пусть поет».

— И ты сделаешь, то, что мы попросим? — поинтересовалась Мэри.

Маленький Джон вдруг покраснел еще сильнее. «И не мечтай, — отрезала Полли, — то, что я тебя в Рождество поцеловала, было, случайностью, там просто ветка омелы висела на стене, и все. Нам надо поговорить с твоим отцом».

— Идите и говорите, — удивился юноша, — вон, он в шатре с вашей матушкой сидит.

— Не так, — со значением проговорила Мэри. «Наедине, понятно?».

Маленький Джон вдруг усмехнулся. «Ах, вот оно как…, Ну ладно, он обычно после вечерни дома, приходите, я вам дверь открою. А дальше уж — сами».

— Сами, сами, — сердито сказала Полли, и, опять забрав у Джона удилище, закинула его в воду. «А вот и добыча, — высокомерно улыбнулась она, и, вытащив большую форель, метнула ее на берег ручья.

Марта отпустила гонца с мелкой монетой, и, нашарив на столе нож для разрезания бумаг, вдруг прошептала: «Господи, я и не чаяла уже, Господи».

Она перекрестилась и, распечатав маленький конверт, едва пробежав глазами первые строки письма, громко сказала: «Слава Богу!»

— Матушка, — Полли постучалась в ее кабинет, — там, на дворе уже и карета приехала, мистрис Доусон спрашивает — сундуки грузить ваши?

— Да, — распорядилась Марта, — и пусть она уже детей собирает тоже. Сестра твоя где?

— Наверху, французским занимается, — непонимающе ответила Полли. «А Питер на складах, сами знаете».

— Зови сюда Мэри, — попросила Марта. «И быстро, а то мне уезжать надо».

Младшая дочь бросила один взгляд на письмо и ахнула: «Это от Лизы, я ее почерк узнаю!»

— От Лизы, от Лизы, — Марта сглотнула и сказала: «Ну, садитесь, что стоите-то, давайте почитаем».

— Милая, дорогая матушка! — начала она, — пожалуйста, не волнуйтесь, у нас все хорошо.

Надеюсь, что вы добрались до Лондона, и уже в безопасности. Мы с Федей обвенчались, как вы и хотели, — на этих словах Мэри ухмыльнулась, но старшая сестра толкнула ее локтем в бок, — и теперь живем в Польше. Из подпола мы все забрали, перед отъездом.

— Что — все? — поинтересовалась Мэри.

— Неважно, — рассеянно ответила мать и продолжила. «Федя сейчас перестраивает замки у местного магната, Николая Радзивилла, а как закончит — хочет отправиться в Италию, в Рим, поучиться у синьора Джакомо делла Порта, который вместе с синьором Микеланджело работал над собором Святого Петра. Радзивилл с ним знаком, и обещал Феде дать к нему записку. Как соберемся в Италию, дадим вам знать, дорогая матушка. Поцелуйте двойняшек и Петеньку, и мы вам посылаем свою любовь и низкий поклон.

Грамотцу я Федору Савельевичу передала, как вы и просили.

Ваша дочь, Лизавета Воронцова-Вельяминова.

— Про детей и не пишет ничего, — хмыкнула Полли.

— Да ей семнадцать лет только, какие дети, — сердито отозвалась Мэри. «Какая счастливая Лизавета, в Италию едет! — девочка мечтательно закатила глаза.

Марта незаметно стерла слезу и вздохнула: «Ну, слава Богу, что у них все хорошо. Может, как они в Риме будут, повидаемся с ними».

— Да уж скорей бы, — пробормотала Полли, — а то вон, в Амстердам, и, то только следующим летом отправимся.

— Ладно, — мать встала, и девочки сразу же поднялись, — я как раз в Бате, и напишу ей письмо, там хоть времени больше будет. Дядю Мэтью слушайтесь, занимайтесь, за Питером присматривайте, а я месяца через два уже и вернусь, — она привлекла к себе девчонок и нежно поцеловала. «Пойдемте, поможете нам усесться, а то все же двое детей маленьких — не шутка».

Проводив глазами карету, Мэри повернулась к сестре и коротко сказала: «Сегодня, нечего с этим тянуть».

— А если он матушке скажет? — Полли озабоченно потерла подбородок.

— Вот когда скажет, тогда и будем об этом думать, — отмахнулась Мэри.

Джон послушал бой часов собора Святого Павла, и, поднявшись, отложив бумаги, прошел в детскую Констанцы. Он встал на пороге и усмехнулся: «Еще четырех лет нет, а вон — уже и глобус потребовала, и чтобы языкам ее учили. Ладно, с осени начну с ней французским языком, и немецким заниматься, по- итальянски и так каждый день говорим. Ах, Фагот, Фагот, ну не был бы ты таким упрямцем, жил бы с дочкой спокойно в Лондоне, преподавал бы математику, так нет — сидит сейчас в башне Нонья, в Риме. Еще хорошо, что Испанца назначили его духовником, все-таки есть надежда, что трибунал смягчится, хотя бы немного».

Он поднял с ковра куклу и, улыбнувшись, посадил ее на кровать Констанцы.

— Папа, к тебе пришли, — сын стоял в дверях. «Это кто еще? — нахмурился Джон. «Срочное что-то, от ее Величества?». Он развернулся и увидел, что сын покраснел.

— Они там, в кабинете, — пробурчал маленький Джон, и, отступив в сторону, пропустил отца.

Джон обвел глазами гостей и, усмехнувшись, опустился в кресло: «Чем я обязан, такому визиту, юные леди?».

Полли сделала шаг вперед, и, откинув красивую голову, вздернув подбородок, сказала: «Мы хотим на вас работать».

Мэри, что стояла, облокотившись на камин, зачастила: «Мы отлично ездим на лошади, фехтуем, стреляем, я хожу под парусом, она, — девушка кивнула на Полли, — пишет любым почерком, и подделывает подписи так, что не отличишь, мы знаем четыре языка, — и вообще, у вас нет никого, кто говорит по- русски».

Разведчик молчал.

— Я сама составляю шифры, — небрежно сказала Полли, — и Мэри тоже. Мы всего Кардано от корки до корки прочитали.

Джон сцепил пальцы, и, покачав ими, продолжал молчать.

— Я умею врачевать! — горестно вскричала Мэри. «Я Питеру молочный зуб вырвала, и ему совсем не больно было. Ниткой, — добавила она. «И крови тоже не боюсь».

— Вы сядьте, — ласково предложил разведчик. «Сядьте, не стесняйтесь».

Он посмотрел на пылающие щеки девушек и ворчливо сказал: «Матушка ваша, конечно, ничего не знает».

Мэри помотала головой. Полли пробормотала: «Если у нас не получится, то и знать ей незачем, а если получится — мы ей сами скажем».

— Ну-ну, — Джон помолчал и, потянувшись, налил себе вина. «Вам не предлагаю, — отрезал он, заметив взгляд Полли. «Малы еще, потом, за ужином, сидр получите, и хватит».

— З а ужином? — удивилась Мэри.

— Ну да, — разведчик выпил. «Ладно, юные леди, я вижу, что вас ничем не переубедить, поэтому давайте так — я вам дам одно задание, маленькое, на пробу. Провалите — мы с вами распрощаемся, ну, с точки зрения работы. Не провалите — будем сотрудничать и дальше, и я уж тогда с вашей матушкой сам поговорю».

Он увидел горящие глаза девушек и вдруг, смешливо, сказал: «Вам матушка не говорила, что вы уже на меня работали? Вам тогда и двух лет еще не было, под Оксфордом».

— Это когда леди Вероника нашла тайный печатный пресс, — кивнула Мэри. «Говорила, да.

Мы и не помним ничего с тех времен».

— Ну конечно, — разведчик встал. «Пойдемте, Джон сегодня обещал куропаток с этим овощем из Нового Света — картошкой. А после ужина будем говорить более подробно».

Мэри проводила глазами его все еще прямую, не старческую спину, и шепнула сестре: «А если не получится?»

— В се будет хорошо, — уверенно ответила Полли. «Ну что там надо будет сделать — последить за кем-нибудь, или письма передать. Ерунда, в общем. Пошли, — она дернула сестру за рукав платья, — Джон