них свои понятия о просторе и тесноте, — пояснил Тревельян. — Но все сделано по-честному: есть их сектор, и есть наш, точно такой же по площади. — Он сделал паузу, потом, взглянув на приближавшийся шлюз станции, промолвил: — Послушайте, лейтенант-коммандер, отчего бы не пустить в шлюзовую энсина[3] Ольсен? Я бы хотел еще раз с ней попрощаться. Будьте снисходительны! Ведь в течение месяца или двух я не увижу ни единого женского личика!

Десантники заржали. Шек цыкнул на них и сказал со строгим видом:

— Не положено. А что до лиц женского пола, так, может, на станции кто-нибудь для вас найдется. Кни'лина ведь совместимы с людьми... ну, в сексуальном смысле... Правда это или нет?

— Сущая правда, — со вздохом подтвердил Тревельян. — Совместимы, как и другие гуманоиды, фаата, осиерцы и терукси. Я бы мог вам рассказать...

— Не надо! — рявкнул Шек, взглянув на десантников, навостривших уши. И, смягчившись, добавил: — Желаю вам плодотворной работы и успеха на всех фронтах. Пара месяцев, говорите? Ну, это срок небольшой! Если вернетесь на «Вентури», послушаю ваши истории с удовольствием. Как-нибудь после вахты, в моей каюте.

— Я зван на чашку кофе?

— На рюмку чая, — уточнил лейтенант-коммандер. Палуба под их ногами чуть дрогнула — крейсер уравнивал скорость со станцией. Затем ее боковая стена ушла вверх, вниз, в стороны и застыла, словно серый монолитный утес, скрепленный с кораблем невидимыми узами. Послышался негромкий гул, и трубчатый кожух переходного модуля стал плавно выдвигаться из борта «Вентури». Его оконечность, похожая на голову безглазой змеи, легла на станционный шлюз, присосалась к квадратному люку, и диафрагма перед Тревельяном начала неторопливо раскрываться. Резкий хлопок воздуха просигналил, что давление в шлюзовой и приемном отсеке сателлита выровнялось. Теперь крейсер и станция кружились около Сайката как единое целое, в бесконечном падении на планетарный сфероид, как бы стремясь к нижнему миру и постоянно промахиваясь по гигантской голубой мишени.

— Молодец Джамаль, — буркнул Шек. — Отличная стыковка, клянусь Владыкой Пустоты!

Трое десантников принялись грузить багаж Тревельяна на платформу. У него было три больших контейнера, один из них довольно тяжелый, и сумка с одеждой и всякими мелочами. Диафрагма шлюза раздвинулась на всю трехметровую ширину, в трубчатой конструкции вспыхнул свет, и дальний конец перехода тоже озарился привычным для глаза желтоватым сиянием. Но тени там не мелькали и никакие фигуры не маячили — похоже, встречающих Тревельяна было еще меньше, чем провожавших.

— Вперед, парни, — велел третий помощник, кивая десантникам.

— Погодите, Шек. Когда имеешь дело с кни'лина, нельзя забывать о двух вещах: о собственном достоинстве и протоколе. Не будем торопиться с багажом. Прошу вас, следуйте за мной и держитесь сзади в четырех-пяти шагах.

Шек не возразил ни слова — должно быть, любопытство взяло вверх над командирскими замашками и привычкой распоряжаться. Друг за другом, сохраняя дистанцию, они зашагали по переходу: Тревельян впереди, третий помощник за ним. Шек двигался, как на парадном смотре: печатая шаг, развернув плечи и выпятив грудь, обтянутую синим с серебром мундиром. К его бедру был пристегнут бластер, на левом запястье сверкал браслет коммутатора, на правом — еще одно переговорное устройство, для прямой связи с капитаном и включения сигналов тревоги. Выглядел лейтенант-коммандер очень внушительно.

Миновав переход, они очутились в просторном помещении с внешней стеной, шедшей полукругом, и высокими сводами. Посреди потолка расплескалось золотистое пятно, имитация солнца; сверху свисали плоские рыльца гравиподъемников и захваты транспортных механизмов, напоминавшие то клешни, то многосуставчатые пальцы; в дальней стене виднелась темная мембрана лифта, очень похожего на обычный земной, а слева и справа торчали на низких эстакадах УТК — универсальные транспортные капсулы, или «утки», на жаргоне астронавтов. Капсулы тоже почти не отличались от земных аналогов.

В центре отсека, под ярким голографическим солнцем, их поджидали двое кни'лина. Оба рослые, крепкие, в белых обтягивающих комбинезонах, и оба как на одно лицо: серые глаза, узкие губы, классической формы нос и основательный подбородок. Тревельян, имевший дело с чужими расами, по временам сталкивался с этой иллюзией похожести; в данном случае ее усиливали бледная кожа и безволосые черепа, чуть более вытянутые, чем у людей Земли.

Отступив от перехода, чтобы Шек мог войти, сохраняя расстояние, он устремил взгляд поверх голов кни'лина и замер. Так прошло минуты две. Третий помощник, подражая Тревельяну, тоже стоял неподвижно, но его терпение явно заканчивалось. Наконец Шек буркнул:

— Говорите, у нас проблемы? Какие?

— Это слуги клана ни, всего лишь техники-служители, — пояснил Тревельян и, заметив, что лейтенант-коммандер поднял ногу, прошипел: — Не приближайтесь ко мне, Шек! Стойте, где стоите!

— Дьявол! Это еще почему?

— Не двигайтесь, я сказал! — Один из кни'лина шевельнулся, и Тревельян, все еще глядя в потолок, произнес на диалекте ни: — Не вижу встречающих. Где достойные меня? Где люди власти, представляющие лидеров ни или императора похарас? Где парадные одежды и учтивые речи?

Краешком глаза он заметил, как Шек сует в ухо крохотный транслятор. Его антенна торчала над аккуратной прической третьего помощника, будто серебряный цветочный бутон.

Кни'лина одновременно сделали жест почтения. Стоявший слева заговорил, стараясь не смотреть на Тревельяна:

— Достойные люди отдыхают. Все утомлены работой. Ньюри приносят глубокие извинения.

В обоих диалектах языка кни'лина личное местоимение «вы» использовалось только во множественном числе, а формой беседы низшего с высшим было обращение в третьем лице, с подобающими случаю телодвижениями. Слуги клана придерживались этих правил со всей строгостью.

— Ты и ты, — Тревельян ткнул в каждого пальцем. — Ваши имена и род занятий?

— Зотахи, техник систем жизнеобеспечения, — произнес первый.

— Могар, техник киберустройств, — эхом откликнулся второй.

Воздев руки в жесте изумления, Тревельян повернулся к Шеку.

— Техник-ассенизатор и слуга, имеющий дело с киберами! Йездан Сероокий! И эту пару недоумков послали встретить нас! Меня, имеющего высший ранг, и первого помощника капитана!

Он говорил по-прежнему на диалекте ни, зная, что приборчик, торчавший в ухе Шека, переводит сказанное. Услышав последнюю фразу, тот дернулся, нахмурил брови и промолвил — к счастью, не включив транслятор на обратный перевод:

— Что случилось? Захотели права покачать и хвост распустить? Ну, ваше право! Только я не первый помощник, а...

Тревельян дал ему высказаться. Это было безопасно — слуги клана наверняка не понимали земную лингву. Повернувшись к Шеку, он пояснил:

— Меня должен встречать шеф научной группы или его заместитель. В крайнем случае, член экспедиционного отряда, а не пара техников-слуг! Это оскорбление, лейтенант-коммандер, поэтому сделайте суровое лицо и рявкните погромче. Что же до местного этикета, то в нем я разбираюсь лучше вас. — Шек рявкнул, а Тревельян, грозно уставившись на Зотахи и Могара, вновь перешел на наречие ни: — Первый помощник возмущен таким неуважением. Он хочет, чтобы я вернулся на корабль, доложил капитану и потребовал распылить станцию. Я напомнил ему, что Фонд владеет половиной сателлита, и его уничтожение для нас убыток. И знаете, что он мне ответил? — Выдержав паузу, Тревельян небрежно усмехнулся: — Он сказал: честь дороже!

Оба кни'лина побледнели еще больше и заговорили в унисон:

— Достойный ньюри ошибается...

— Никакого неуважения...

— Зотахи здесь, чтобы обеспечить безопасность достойного...

— Могар должен позаботиться о его багаже и проводить в отсек на земной половине...

— Зотахи и Могар полны почтения...

— Мы не виноваты, что наши достойные отдыхают...