земли любыми средствами и методами…
Поскольку все телефоны прослушивались и ни на кого нельзя было положиться, агент немецкой разведки кардинал Коперник вынужден был лично навещать госсекретаря Ватикана кардинала да Скалью для того, чтобы получить от него информацию для передачи немцам. Опасаясь прослушивания, каждый раз они встречались в разных местах и под разными предлогами. Вот и в этот раз они должны были встретиться в крытом коридоре одного из второстепенных зданий Ватикана, занятых разными конгрегациями. В это время – а уже стемнело – на работе почти никого не было, и два иерарха могли разговаривать почти свободно.
Едва только увидев лицо Да Скальи, кардинал Коперник понял, что произошло что-то непредвиденное. Что-то очень серьезное.
– Вы принесли? – спросил Коперник.
– Кому ты передаешь информацию? – вместо ответа спросил да Скалья.
Вопрос был явно бестактным… здесь было принято хранить показное благочестие. Задавать такие вопросы не менее неуместно, чем спрашивать у невесты в присутствии гостей, как прошла ее первая брачная ночь.
– Прошлый раз был большой человек, – сказал Коперник, – сам генерал Ирлмайер. Очень большой человек.
Да Скалья кивнул:
– Так вот. Назначь встречу с ним, как можно быстрее. И скажи, что если он хочет получить номера счетов и суммы, он должен вернуть мне одного человека. Того, кого взяли русские.
– Русские?
– Из монастыря, южнее Треччины. Они забрали его второго числа, высадили вертолетный десант. И скажи им, что, если этот человек не будет освобожден, они никогда не получат ничего от меня.
– Но… с ними нельзя так разговаривать! Нельзя!
– Можно. И нужно. Встреться с генералом и скажи: нет человека – нет ничего. Он сможет надавить на русских.
– Какой человек?
– Слепец. Русские знают. И я знаю. А вот им знать больше незачем. Тебе – тем более, проклятый содомит…
Как он вернулся к себе домой, кардинал Коперник не помнил.
Кардинал Коперник снимал квартиру на Виа Меченате, красивой улице, находящейся между Колизеем и Термини, римским вокзалом, примерно в двух километрах от Ватикана. Совсем рядом находилось одно из злачных мест Рима – сауна для педерастов «Аполион». В квартире не было практически ничего из вещей, обычных для римской квартиры – но там был компьютер. Точнее даже ноутбук – одна из новых моделей, в титановом корпусе, совершенно непривычный для Святого отца.
Едва войдя в дом, Святой отец бросился включать компьютер. Ему нужно было отправить экстренное сообщение с требованием ускорить встречу – не позднее завтрашнего утра. Для переписки он собирался воспользоваться сервисом «Киберграмм» – сервисом тайных мгновенных сообщений, которые нигде не остаются, ни у отправителя, ни у получателя, ни на почтовом сервере, и почти не подлежат расшифровке.
Привычно проиграла заставка, засветился мягким светом экран, кардинал зашел в сервисную подпрограмму, набрал номер абонента и сообщение. Нужно срочно встретиться – шифровать такое смысла нет. Пойди и узнай, кто встречается, с кем и зачем.
Сообщение ушло. Теперь следовало ждать, пока пользователь, которому оно адресовано, откроет компьютер, прочтет и напишет ответ.
Кардинал так нервничал, что решил немного «сбросить напряжение». С этой целью он поставил на компьютере фильм, в котором роль женщин исполняли э… маленькие мальчики. С тех пор, как кардинал переехал в Рим и стал председателем Трибунала Святой Римской Роты, его половая жизнь ограничивалась просмотром таких вот контрабандно привозимых из Парижа и из Албании фильмов… Германская разведка периодически контролировала его, а постоянный куратор пообещал кастрировать, если кардинал на чем-то попадется. Забота немецкой разведки о нравственности кардинала объяснялась просто: немцы не хотели потерять хорошего агента из-за какого-нибудь папарацци, оказавшегося не в то время и не в том месте.
Поглощенный происходящим на экране, кардинал не услышал, как за спиной тихо открылась дверь…
Компьютер тоненько пискнул, вместо экрана с фильмом появилось окно программы «Киберграмм». Несколько слов по-немецки – «где и когда?».
Кардинал Коперник потянулся к клавиатуре, чтобы написать ответ, и в этот момент ему на плечо легла рука. Он оцепенел от ужаса.
– Как интересно…
Кардинал медленно повернул голову. За ним возвышался жандарм по имени Марио Джидди, здоровяк под метр девяносто с юга Италии, один из немногих южан в жандармерии. Если бы кто озаботился проверкой биографии сего достойного мужа за период до того, как он поступил в Ватиканскую жандармерию, то выяснил бы, что несколько лет назад, будучи молодым и полным сил полицейским в бандитском Неаполе, в участке он до смерти избил беженца, подозреваемого в мелкой краже. Дело замяли в обмен на уход по собственному… Что ж, теперь жандарм Джидди мог делать все что угодно, так как вопросами уголовного права в Ватикане и прав подозреваемых почему-то до сих пор не озаботились.
За жандармом стоял человек, известный в Ватикане как отец Солицио. Иезуит, один из конфидентов Папы, он постоянно пропадал и вновь появлялся – и никто не знал, где он бывал и что делал.
– Как интересно… – сказал отец Солицио, кивая на экран, на одной четверти которого было окно программы «Киберграмм», а на оставшихся трех четвертях разворачивалось действо, за которое в Священной Римской империи полагалась смертная казнь через повешение.
У кардинала Коперника задрожали губы.
– Кому вы пишете? – спросил падре Солицио.
– …Человеку по фамилии Ирлмайер. Мы… должны срочно встретиться.
Коперник и не подумал сопротивляться. Предатель и трус в душе, он предавал легко, стоило только кому-то продемонстрировать силу.
– Манфред Ирлмайер. Среднего роста, худой, очень короткая стрижка, сильно загорелый. Любит угрожать.
– Не совсем загорелый, ну… да.
– Вы его агент?
– Не его, но… да.
– Кто еще?
– Это… архиепископ да Скалья… Это он!
– Вы должны передать какое-то сообщение?
– Да.
– Какое же?
Коперник в точности повторил то, что должен был передать.
– Какое задание вы получили от Ирлмайера?
Коперник сказал и это.
– Еще что?
– Больше ничего, клянусь!
Отец Солицио немного подумал.
– Пишите. Готов передать информацию. Время – завтра утром. Место – Болонья, здание Святой Миссии у Порто Сарагоццо, Старых ворот. Пишите же.
Коперник прилежно написал то, что ему приказали написать.
– Он поверил? – спросил падре Солицио, будто Коперник мог это знать.
– Да! Думаю, что да.
Падре кивнул.
