насмерть мусоропровод, а их дети расписали стены всевозможными граффити. Причем не слишком разнообразными, типа «Светка — дура, а Петров козел». Далее все матом, причем с грамматическими ошибками.

Если бы в этом доме имелась нормальная дворничиха, которая следила бы за чистотой и хоть изредка появлялась в подъезде с ведром воды и шваброй, все еще можно было бы привести в божеский вид, но та сильно пьющая особа, которая числилась здесь на ставке дворника, считала, что за ее скромную зарплату можно совсем ничего не делать.

За дверью квартиры номер девятнадцать, где проживала гражданка Юрченко, по-прежнему никто не проявлялся. Другой бы человек признал свое поражение и ушел несолоно хлебавши. Но не Александра Матросова. От нее не так-то просто было отвязаться. Она нажала на звонок и не отпускала его минут пять. Потом прислушалась и удовлетворенно улыбнулась: в глубине квартиры послышалось какое-то движение, что-то уронили, чей-то голос чертыхнулся, и наконец в прихожей послышались неуверенные шаги.

— Кто? — спросил хриплый голос.

— Горэнерго! — прощебетала несвойственным ей тонким голосом капитан Матросова и скроила перед глазком самую приветливую физиономию, — показания вашего счетчика снять нужно.

— Я вам сама скажу… — протянула женщина за дверью.

— Никак невозможно, вы можете что-то напутать… Не положено, в общем!

Дверь приоткрылась, и Александра юркнула в щель быстрее мыши. Она примерно представляла, кого увидит перед собой, поэтому не очень удивилась. Перед ней стояла крупная полная тетка в несвежем халате и в тапочках на босу ногу. Однако халат был шелковый, хоть и поношенный, тапочки с кокетливыми розовыми помпонами, а из-под халата виднелась шелковая ночная сорочка. На голове у тетки было нечто, здорово напоминающее разоренное гнездо аиста, разумеется без птенцов. Под глазами расплылись пятна черной туши.

— Милиция! — строго сказала Александра, тщательно прикрыв за собой дверь.

Тетка охнула и испуганно уставилась в ее удостоверение как в афишу коза — долго и бестолково. Вряд ли при этом ее не совсем сфокусированный взгляд что-то разобрал в служебном удостоверении. Подойдя ближе, Александра потянула носом и уловила в воздухе стойкий запах перегара. Все ясно, тетя заливает горе спиртными напитками.

— Что пьете-то, портвейн? — поморщившись, невольно спросила она.

— Коньяк, — обиделась тетка, — армянский, между прочим.

Это вселяло надежду. Если тетка пьет хороший коньяк, а не бормотуху, стало быть, она не совсем опустилась и можно будет разжиться у нее кое-какими сведениями о Лысом Ленчике.

Квартирка была маленькой, однокомнатной, в комнате застенчиво белела неубранная постель, то есть хозяйка просто спала, оттого так долго и не открывала. На кухне было относительно чисто. То есть, конечно, стояли на полу пустые бутылки, но немного, штуки три, цветы на подоконнике не засохли, и пыль на них была максимум двухдневная. Немытой посуды в раковине тоже было не слишком много. Александра огляделась и поняла, что беспорядок в квартире свежеприобретенный, не то что хозяйка хроническая неряха, просто несколько дней у нее все из рук валится и делать ничего не хочется.

— Нигде от вас покоя нет, — вздохнула гражданка Юрченко, грузно плюхаясь на стул, — и домой явились.., трудящемуся человеку нигде невозможно уединиться…

— Долго спите, — не утерпела Александра, на дворе белый день.

— Не ваше дело! — буркнула хозяйка. — Человек может с работы. Чтой-то я не разглядела, в каком вы чине, как звать…

— А вы глаза-то умойте, — предложила Александра, — а то запухли совсем, не смотрят.

Тетка поскребла пятерней волосы и помотала головой. Александра решила не тянуть кота за хвост и взять быка за рога, у нее мало времени. Она выложила перед теткой на стол фотографию Севы Шрама. Та наклонилась и тут же отпрянула, как будто увидела змею.

— Я ничего не знаю! — крикнула она.

— Ну-ну, — усмехнулась капитан Матросова, оно и видно.

— И чего вы все навязались на мою голову! с чувством воскликнула тетка. — У меня, может, горе, любимого человека убили!

— Верно, — охотно согласилась Александра, вот я за этим, собственно, и пришла. Сейчас мы с вами побеседуем по душам, а после я пойду убийство вашего любимого человека расследовать. Глядишь, и преуспею в этом деле. Вашими, так сказать, молитвами.

— Вряд ли, — вздохнула тетка, — уж не обижайся, девонька, но ничего у тебя не получится.

— Это что ж ты так в меня не веришь? — обиделась Александра.

В процессе разговора они как-то незаметно перешли «на ты». Хозяйка с сомнением поглядела на Александру и отвела глаза. Что-то ей подсказало, что, несмотря на свою хрупкую и не внушающую опасений внешность, эта милиционерша просто так не отстанет.

— Ладно, я пойду, пожалуй, умоюсь, — пробормотала она, — только вряд ли тебе мой внешний вид от этого больше понравится.

Пока она была в ванной, Александра похозяйничала на кухне, нашла в шкафчике банку растворимого кофе и поставила чайник. Хозяйка вернулась довольно быстро. Она смыла старую тушь и разгребла птичье гнездо на голове.

Теперь волосы лежали если не гладко, то хотя бы не так топорщились. Однако теперь стал заметен свежий синяк на щеке и под глазом. Капитан Матросова быстро прикинула про себя, что синяк был получен только вчера, стало быть, покойный Ленчик никак не мог его поставить своей пассии.

— Кто ж тебя так? — спросила Александра, наливая кипяток в чашки.

— Меня Люся зовут, — несколько невпопад сообщила хозяйка, положив в коричневую жидкость три ложки сахара, — будем знакомы.

Они выпили кофе, потом Люся хватилась сигарет, оказалось, что все вышли. Пришлось курить вонючие и забористые папиросы Матросовой. Когда Александра уже прикидывала, как бы половчее приструнить несговорчивую свидетельницу, та вдруг бросила окурок на пол и затоптала каблуком.

— А, пошли они все! — заорала она. — Не родился еще тот человек, кто меня безнаказанно бить станет! Хотела про Севу узнать? Так это его ребятки мне морду разукрасили!

— Было за что? — вставила Александра.

— Вот теперь будет! — отозвалась Люся. Значит, вчера вечером прихожу я домой поздно.

Я барменшей работаю, у нас до двенадцати, да еще пока разберешься там со всем, кассу сдашь да бокалы пересчитаешь… Значит, эти трое меня аккурат у самой квартиры караулят. Я и пикнуть не успела — они меня в квартиру втащили и давай по-всякому пугать. Чтобы я не смела никому и слова сказать, что Ленчик был с Севой связан, а главное, чтобы милиции обо всем молчала, как рыба об лед. Я говорю, что ничего не знаю, никого не видела, так один там давай за руки хватать, я, конечно, вырываюсь, все-таки бармен, а не учительница ботаники, орать начала.., вот мне в глаз и засветили. И как теперь на работу идти с такой рожей? Не представляю! У нас на работе с этим строго.., все-таки культурное заведение, а не шалман какой-нибудь. Уехать хотела, так вы разве отпустите…

Да и похороны опять же…

— Вот что, Людмила, — строго сказала капитан Матросова, — давай так договоримся. Ты мне сейчас рассказываешь все, что знаешь про Севу Шрама. Я ничего не записываю, и вообще никто не знает, что я к тебе пришла. А потом езжай ты куда-нибудь подальше. Лично я возражать не стану.

— Честно? — спросила Люся. — Ну ладно.

Ленчику уже ничем не повредишь, значит, слушай. Как раз накануне, как Ленчика убили, встретила я его в городе. То есть он меня не видел, а я случайно его разглядела. Идет с таким деловым видом, да еще по сторонам оглядывается, я думаю, куда это он намылился, уж не к бабе ли? Двор незнакомый, дом тоже, свернул под арку, я — за ним. Он так по сторонам зырк — и в подъезд, а я в это время за помойкой спряталась.

Александра тут же подумала, каких размеров должна была быть помойка, если за ней сумела спрятаться такая крупногабаритная тетка.

— Значит, Ленчик поднялся себе на третий этаж, там окно на лестнице разбито, все видно, я — за ним, на слух определила, которая дверь хлопнула. А он еще своими ключами дверь открыл, я и вовсе