— Выходит, ты сохранил отчет Глубины... — задумчиво произнес Ивар. — И панорамная запись, пропавшая у Лезвия, тоже при тебе?
— Да, ньюри Тревельян. Для таких материалов есть особое хранилище. Секретный информационный блок.
— Пустишь меня туда? Учти, если я надену шлем, твоя помощь не понадобится. Сам доберусь.
— Это понятно. В создавшейся ситуации вынужден подчиниться. Хотя блок недоступен даже лицу в ранге координатора.
— Вот как! Разве ты не подотчетен руководству экспедиции?
— Это важная миссия, и ранг ее координаторов высок, но существуют более высокие инстанции — совет
— По-моему, она уже наступила, — проворчал Тревельян. — Этого хитреца Кайтама здесь нет, а я — вот он, так что будешь иметь дело со мной. — Он вытянул ноги и откинулся на спинку диванчика. — Прежде всего скажи, кто стер панорамную запись? Сам Первый Лезвие?
— Да.
— Все же простые решения — самые верные! — Ивар кивнул с довольным видом. — Ну, а что скажешь о гипноглифе? Кто его подсунул Лезвию? Курс? Глубина? Или кто-то из
— Информация отсутствует. Событие случилось вне зоны наблюдений. Как и бросок принадлежащего вам оружия.
— Но труп Зенда Уны ты ведь видел! Пусть нет доказательств, что нож метнула Глубина, но кто-то был там первым и прибрал гипноглиф с излучателем! Кто?
— Ньюри Иутин, — покорно сообщил криогенный Разум. — Желаете с ним связаться?
— Попозже. Сейчас я хочу просмотреть панорамную запись. Ты ведь ее анализировал? Есть там кни'лина, замаскированный под тазинто? Тот, кто выслеживал Джеба Ро?
— Да, ньюри Тревельян.
— Курс! Все-таки Курс! — Поднявшись, Ивар в возбуждении принялся кружить по комнате. — Но почему? Какие у него резоны и мотивы? Будь он хоть трижды киборгом, но мозг-то у него человеческий! С чего он взъелся на координатора?
— Причины экстремальных поступков людей этому устройству не ясны, — сообщил искусственный интеллект. — Транслировать запись?
— Да.
Тревельян снова сел на диван и приготовился насладиться плодами победы, но тут от двери донеслось:
— Просят позволения войти.
Пайол, подумал он. Техник бытовых устройств, который знает жилые отсеки достойных, как свою ладонь. Не вовремя он явился и не столь уж нужен, раз нашлись гипноглиф с палустаром, но держать его под дверью неудобно. Отослать назад? Или все-таки порасспросить?
Сдвинув на затылок наголовный обруч, Ивар направился к двери и сделал жест, разрешая ей открыться. Но не слуга Пайол стоял за нею, а Ифта Кии, зеленоглазая красавица. Перешагнув порог, она упала на грудь Тревельяну и прошептала:
— Спаси меня, спаси! Они меня убьют... не та, так другая... обе меня ненавидят... Я не хочу умирать! Я... я...
Она разрыдалась. «Утомительный у тебя день, — заметил командор. — Все просят помощи — Шиар, Пилот с Вечерним, а теперь вот дама заявилась. Придется ее утешать».
«Придется», — согласился Тревельян и хотел для начала погладить кудри красавицы. Но ни кудрей, ни локонов, ни даже тонкой прядки у нее не было.
Выше мы говорили о том, что нарушение личного пространства (коно) допустимо лишь в трех случаях: когда требуется врачебная помощь или услуги низшего персонала (например, во время трапезы), и когда в коно вторгается близкая личность (секс, любовные игры и тому подобное). Существует, однако, еще одна ситуация, связанная с проникновением в личное пространство: поединок. Древний обычай решения споров единоборством сохранился у кни'лина до сих пор, хотя официально его как бы не существует; более того, этот аналог земных дуэлей запрещен как у похарас, так и у ни. Но, как часто бывает, традиция сильней закона, и поединки (в терминологии кни'лина — взятие вражеской крови) все-таки случаются. Их отличие от старинного земного варианта состоит в том, что противники дерутся без секундантов и до гибели одного из них.
Интермедия 4
СОПЕРНИЦЫ
Они сошлись в дальнем безлюдном коридоре, где не было видеокамер, и никто не мог наблюдать за ними и помешать тому, что должно было случиться. Обе, и Найя Акра, и Первая Глубина, знали, что кто-то из них останется здесь, и что пройдет немалый срок, пока люди или киберы разыщут мертвое тело. Может быть, с перерезанным горлом, пробитым сердцем или разможженной головой... Но это их не пугало. Ненависть была сильнее страха смерти.
Стоя шагах в пятнадцати друг от друга, они мерялись пристальными взглядами. У каждой — парализатор и клинок: ритуальный нож у жрицы, узкий и острый, как бритва, более широкое и тяжелое лезвие — у Глубины. Она выглядела гораздо крепче щуплой противницы — высокая длинноногая женщина в расцвете сил, с холодным замкнутым лицом. Но похоже, что у Найи Акра имелись свои преимущества; тощая, костлявая, низкорослая и явно немолодая, она казалась опасной, как ядовитая змея. В ней ощущалась выучка бойца, прошедшего не меньше сражений, чем прожито лет — возможно, намного больше. Сухие губы жрицы разомкнулись.
— Я знаю, кто ты, и знаю, что ты сделала, — произнесла она. — Йездан меня вразумил, так что не думай, что я хоть на миг поверила в сказки этого
— Но ты обвинила землянина, — с насмешкой молвила Глубина.
— Еще один глупец, с которым ты переспала и попыталась затем подставить. Ты неразборчива в средствах, мразь... впрочем, как все вы. — Найя Акра сделала крохотный шажок вперед. — Да, я обвинила волосатого! После резни на Таго я не очень их люблю, и случай был удобный... еще один штрих к замыслам Джеба Ро... Но это не значит, что
— Это мы сейчас проверим. — Первая Глубина, сжимая в левой руке парализатор, а в правой — нож, тоже шагнула к противнице. — Думаю, переживания на Таго и триста лет в гипотермии сказались на твоей резвости. Триста или больше, отмороженная? Если бы не Джеб Ро, ты и сейчас была бы глыбой льда... Зачем он вытащил тебя из саркофага?
— Не твое дело! Ты, навоз мшака, кувыркалась с волосатым! Я ведь не спрашиваю, что тебе здесь надо и чем ты занимаешься! Не спрашиваю, для чего Первый Лезвие тебя привез! Может, он такой же ублюдок, как ты? Но это уже не важно: над его трупом прочитана молитва, а прах покоится в кувшине.
