Особую роль в судьбе Севера играли военно-морские операции — ведь он мог снабжаться только по морю и по воздуху. Северный флот республики был очень скромен — всего два эсминца, три подводные лодки, торпедный катер и несколько вооруженных пароходов. Им противостояли 1–2 крейсера (каждый из которых мог без труда потопить надводные суда республиканцев), миноносец, минный заградитель и вооруженные пароходы[1415]. Однако в апреле 1937 г. франкистский линкор «Эспанья» взорвался недалеко от Сантандера и утонул. Скорее всего, его утопила британская подводная лодка при попытке задержать английский пароход. Это событие имело большое значение, так как без этого линкора франкисты не смогли надежно блокировать порты северного анклава Республики[1416].

1 июня 1937 г. на Северном флоте произошел так называемый «путч Наварро», оказавшийся своеобразной моделью развития республиканской военно-политической элиты от майского кризиса 1937 г. к мятежу, покончившему с республикой в марте 1939 г. Командующий Северным флотом капитан Э. Наварро, бывший адъютант Асаньи, позиционировался как военный вне политики. Но в частных разговорах печалился, что «испанцы убивают испанцев». «Матросский состав кораблей в большинстве своем был стихийно-революционно настроен» и не доверял командующему (как потом выяснилось — не без оснований), — свидетельствовал советский советник А. Александров. Тогда Наварро решил одним ударом «устранить из числа команд кораблей революционно-настроенных моряков, не веривших комфлоту и угрожавших ему расправой». По согласованию с Наварро баскская полиция подъехала к эсминцам, захватила охрану и арестовала команды кораблей. Подводные лодки трогать не стали — их команды просто некем было заменить. Команды эсминцев заменили басками. В итоге переворота «флот фактически переходил в ведение баскского правительства». С учетом того, что баски предпочитали действовать самостоятельно, не очень считаясь с нуждами соседей, это должно было ослабить силы фронта.

Но сам Наварро проводил свои действия так же, как и майские победители на остальной территории республики — под флагом порядка: «если до сих пор мы (т. е. офицеры) работали под угрозой револьвера, то сейчас под такой угрозой будут работать матросы». Емкое объяснение, которое вполне устроило и Валенсию. Прието одобрил действия Наварро, а министр от басков Ирухо поздравил его с удачно проведенной операцией. Правда, морские операции под командованием Наварро не активизировались — ведь басков еще нужно было обучить обращению с благоприобретенной техникой. Впрочем, как потом выяснилось, Наварро и не собирался драться с франкистами, и смысл его желания избавиться от матросского револьвера был совсем в другом. В откровенных беседах Наварро возражал тем, кто предлагал облегчить участь арестованных матросов: «А они были к нам гуманными 18 июля?». Имелось в виду, что матросы убили морских офицеров, попытавшихся поддержать мятеж в 1936 г. Не удивительно, что советские советники стали выступать за снятие Наварро. Но ситуация развивалась быстрее[1417].

Франко методично наступал на Бильбао. Республиканцы рассчитывали на линию укреплений Сентурон. Но строивший ее инженер перебежал к франкистам, и стало ясно, что она и построена негодно, а все ее детали известны врагу. За короткое время республиканцы успели построить новые укрепления, заткнуть часть дыр. Когда устремившиеся в бреши Сентурона франкисты напоролись на свежие оборонительные линии, они решили не рисковать, и сосредоточили для прорыва 30 орудий на километр и продвигались очень осторожно — по 4 км в день и поставили Бильбао под угрозу окружения. Горев рассказывал, что «артиллерия буквально уничтожала укрепления»[1418] . Но ожесточенные бои вокруг города продолжались. На высотах Арчанда под обстрелом и бомбовыми ударами держались остатки 4-й астурийской бригады и два-три батальона басков. Потеряв десятую часть своего состава, «синие[1419] были сброшены с высот, белая пехота заняла высоты, и когда ушла авиация и ослаб артиллерийский огонь, синие пошли в контратаку и высоты захватили»[1420]. Но эта героическая борьба не могла спасти город от противника, выходившего в тыл обороняющимся.

Когда падение Бильбао стало неизбежным, республиканцы принялись уничтожать мосты и предприятия, но баскская полиция мешала им. Эвакуация происходила почти стихийно, дороги были запружены беженцами и обстреливались флотом противника. Подводные лодки перешли в Сантандер, а вот Наварро 14 июня повел эсминцы во Францию. Оказалось, что цель «наведения порядка» Наварро заключалась в том, чтобы беспрепятственно вывести во Францию часть баскских лидеров с семьями и сбежать самому. Матросы (включая и басков) были возмущены этим бегством. 21–22 июня команды вернули корабли в Сантандер. Здесь флот очень пригодился, так как франкисты попытались полностью блокировать Север[1421].

19 июня Бильбао пал, республиканцы с трудом закрепились у Кастро-Урдиалес. Поражение на время сплотило северян, они создали объединенную Хунту севера во главе с командующим Гамиром Уррибари, в которую вошли губернаторы Сантандера Руис, Астурии — Томас и президент басков Агирре.

На оставшейся у республиканцев территории скопилось до 175 тысяч беженцев, англичане и французы согласились вывозить их. Но после того как было вывезено меньше десятой части, к республиканцам поступило письмо: «Адмирал английского флота в Кантабрике напоминает о поддержке, оказываемой республиканцам для эвакуации гражданского населения и, в знак благодарности за таковую, просит губернатора Сантандера выпустить на свободу всех арестованных фашистов и разрешить последним, равно как и всем желающим элементам правого направления, выехать за границу; отправка всех таких лиц могла бы производиться в пропорции 15–20 % от общего числа эвакуированных республиканцев, то есть на 1000 человек приходилось бы 800 или 850 республиканцев и 150–200 фашистов и всякого рода реакционеров. Губернатор мог бы удержать в Сантандере некоторое количество очень провинившихся фашистов, имея последних как заложников, но держа их на свободе…»[1422] Этот профашистский ультиматум британского командования был отвергнут. Треть беженцев удалось вывести гражданскими пароходами несмотря на угрозу их потопления.

Из-за морской блокады в конце июля продовольствия в северном анклаве оставалось на несколько дней. Но 11 августа республиканский флот под фактическим руководством советских специалистов провел изящную операцию «Маятник». Своими небольшими силами республиканцы смогли отвлечь крейсер «Сервера», подбить минный заградитель «Юпитер» и провести в Хихон целый конвой с продовольствием и горючим. Признав неудачу, франкисты сняли блокаду[1423].

Однако судьба фронта решалась на суше. 14 августа франкисты и итальянцы начали наступление на Рейносу, рассекая территорию республиканцев. Почти половина баскских сил не стала отступать дальше и капитулировала у Сантоньи[1424]. 24 августа Сантандер был окружен. Около 3000 бойцов и 2000 гражданских эвакуировались по морю в Хихон, около 2500 солдат и более 3000 населения — во Францию.

На последнем этапе борьбы, во время обороны Астурии, сопротивление возглавили губернатор Томас и командир полковник-баск Прадо (он уплыл из Сантандера под носом франкистов на лодке даже без весел — гребли саперными лопатками и добрались до республиканцев)[1425] . Несмотря на то, что республиканцы в конце августа попытались предпринять наступление на Арагонском фронте, оно было недостаточно сильным, чтобы нарушить планы Франко. 4 сентября он начал наступление в Астурии. 21 сентября Хихон пал.

По советским оценкам, «с ликвидацией севера мятежники получили великолепные атлантические порты — Бильбао, Сантандер, Хихон для свободной и прямой связи с Германией; развитую горно- металлургическую промышленность и, наконец, освободили свои войска, воевавшие против республиканского севера»[1426]. Это означало, что стратегическая инициатива, которую Республика могла перехватить после Гвадалахары, возвращалась к Франко. Он получал свободные силы для удара.

Но войска, штурмовавшие Север, были утомлены, Франко еще не был уверен в своих силах, и это дало Республике передышку и последний шанс самой выбрать место для удара. Этим местом стал Теруэль — форпост франкистов между центральной частью Республики и Каталонией.