Риктус шел за ним по лестнице, болтая как заводной.

“Чего тебе хочется? — говорил он. — Только представь, и это твое! Как насчет собственного мотоцикла?” Он еще не закончил фразу, а что-то уже заблестело на площадке нижнего этажа и вкатился самый превосходный мотоцикл, который когда-либо представал перед человеческими глазами. “Он твой, мой мальчик!” — сказал Риктус.

“Нет, спасибо”, — ответил Харви.

“Я не виню тебя! — сказал Риктус, пиная мотоцикл, когда тот проплывал мимо него. — Как насчет книг? Ты любишь книги?”

Прежде чем Харви смог ответить, стена поднялась перед ним, словно огромный коричневый занавес, являя громоздившиеся полка на полке переплетенные в кожу тома.

“Мировые шедевры! — воскликнул Риктус. — От Аристотеля до Золя! Нет?”

“Нет!” — отверг Харви, продолжая торопиться.

“Здесь должно быть нечто, чего ты хочешь”, — сказал Риктус.

Они теперь направлялись к последнему пролету лестницы, и Риктус знал, что через короткое время его добыча будет на открытом воздухе.

“Ты любишь собак? — спросил Риктус, когда свора тявкающих щенков быстро побежала вверх по ступеням. — Выбирай одного! Ах, черт, бери их всех!”

Харви подвергался искушению, но он перешагнул через щенков и продолжил путь.

“Может быть, чего-то поэкзотичнее?” — спросил Риктус, и стая попугаев в блистающем оперении спустилась с потолка. Харви взмахом руки отогнал их.

“Слишком шумно, уф? — вздохнул Риктус. — Ты хочешь чего-то спокойного и мощного? Тигры! Вот чего ты хочешь! Тигры!”

Не успел он это сказать, как те мягко ступали по коридору внизу, два белых тигра, с глазами цвета полированного золота.

“Негде их держать!” — сказал Харви.

“Это практично! — признал Риктус. — Мне нравятся практичные дети”.

Когда тигры удалились, телефон на столе возле кухонной двери начал звонить. Риктус в два прыжка преодолел лестничный пролет и еще в два прыжка оказался у стола.

“Послушай! — позвал он. — Это Президент Соединенных Штатов. Он хочет дать тебе медаль!”

“Ничего он не хочет”, — сказал Харви, уставший от болтовни. Он находился на нижней площадке лестницы и двигался к передней двери.

“Ты прав, — отозвался Риктус, опять прислушиваясь к телефонному бормотанию. — Он хочет дать тебе месторождение нефти на Аляске”.

“Слишком холодно”.

“Он говорит — как насчет Флориды?”

“Слишком жарко”.

“Мальчик! Ты человек, которому трудно угодить!”

Харви проигнорировал его замечание и нажал ручку входной двери. Риктус бросил трубку и устремился к нему.

“Погоди! — кричал он. — Погоди! Мы еще не закончили”.

“У тебя нет ничего, что я хочу, — сказал Харви, распахивая входную дверь. — Это все подделки”.

“А что, если и так? — спросил Риктус, внезапно притихнув. — Вот солнце снаружи. Ты все еще можешь наслаждаться им. И позволь мне заметить, требуется много волшебства, чтобы наколдовать все эти подделки и мистификации. Мистер Худ крепко попотел, отыскивая то, что тебе понравится”.

Не обращая на него внимания, Харви вышел на крыльцо. Миссис Гриффин стояла посреди лужайки со Стью Кэт на руках и прищурившись глядела на Дом. Она улыбнулась, когда увидела Харви.

“Я слышала весь этот шум, — сказала она. — Что случилось?”

“Я расскажу вам позже, — ответил Харви. — Где Венделл?”

“Он куда-то ушел”, — сказала она.

Харви сложил ладони рупором, приставил ко рту и завопил:

“Венделл! Венделл!”

Голос его вернулся обратно, отраженный фасадом Дома. Но ответа от Венделла не было.

“Теплый полдень, — промурлыкал Риктус, развалившись на крыльце. — Может, Венделл отправился... поплавать”.

“О, нет, — прошептал Харви. — Нет. Только не Венделл. Пожалуйста, только не Венделл...”

Риктус пожал плечами. “В любом случае этот твой Венделл жирноват для малыша, — сказал он. — Возможно, ребенок будет лучше выглядеть в виде рыбы!”

“Нет! — закричал Харви Дому. — Это нечестно! Ты не можешь этого сделать! Не можешь!”

Слезы затуманили его глаза. Он вытер их кулаками. Все было бесполезно — и слезы, и кулаки. Он не мог смягчить сердца Дома всхлипами и не мог повергнуть Дом ударами. У него не было другого оружия против врага, кроме смекалки, да и та почти истощилась.

О, стать бы опять вампиром, подумал Харви. Заиметь бы когти, клыки и жажду крови, подобную той, которой он обладал в тот далекий Хэллоуин, жажда, от которой он с отвращением отказался. Теперь бы не отказался. О, нет. Он позволил бы ей превратить его в зверя, так, чтобы он мог полететь в лицо Худу с ненавистью, острой как бритва.

Но он не был зверем, он был мальчиком. Сила была у Короля Вампиров, не у него.

И тут, когда он поглядел на Дом, он вспомнил нечто, что Риктус говорил возле двери:

“Требуется много волшебства, чтобы наколдовать все эти подделки и мистификации, — сказал он. — Мистер Худ крепко попотел, отыскивая то, что тебе понравится”.

Может мне не нужны клыки, чтобы высосать его насухо, подумал Харви, может, все, что мне нужно, — желания.

“Я хочу поговорить с Худом”, — сказал он Риктусу.

“Зачем?”

“Ну... может, и есть какие-то вещи, которые мне понравятся. Только я хочу поговорить с ним лично”.

“Он слушает”, — заявил Риктус, оглядываясь на Дом.

Харви внимательно изучил и окна, и карнизы, и крыльцо, но не заметил и следа какого-то присутствия. “Я его не вижу”, — сказал он.

“Видишь”, — ответил Риктус.

“Он в Доме?” — спросил Харви, вглядываясь в открытую дверь.

“Ты еще не понял? — сказал Риктус. — Он и есть Дом”.

Пока он говорил на солнце набежало облако. Крыша и стены потемнели, и весь Дом, казалось, раздулся как чудовищный гриб. Он был живой! От карнизов до фундамента — живой!

“Давай же! — подбодрил Риктус. — Говори с ним. Он слушает”.

Харви сделал шаг к Дому. “Ты меня слышишь?” — спросил он.

Передняя дверь раскрылась чуточку шире и вздох вынес со ступеней на крыльцо облако пыли, оставшейся от Джайва.

“Он слышит тебя”, — сказал Риктус.

“Если я останусь...” — начал Харви.

“Дааа...” — откликнулся Дом, составляя слово из скрипов и треска.

“...ты мне дашь все, чего я пожелаю?”

“Для такого смышленого мальчика, как ты... — раздалось в ответ, — что угодно”.