успела и подкраситься, и причесаться.

Митя заметил дамскую стрельбу глазами.

— Вот, полюбуйтесь на красотку! Не хочет сказать, как ее зовут, не кричит, что злые люди залучили ее, обманули и изнасиловали. Даже не просит позвонить по телефону. И адвоката не требует.

Девица не отреагировала на шутку. Может, у них в банде мода такая — косить под идейных партизан?

— Ладно, пойдем. — Сергей подошел к Лизавете и взял ее за руку.

— Чего это ты заспешил? — Голос у девицы был высокий и резкий. Лизавета вздрогнула от неожиданности, да и не только она. Горный и Сунков тоже смотрели на длинноволосую особу, как на неожиданно заговорившую Валаамову ослицу. Только Сергей не обернулся.

— Нет, ты погоди! — Девица явно обращалась к Сергею, причем как к старому и хорошему знакомому. Он же не хотел признавать факт знакомства.

— Ни фига себе, — тихонько присвистнул Митя. — Это что еще за вопли на диване!

— Пусть останется. — Девица почти визжала, но лицо ее изменилось. И на диване сидела с подлинно графским достоинством. — Никуда он не пойдет, никуда!

— А зачем он тебе нужен, детка? Ты же до сих пор вроде вот этим интересовалась? — Сунков кивком показал на ее соседа по дивану.

— Пойдем! — Сергей так сжал Лизаветино плечо, что ей стало больно. Он заметно побледнел, а глаза стали почти бешеные.

Мягкий, остроумный, образованный хакер, знающий, как взломать банк при помощи компьютера и как цивилизованно ухаживать за девушками, превратился в дикаря. Лизавета попыталась отстраниться.

— Подожди, я не понимаю…

— Поймешь! — Этот финальный визг заглушил грохот выстрела. Девица в атласных узких брючках больше не сидела на диване, она стояла посреди белой дагаевской гостиной с маленьким пистолетом в руке и палила… в нее, в Лизавету! Это было настолько неожиданно и неправдоподобно, что у Лизаветы в сознании что-то сместилось и она поняла, что стреляли не в кого-то, а именно в нее, уже на полу, когда Сергей, повалив, прикрыл ее своим телом. От волос Лизаветы исходил какой-то кислый запах. Опытный человек сразу определил бы — порох.

Сунков тем временем швырнул визжащую девицу обратно на диван и стал выкручивать руку с пистолетом. Та сопротивлялась отчаянно, кусалась, царапалась, пиналась. Даже удалившийся к вершинам духа самурай вернулся в этот мир и с удивлением смотрел на драку. Девица сражалась, как пантера, и вырвать у нее пистолет Мите удалось только с помощью Горного, после чего Сунков наконец-то нацепил на девицу браслеты.

Сергей скатился с Лизаветы, резво вскочил на ноги и протянул ей руку, чтобы она могла подняться, но Лизавета не приняла помощь. Она встала сама.

Горный принялся разглядывать пистолетик.

— Недосмотрел, из какого декольте она его вынула. — Митя Сунков тяжело дышал, на висках поблескивали капли пота. — Однако горячая оказалась особа. Ты хоть понимаешь, что это покушение на убийство при свидетелях? Это, милая моя, статья…

Девица опять стала надменной и молчаливой. Будто не она верещала только что, как драная мартовская кошка, будто кто-то другой палил из миниатюрного пистолетика с явным намерением отправить на тот свет отстраненную от эфира ведущую «Петербургских новостей».

— Значит, молчать будем? Долгая тогда получится история. — Митя Сунков укоризненно покачал головой и скинул куртку. — Ну да ничего, у нас дела и без тебя найдутся. Сейчас протокольчики оформим с потерпевшей, со свидетелями…

— Какие протокольчики? Это дело следователя! — Сергею явно не понравилась «оформительская» идея.

Митя нахмурился. Сергей Анатольевич Давыдов давно его раздражал. У них с самого начала любой, даже совсем невинный разговор превращался в перепалку. А теперь этот компьютерщик вознамерился препятствовать проведению следственных действий!

— Молодой человек, такой образованный, осведомленный, компьютерно грамотный, а элементарных вещей не знаете. Будет дело — будет следователь, а пока я, как первый оказавшийся на месте происшествия представитель правоохранительных органов, должен все зафиксировать и задокументировать. С потерпевшей, со свидетелями…

— А если мы откажемся?

— Как это откажетесь? Вы не можете отказаться. Вы очевидец и не имеете права утаивать сведения, важные для выяснения истины. Это вот потерпевшая может отказаться от показаний. А у вас — статья! — Митя недоуменно пожал плечами.

— Тогда я провожу потерпевшую и вернусь!

Лизавета, воспринявшая попытку покушения на ее жизнь как очередную ошибку, наконец решилась вмешаться:

— Послушайте! Я имею право высказать собственное мнение? Мне кажется, что спешить ни к чему…

— Вот-вот, — перебил ее Митя, — потерпевшая готова с нами побеседовать…

— Как раз наоборот!

Все— таки мужчины удивительные создания! Придумали тысячу лет назад сказку про женскую логику и держатся за нее так же крепко, как прикинувшийся безумцем Одиссей держался за плуг, когда косил от призыва на Троянскую войну. А по сути, именно мужчины чаще всего поступают нелогично. И каждое слово готовы толковать в свою пользу. Женщины всегда более критичны.

— Я вовсе не это хотела сказать. А хотела сказать, что не надо спешить с выводами. Например, я не понимаю, что происходит!

Горный закончил осмотр изъятого у девицы пистолетика и тихо произнес:

— Действительно не понимаешь? Не понимаешь, что тебя в четвертый раз пытаются отправить на тот свет? И теперь уже нет сомнений, что покушаются именно на тебя? И что твой приятель имеет ко всему этому самое непосредственное отношение?

Лизавета сознавала, что Горный прав. Но разум отчаянно не желал принимать очевидное. А когда спорят разум и чувства, побеждает… побеждают… неужели предрассудки? Или гордость?

— Ты-то что молчишь? — Горный теперь смотрел на Сергея. — Скажешь, я не прав? Одного понять не могу — зачем понадобилось ее убирать?

Сергей вдруг перестал быть и казаться мальчишкой. Отчетливо проступили морщины на лбу, стали видны складки, падающие от крыльев носа к краям губ, щеки ввалились. Таким он будет в сорок или даже в пятьдесят. Когда он заговорил, Лизавета не узнала его голос.

— Ты прав. Тут моя вина. На сто процентов… — Слова давались Сергею с трудом. — Ее зовут Рита. Это моя жена. Бывшая жена. Мы пять лет не виделись. А на днях я ее разыскал. Просил развода, сказал, что собираюсь сделать предложение…

— И сказал кому? — уточнил Горный.

Лизавета же смотрела на девицу. Та пыталась сделать непроницаемое лицо, но у нее плохо получалось.

— Да.

— Вот дурак! Даже козел! Мы мучаемся, не понимаем, что творится, а это он с бабами разобраться не смог! — принялся ругаться Митя Сунков. Он, вероятно, ругался бы еще долго, но тут раздался мелодичный, бронзовый перезвон. Приехала вызванная Горным группа.

Маленький зал мексиканского ресторанчика был забит до отказа. Редкий случай в Петербурге, где