«видеть». В отличие от обычных людей, у нагваля светящееся яйцо, о котором речь впереди, раз­делено на четыре отделения или иногда, как уКарлоса Кастанеды, на три. Кроме того, их правые стороны колы­шутся, а левые – вращаются.

Немного забегая вперед, отметим, что в момент пере­хода человек входит в третье внимание, и тело во всей его полноте озаряется знанием. Каждая клетка мгновенно осознает себя ицелостность всего тела. Поэтому критиче­ская точка борьбы воина, т. е. человека, борющегося за то, чтобы стать «видящим», состоит не только и не столько втом, чтобы осознать, что переход, о котором говорит Правило, – это переход к третьему вниманию, сколько в том, что такое осознание вообще существует.

Итак, Орел дал человеку Правило, к пониманию которо­го дон Хуан подводит своих учеников в три этапа. Сначала ученики должны были принять Правило в качестве своеоб­разной карты, которую нужно понимать не в топографичес­ком смысле, а, скорее, как модель поведения, как образ жизни. Принять Правило в качестве карты – это значит принять данный образ жизни, а не какой-то другой.

На второй стадии ученик должен прийти к пониманию возможности достижения высшего сознания, в существо­вании которого он уже убедился.

На третьей стадии дон Хуан подвел учеников к факти­ческому проходу в иной, скрытый мир сознания.

Само Правило содержит в себе три предписания: пер­вое состоит в том, что все, окружающее нас, является не­постижимой тайной; второе – мы должны попытаться раскрыть эту тайну, даже не надеясь добиться этого; тре­тье предписание состоит в том, что воин рассматривает себя частью этой непознаваемой тайны.

Теория познания древних толтеков, наследником ко­торых дон Хуан считает себя, утверждает, что единст­венным методом познания мира является искусство уп­равления сознанием. Овладению этим искусством дон Хуан посвятил свою жизнь и подчинил жизни своих уче­ников.

Итак, в мире нет отдельных объектов, которые суще­ствуют сами по себе, хотя мы, сообразно своему опыту, воспринимаем наш мир как мир предметов и явлений. На самом же деле их не существует.

Есть лишь единая вселенная, образованная эманациями (энергиями) Орла. Для понимания этой истины древние толтеки ввели понятия «известного» («ведомо­го»), «неизвестного» («неведомого») и «непознаваемого» («непостижимого»). Однако они допустили ошибку, отож­дествив два последних понятия. Новые «видящие» испра­вили эту ошибку, определив границы этих понятий и чет­ко сформулировав категории.

«Неизвестным» они назвали то, что скрыто от человека неким подобием занавеса из ткани бытия, имеющей ужа­сающую фактуру, однако находится в пределах досягае­мости. В некоторый момент времени «неизвестное» стано­вится «известным».

«Непознаваемое» же суть нечто неописуемое и не под­дающееся ни осмыслению, ни осознанию. «Непознавае­мое» никогда не перейдет в разряд «известного», но, тем не менее, оно всегда где-то рядом, восхищая нас своим ве­ликолепием. Однако его грандиозность и бесконечность приводят в ужас. «Непознаваемое», в отличие от «неизвестного», не дает человеку надежды и ощущения счастья. Напротив, столкнувшись с «непознаваемым», «видящий» чувствует себя истощенным и запутанным. Его тело теря­ет тонус. Ясность и уравновешенность улетучиваются, так как «непознаваемое» не дает, а забирает энергию. Иссле­дователи не только поняли это, но и нашли способы обезо­пасить себя.

Приведенные определения понятий позволяют сделать вывод, что «известное» и «неизвестное» – суть одно и то же, поскольку и то, и другое находится в пределах воз­можного для человеческого восприятия. Используя кон­тролируемое видение, маги пытаются сделать «неизвест­ное» доступным нашему восприятию.

Познакомившись с тремя аспектами реальности, мы получили возможность дать более точное определение процессу «видения». В этом процессе используются те ча­сти существа, которые не используются при обычном вос­приятии мира. «Видеть – значит обнажить внутреннюю сущность всего, значит непосредственно воспринимать энергию. „Видение“ приходит само по себе, как только мы накапливаем достаточное количество энергии. Но „виде­ние“ отличается от обычного „смотрения“. Когда видящий „видит“, то Нечто как бы объясняет ему все, что происхо­дит по мере того, как в зону настройки („настройка“ – это подбор эманации, находящихся внутри ауры и соответст­вующих внешним эманациям) попадают все новые и новые эманации. Он слышит голос, говорящий ему на ухо, что есть что. Если голоса нет, то происходящее с „видящим“ не является „видением“. Этот голос – нечто совершенно непостижимое. Дон Хуан использует метафору, утверж­дая, что это „свечение сознания“ играет на эманациях Ор­ла, „как арфист играет на арфе“.

Развив в себе способность «видеть», человек становит­ся воином, ставшим на тропу, ведущую к знанию.

Первая истина познания: мир таков, каким он выгля­дит, но в то же время он таковым не является. Мир не на­столько плотен и реален, как мы привыкли считать, осно­вываясь на своем восприятии, но он и не является мира­жом. Мир не иллюзорен, как иногда утверждают, он вполне реален. Но он и нереален. Что, собственно, мы зна­ем? Мы воспринимаем Нечто. Это точно установленный факт. Но то, что именно мы воспринимаем, не относится к числу фактов, столь же однозначно установленных. Что­бы установить это, нам необходимо исследовать свое вос­приятие, доказать его достоверность. Проделанная работа показала субъективность восприятия, установила, что мы обучаемся тому, что и как воспринимать.

Мы можем только утверждать, что «имеется Нечто, воздействующее на наши органы чувств. Это та часть, ко­торая реальна. Нереальная же часто суть то, что нам гово­рят об этом Нечто наши органы чувств… Нам никогда не приходит в голову, что роль наших органов чувств весьма поверхностна. Способ, которым они воспринимают, обус­ловлен особым свойством нашего сознания. Именно это свойство заставляет их работать так, а не иначе». «Видя­щие» утверждают, что мир объектов существует лишь по­стольку, поскольку наше сознание делает его таким. В ре­альности же есть лишь эманации Орла – текучие, вечно меняющиеся ив то же время неизменные, вечные. Таким образом, утверждается, что картина мира зависит от спо­соба восприятия эманации. Само же восприятие определя­ется как «настройка», т. е. имеет место при условии, когда эманации внутри кокона (имеется в виду аура) настроены на соответствующие им внешние эманации.

«Настройка» возможна, потому что «внешние и внут­ренние эманации суть одни и те же потоки световых воло­кон. А живые существа – крохотные пузырьки, ими обра­зованные, крохотные точечки света, прикрепленные к этим бесконечным струящимся нитям».

«Видение» – это также «настройка». Если настройка эманации, которые используются в повседневной жизни, дает восприятие обычного мира, то «видение» обусловле­но настройкой тех эманации, которые обычно не задейст­вованы.

Светимость живых существ образована лишь ограни­ченным набором эманации Орла – незначительной час­тью бесконечно разнообразного их множества. Для «ви­дящего» процесс восприятия состоит в том, что светимость эманации Орла, находящихся вне кокона, заставля­ет внутренние эманации светиться ярче. Внешняя свети­мость как бы притягивает внутреннюю, захватывает и фиксирует ее. Фиксированная же таким образом свети­мость и есть, по сути, сознание данного конкретного су­щества. Кроме того, внешние эманации оказывают на внутренние эманации давление, от силы которого зависит уровень сознания существа.

Развивая мысль об эманациях Орла, дон Хуан подчерк­нул, что они – вещь в себе. Они пронизывают все су­щее – как познаваемое, так и непознаваемое. Их невоз­можно описать, это «просто присутствие чего-то, как бы масса какого-то качества или состояния, давление, которое ослепляет». При этом его нельзя увидеть в обычном смыс­ле слова. «Видящий» воспринимает Орла всем своим те­лом, всем своим существом. В каждом из нас присутствует нечто, способное заставить нас воспринимать всем телом.