями совести — не то поколение, просто отходил от пережитого страха. Временами поглядывая на него, несчастненького, Мазур усмехался под нос. Затормозив возле своего дома, спросил:

— Да, совсем забыл уточнить... Бабки они тебе давали?

— Ни цента. Исключительно на страхе повязали...

— Эх ты, мелочь пузатая... — искренне поморщился Мазур, — даже бабок не заслужил, на одной пугал очке сломался...

— Ну, так получилось...

— Получилось... — проворчал Мазур. — Ладно, теперь самое главное — не будь слишком хитрым. Попробуешь им сдать наш сегодняшний разговор — только себе напортишь.

— Да понимаю я...

— Ну, смотри... — сказал Мазур веско. — Пока...

Захлопнул за собой дверцу и не спеша направился ко входу. Мобильник зазвонил, когда до двери ему оставалось три шага.

Вновь нахлынуло охотничье азартное возбуждение — на экране высветился тот самый номер, что назвала Катенька Кудинова. Визитку она выкинула, но номер шантажиста запомнила, умная девочка, хотя и блондинка...

— Кирилл Степаныч? — раздался незнакомый голос, спокойный, уверенный, чуточку насмешливый.

— Предположим, — сказал Мазур.

Раздался смешок:

— Ну, не «предположим», а точно... Кирилл Степаныч, я, собственно говоря, и буду тот, кого вы ищете. Чье присутствие, голову даю на отсечение, с определенного времени чувствуете...

— Интересно, — сказал Мазур.

— Ну еще бы... Как вы насчет того, чтобы нам завтра встретиться и поговорить, обстоятельно и долго? Вы ведь сами понимаете, такая встреча на высшем уровне послужит обоюдной выгоде...

— Серьезно?

— Абсолютно, — заверил незнакомец.

— Ну, подъезжайте. Уж адрес-то наверняка знаете.

— Нет, уж лучше вы к нам на Колыму... Шучу. Давайте я утречком пришлю за вами машину. Приедете ко мне в офис, кофейку попьем, побеседуем... Вы не бойтесь, никто вас похищать не собирается, ни один волосок, как говорится...

— А я и не боюсь, — сказал Мазур. — Нашли пугливого...

— Вот и прекрасно. Мой шофер позвонит вам снизу часиков в десять утра, лады?

— Ничего не имею против, — сказал Мазур. — Присылайте мальчика. Я с собой даже пушку брать не буду.

— Хладнокровный вы человек, Кирилл Степанович...

— Жизнь воспитала. У вас все?

— Да, разумеется. До завтра.

— До завтра, — сказал Мазур.

Спрятал телефон в карман и ненадолго задержался у подъезда, полной грудью вдыхая прохладный ночной воздух.

Настроение, как ни странно, было великолепное.

Наблюдательную позицию неподалеку от своего подъезда Мазур занял в девять сорок пять. Попросту сидел на лавочке так, чтобы видеть всех входящих и подъезжающие машины — не таиться же в кустах в камуфляже?

В девять пятьдесят восемь на асфальтовой дорожке показался классический черный «бумер», бесшумно и плавно подкатил к крыльцу, проехал еще несколько метров. Щелкнула дверца, вышел рослый парняга в костюме и при галстуке, коротко стриженный, для понимающего человека меченный невидимым клеймом рядового охранника, — быть может, хваткого и не самого последнего в своем ремесле, но всю жизнь обреченного оставаться на нынешней ступенечке. Такой уж у него был вид. Армейский опыт приучил Мазура безошибочно оценивать человека в этом плане: этот далеко пойдет, а этот при самом лучшем раскладе карьеру закончит комбатом в Зачуханском военном округе...

Новоприбывший, задрав голову, посмотрел вверх, потом достал телефон и набрал номер. Почти сразу же завибрировал мобильник в кармане у Мазура, который он заранее поставил на «беззвук», чтобы удобнее было подкрасться незаметно.

Поднес к уху, одновременно слушая ровный голос молодого человека и по телефону, и вживую — их разделяло не более десяти метров.

— Кирилл Степанович?

— Он самый, — сказал Мазур.

— Вам вчера назначили встречу...

— Да, помню, — сказал Мазур, мягкими кошачьими шагами тем временем приближаясь со спины к звонящему.

— Я приехал за вами. Машина номер...

Сделав последний шаг, Мазур протянул руку, похлопал по плечу незнакомца и сказал в полный голос:

— Да я твой номер и так вижу, не утруждайся...

Детина, конечно, не подпрыгнул с воплем, не настолько уж у него оказались слабые нервы — но все же чуть шарахнулся от неожиданности и несколько секунд ситуацией не владел совершенно. Черт-те что мог с ним сделать умудренный опытом человек вроде Мазура за эти несколько секунд...

— Спокойно, — сказал Мазур. — Не трону. Я тебя решил тут подождать... Поехали?

Парень помотал головой:

— Шуточки у вас...

— Это не шуточки, — сказал Мазур, преспокойно открывая дверцу и устраиваясь на сиденье рядом с водителем. — Это образ жизни, философия, так сказать... Какую роль играет философия в вашей жизни, мой юный друг?

Давно подмечено, что именно такие культурные вопросы действуют на людей определенного склада даже сильнее, чем маты-перематы или угроза оружием. Незнакомец исключением не стал: он вновь