оглянулись, услышав ее шаги, и насторожились. У них были широкие скулы и узкие глаза, как у японцев на «Благоуханном Ветре», но они явно были не японцы. Она улыбнулась им, но они не ответили на улыбку, быстро закончили свое дело и ушли.
Наполнив фляги, Джен тоже пошла к себе, стараясь не думать о будущем. Мысли о прошлом тоже не могли поспособствовать хорошему настроению. Как много она потеряла! Даже маленькие радости теперь для нее недоступны. Эх, принять бы сейчас ванну! Богиня-Мать, она бы сейчас много отдала за возможность поплескаться в чистой водице! Кожа зудит и пахнет, наверное, отвратительно. Робин, конечно, страшно воняет. Джен посмотрела на свою грязную тунику. Уже давно требует стирки. Но нельзя тратить драгоценную воду на прихоти.
В ее жилище кто-то был. Мужчина. Она подкралась к двери и облегченно вздохнула. Это Ламо.
— Привет, Кэтти, — сказал Ламо и кивнул на Робина: — А я ошибся, он еще, оказывается, жив.
— Вот именно — «еще». Лихорадка усиливается.
Она стала на колени рядом с больным, подняла его голову и поднесла к губам флягу. Он застонал и, не открывая глаз, стал пить. Она была рада, что он еще способен глотать.
— Боюсь, что… несмотря на мои скромные усилия… его рана… загноилась… — сказал Ламо. — Ты сегодня его переодевала?
— Нет еще, — сказала Джен, внутренне содрогнувшись. — Я бы и сама с удовольствием переоделась.
Она встала и похлопала себя по бокам, подняв тучу пыли.
— Не знаю, стоит ли ему цепляться за жизнь? — Джен посмотрела на Ламо.
— А стоит ли нам всем цепляться за нее? — покачал головой Ламо. — Долго нам в таких условиях не прожить.
— А что думает герцог? У него есть какой-нибудь определенный план?
— Ха! — усмехнулся бывший главтех. — У герцога никогда не было никаких планов. Насколько я знаю, он решил сидеть на месте и ждать.
— Чего ждать?
— Это надо спросить его самого. Могу предположить, что он ждет какого-нибудь подарка судьбы. Или знаменья Божьего.
— Мы скоро умрем от голода. Я почти ничего не ела весь день.
— Ах да, я забыл сказать, что герцог все-таки кое о чем позаботился. Он велел воинам поохотиться в окрестностях, и они пришли не без добычи.
Он положил сумку, которую держал в руке, на пол.
— Благодаря чему я тоже пришел не с пустыми руками.
Она наклонилась и посмотрела в сумку.
— Ах!
В сумке лежало окровавленное маленькое животное, похожее на кролика, уставив остекленевшие глаза прямо на нее. Она быстро отпрянула.
— Это же еда, — сказал Ламо, несколько удивленный ее реакцией.
— Я убежденная вегетарианка! — ответила она. — Очень ценю твою заботу, но принять такой дар не могу.
— А он? — спросил Ламо, указывая на Робина. — Ты должна подумать и о нем. Мясо может помочь ему.
Джен задумалась. Ламо, конечно, прав, но одна мысль о том, что ей придется резать бедное маленькое существо, вызывала тошноту.
— Ты прав, — выдавила она. — Я прошу прощения.
— А знаешь, ты сможешь переселиться на верхние этажи, — сказал Ламо.
— Но герцог приказал мне жить на нижних.
— Я попрошу его. Он разрешит. Тебе одной, конечно, без него. — Ламо указал на Робина.
— Я не могу оставить его.
— Конечно, я и не предлагаю тебе оставить его. Но, когда он умрет, у тебя не будет причин не принимать моего предложения.
— 'Твоего предложения? — остолбенела она. — Какого предложения?
Он смущенно потупился.
— Кэтти… Ты мне очень нравишься…
— Поня-а-атно, — с грустью протянула она.
Вот, значит, каким местом придется ей оплачивать относительный комфорт и безопасность. Однажды ей уже делали подобное предложение, и ее ответ надолго запомнился наглецу. Но с тех пор много воды утекло. Она стала другой. Более опытной? По крайней мере, теперь жизнь для нее значила больше, чем честь. Кроме того, Ламо гораздо лучше, чем Мило.
— Ты мне тоже нравишься, Ламо. Я приму твое предложение. При одном, конечно, условии… — И она посмотрела на Робина.
Он кивнул и улыбнулся.
— Спасибо… Я так счастлив…
Он подошел к ней, обнял и поцеловал. Она хотела было ответить, но не смогла. Робин отвлекал ее. Она ужаснулась. Вот она продает себя другому на глазах любимого человека.
Ламо почувствовал ее состояние и не настаивал. Он отступил на шаг назад.
— Я пойду пока. Вернусь вечером. Посмотреть, что с ним.
— Да, — измученно ответила она, — иди… Ты прости, Ламо, что я… Но пока он жив…
— Ну что ты, я все понимаю… Кстати, а ты умеешь готовить мясо? Хочешь, я научу тебя?
Она нерешительно покосилась на сумку с мертвым зверьком.
— Если только это тебя не затруднит… Рано или поздно мне, наверное, придется учиться… Лучше рано, чем поздно…
Поздно вечером она возвращалась с новой порцией воды из фонтана. Сегодня у нее был плохой день. Сначала Ламо учил ее кровавому ремеслу мясника, потом она переодевала Робина. Его рана действительно загноилась. Настолько сильно, что ей чуть не стало дурно. Кругом все воспалилось, из-под грубых стежков, которые сделал Ламо, , сочился желтый гной. Она, с трудом сдерживаясь, омыла ему рану остатками дезинфицирующей жидкости из походной аптечки и наложила новую повязку. Да, до следующего утра Робин, по всей видимости, не доживет.
Подойдя к двери, она опять заметила мужскую фигуру. Думая, что это пришел Ламо, она спокойно зашла в свое жилище. Когда она поняла, что обозналась, было уже поздно. Еще двое мужчин прятались у входа и быстро схватили ее за руки, едва она успела войти.
Глава 22
Двое мужчин держали ее за руки, третий приближался, поигрывая длинным ножом. У них у всех были одинаковые лица: широкие скулы, узкие глаза. Как у тех женщин, что Джен встретила утром у фонтана. Все трое были маленького роста — ниже ее, но гораздо шире в плечах. Тот, что с ножом, сказал что-то высоким голосом на незнакомом языке. Она, естественно, не поняла. Он подошел ближе и наставил нож прямо ей под левую грудь. От него почему-то пахло духами. «Почему они такие злые, — подумала Джен, — и что им надо от меня?» Ответ на последний вопрос она получила через секунду. Тот, что стоял перед ней с ножом, взял свободной рукой ее за воротник и рванул сверху вниз, разорвав тунику до пояса. «О, — подумала Джен, — сегодня я пользуюсь у мужчин бешеным успехом!» Вооруженный негодяй сосредоточенно рвал остатки ее одежды. Она отвела ногу назад и со всего маху двинула ему коленом между ног. Негодяй сильно огорчился, уронил нож на пол, закряхтел и согнулся, держась обеими руками за ушибленное место.
