— Козел! Шут гороховый! Упырь! Рвань мохорылая! Вахлак! — раздалось в ответ.

В Соломона полетело все, что оказалось у людей под рукой — заранее заговоренные осиновые колья и обыкновенные булыжники, сушеные жабьи потроха и толченый с перцем чеснок, экскременты черного кобеля, собранные безлунной ночью на перекрестке дорог, и щепки от гроба самоубийцы.

— И что вы за племя такое, — произнес Соломон с брезгливой улыбочкой (сам он не пострадал ни на йоту). — Все бы вам только мусорить. Как вас только мать-природа терпит. Нет, вопрос с вами нужно решать. Причем самым кардинальным образом.

Небрежным жестом он извлек из угла метлу, которой еще секунду назад там не было, и принялся размахивать ею, не очень старательно имитируя работу дворника. И при каждом таком взмахе разнообразный сор, покрывавший пол лесопилки, бесследно исчезал, словно проваливаясь в иное измерение.

Стоявший впереди Синякова солдатик, по виду старослужащий, выхватил из кармана листок с рукописным текстом и принялся громко декламировать какое-то заклинание, начинающееся со слов: «Изыди, тварь кромешная…» Другие нестройно поддержали его.

— Это вы обо мне? — огорчился Соломон. — Неблагодарные! А я ведь, признаться, хотел избежать насилия. Что нам, спрашивается, мешало провести небольшой философский диспут? Поговорить о небесах и преисподней. О смерти и бессмертии. О коварстве и долготерпении. О вампиризме и вегетарианстве… А вы сразу: «Тварь кромешная». Нехорошо.

Продолжая помахивать метлой, он вплотную приблизился к линии, которую не сумел преодолеть еще ни один из бесов. И хотя Соломон был похож на человека гораздо больше, чем некоторые из тех, кто искал сейчас защиту внутри магического многоугольника, от него тянуло таким холодом, что у Синякова заныли недолеченные зубы.

— Мы тебя не боимся! — выкрикнул тот из солдат, который пытался отпугнуть беса заклинанием. — Сейчас нас защищают силы, куда более могущественные, чем ты.

— Неужели? — Соломон небрежно взмахнул метлой, и всю полынь как ветром сдуло.

Еще взмах — и пропал смельчак, посмевший вступить в перепалку с бесом. Димка, в арсенале у которого не было ничего, кроме фляжки с чесночным настоем, столь же малоэффективным против бесов высшего класса, как горчичники против саркомы легких, хотел наброситься на Соломона, но Синяков силой удержал его на месте.

А вконец распоясавшемуся бесу даже этого показалось мало. Перевернув метлу, он взмахнул ею так, словно собирался очистить от пыли потолок, до которого отсюда было метра три-четыре. В мгновение ока вся кровля, превратившаяся в хаотическую груду стропил, балок, досок, рубероида и шифера, унеслась прочь, да так стремительно, что внутрь здания не упало ни щепки, ни ржавого гвоздя.

Снаружи раздался торжествующий рев бесов, воспринявших это событие как разновидность победного салюта. Во всех окнах и дверях возникли скалящиеся волчьи морды и нахально дыбящиеся псевдочеловеческие хари.

— Ну как? — поинтересовался Соломон у беззащитных людишек. — Впечатляет? Что же мне теперь с вами делать? Отдать этим архаровцам на растерзание? Кстати, вы такой участи вполне заслуживаете. Вот только претят мне их кровавые забавы. А что, если создать из вас ударный отряд, который проложит дорогу бесам в срединный мир? Конечно, для этого придется изрядно поработать над вашей природой. Бесами в чистом виде вы, естественно, не станете, но лишитесь многих недостатков, свойственных человеческому роду. Добровольцы есть?

— Есть! — срывающимся голосом выкрикнул Димка. — Только он запоздал немного! Сейчас здесь будет! А мы уж все после него!

Холеная рука Соломона уже протянулась было в сторону Димки, которого Синяков изо всех сил пытался оттащить в глубь толпы, но быстро приближающийся треск мотоцикла отвлек его.

— К нам, кажется, и в самом деле пожаловали гости, — произнес он с фальшивым восторгом и отшвырнул прочь свою метлу.

Тем временем среди бесов, оставшихся снаружи, произошла какая-то заварушка. Сначала они злорадно взвыли, словно заметили добычу, саму идущую им в руки. Однако это преждевременное торжество закончилось переполохом, который обычно случается на птичнике в момент визита туда лисы. Бесы дружно отпрянули от окон лесопилки, а один зазевавшийся волчара кувырком влетел внутрь. Его хвостом, оторванным по корень, поигрывал Дарий, загородивший своим квадратным торсом весь дверной проем.

— Всем привет, — сказал он обыденным голосом. — Что за базар, граждане?

Держался Дарий подчеркнуто безучастно. Можно было подумать, что, проезжая мимо, он случайно заглянул на лесопилку и еще не успел составить мнения о том, что происходит здесь.

Однако Синяков, успевший достаточно хорошо изучить своего несостоявшегося свояка, ясно видел, в каком напряжении душевных и физических сил тот сейчас находится. Лицо Дария превратилось в сплошную окаменевшую маску, которую, наверное, и пулей нельзя было прошибить.

— Не ты ли будешь командиром этой трусливой мелюзги? — спесиво поинтересовался Соломон.

— Вроде того, — буркнул Дарий. — Только с выражениями попрошу поосторожней. Если что надо — спроси культурно.

— А ничего мне не надо! Уж извините покорно! — Соломон отвесил глумливый поклон. — Вот только никак не придумаю, что мне с твоими героями делать. С потрохами их сожрать? Или одну кровь выпить? А может, их в верблюжью колючку превратить? А тебя, соответственно, в верблюда?

— Я, между прочим, из твоих бесов тоже умею веревки вить. — Дарий откашлялся в кулак.

— Это ты к чему? — со зловещим весельем в голосе поинтересовался Соломон.

— Просто так. — Синяков мог поклясться, что в кулаке, который Дарий так и не убрал от лица, что- то зажато.

— Намекаешь, что и со мной можешь справиться?

— А ты никак напрашиваешься?

— Так оно и есть! — Соломон принял картинную позу циркового борца. — Померяемся силушкой?

— Ладно, получай первую затрещину! — Дарий не заставил себя долго упрашивать.

Он разжал кулак и дунул на него во всю силу своих необъятных легких. В сторону Соломона полетел стебелек травы с двумя остроконечными, уже подвядшими листиками. Летел он не очень быстро (ведь это вам не камень и не свинцовая гирька), но бес почему-то увернуться не смог, хотя и пытался.

Едва только стебелек коснулся его, как раздалось глухое — хрясь! — и тело Соломона с ног до головы покрылось глубокими продольными трещинами, словно древесина переспелого дерева.

— Наша взяла! — Димка от восторга захлопал в ладоши.

Однако радость его была преждевременной. Вновь раздался магический звук, но на этот раз сочное — чмок! — и Соломон приобрел свой прежний облик, только по-заячъи раздвоилась его верхняя губа, да один ус уполз куда-то к уху.

— Ничего не скажу, удар достойный, — произнес он голосом, еще более писклявым, чем раньше. — Не думал я, что эта травка где-то еще сохранилась.

— У меня в одном укромном местечке целая плантация имеется, — заверил его Дарий. — Если понадобится, на всех бесов хватит.

— Вот тут ты заврался, — перебил его Соломон. — Такая травка вырастает одна-единственная на целый лес, да и то не каждый год. Впрочем, мы отвлеклись. Очередь за мной. Ты готов?

— Всегда готов. — Дарий сплел из пальцев какую-то замысловатую фигуру и прикрылся ею.

— На здоровье не жалуешься? — Соломон явно не торопился.

— Только на аппетит.

— В таком случае на последствия не обижайся. Бесу не было необходимости .производить пассы или бормотать заклинания. У него все получалось само собой, с естественностью змеи, впрыскивающей жертве свой яд.

Дарий все еще продолжал держать пальцы в защитном замке, однако лицо его внезапно приобрело синюшный оттенок, а изо рта, носа и ушей хлынула кровь. Казалось, еще чуть-чуть — и он рухнет словно