обязательно ввязываться в бой, Уолтер. Это моя схватка.

Но юноша горячо произнес:

– Эндрю, ты брат мне, к тому же ты спас мне жизнь. Я должен умереть рядом с тобой или до конца дней жить в позоре.

Мысль о том, что у него есть брат, еще была внове для Уолтера, и она каждый раз наполняла его гордостью и ликованием. У него брат! У него, Уолтера Пьюсона, живой брат из плоти и крови! Что могло быть чудеснее этого? Разве что сознание того, что у него к тому же имелись настоящие родители и две сестры. Но пока юноше хватало и этого. Думая о своей семье в далекой Англии, он невольно ставил их ниже, чем своего покойного хозяина. Пью взял его в свой дом, заботился о нем, как о родном сыне, а потому заслуживал, чтобы Уолтер помнил его как своего отца. Размышляя о своем родном отце, молодой человек начинал думать, что тем самым предает доброго оружейника. Пока разобраться в этом было слишком сложно.

Они проехали по узкой долине, затем пересекли равнину и приблизились к реке. На другом берегу их и впрямь поджидал отряд рыцарей, около сорока человек. Ими оказались Черные кавалеры, презренные негодяи, убившие послов ассасинов. Убившие трусливо и тайно, воспользовавшись беззащитностью своих жертв. Теперь они точно так же были готовы уничтожить Эндрю и Уолтера. Во главе отряда стоял ненавистный враг юного рыцаря, Гондемар де Блуа. Его белоснежные доспехи выделялись на желтовато- сером берегу реки. Знамя, висевшее на копье из светлого дерева, трепетало на ветру.

– Боже правый, – мягко произнес Уолтер. – Это, похоже, крепкие парни.

Это он еще преуменьшил.

Тридцать лошадей, сорок человек. Массивные, крепкие рыцари. Из-под копыт коней вздымались тучи пыли. Не люди, а звери. Огромные силуэты в грязных доспехах и рваных накидках, похожие на диких чудовищ. Они брали то, что хотели, когда хотели, и убивали всех, кто пытался их остановить. Сила – это власть. В их привычках было крушить без разбору. Заступи им дорогу – и они размажут по земле. Сейчас лжерыцари лениво слонялись по берегу, ожидая появления жертв, когда придет пора убивать. Они были уверены в своей победе. Разве бывало иначе? Те, кто придерживался иного мнения, давно мертвы. Их тела остались лежать в песках, одни сгнили, другие сожжены, третьи похоронены.

Они ждали, бесстрастно глядя на врага, не испытывая ни малейшего беспокойства. Двое юнцов, один без доспехов. Это будет легко. Слишком легко.

– Это и впрямь грозный враг, – пробормотал Эндрю, чувствуя, как от страха сжимаются внутренности. – Тебе не нужно оставаться со мной, Уолтер. Я справлюсь и один.

– Это заявление не требует ответа, – произнес его брат.

В этот миг с юга показался еще один отряд воинов.

Эндрю тихо застонал. Неужели к рыцарям-разбойникам подоспело подкрепление? Может, они заключили соглашение с Одо де Сент-Аманом – на один день, чтобы избавиться от докучливого юнца? Вновь прибывших было всего двенадцать человек, но их отряд оказался слишком ярким и шумным, чтобы состоять из тамплиеров.

– Сарацины! – пробормотал Уолтер. – Смотри, можно разглядеть знамена с арабскими письменами!

Один из сарацин выехал вперед и галопом помчался к тому месту, где ждали Уолтер и Эндрю верхом на лошадях.

– Салам алейкум! – воскликнул юноша на белоснежном коне. – Мой добрый друг Эндрю! Я примчался к тебе на выручку!

Хасан! Это его добрый друг и союзник Хасан! Эндрю был вне себя от счастья, узнав его.

– Алейкум салам! – крикнул он в ответ. – Что ты делаешь здесь, глупец? Твой старший брат знает о том, куда ты поехал?

– Мой брат тоже здесь, с нами, – ответил Хасан, указывая на отряд арабов. – Мы пришли, чтобы стереть этих паразитов с лица земли. Слишком долго им было дозволено насиловать и грабить. Сегодня они заплатят за свои злодеяния!

Они стояли у реки перед лицом грозного, не знающего жалости врага – двое юношей с Британских островов и двенадцать арабских всадников.

– У них есть копья, – произнес Эндрю, глядя на рыцарей-разбойников.

Хасан, великолепный в своих разукрашенных сарацинских доспехах, подозвал одного из своих воинов.

– У нас тоже есть копья, – сообщил он. – Их привез этот человек – выбери одно себе. И ты тоже, Уолтер.

– Они мне кажутся одинаковыми, – произнес ученик оружейника.

– Они действительно одинаковые, но одно из них твое – разве ты не чувствуешь его зова?

– Вот это, – произнес Уолтер, извлекая из связки копий, поданной сарацином, тонкое длинное древко. – Мне кажется, оно само рвется в бой.

– Вы все на белых лошадях, – заметил Эндрю. – На то есть причина?

Брат Хасана произнес:

– В горячке боя рука сама ищет, кого поразить. Не руби человека, сидящего верхом на белом коне, поскольку он твой друг. Видишь, даже вон того разбойника на огромном сером скакуне не спутать с одним из нас – его жеребца давно не чистили, и он стал почти коричневым от пыли.

– Хорошая мысль. А как вы узнаете нас? Меня и Уолтера?

– Мы лучше сохраняем хладнокровие в бою, чем христианские рыцари, мы не совершим подобной ошибки.

– Время пришло, – произнес Эндрю. – Построиться!

Сарацины не привыкли сражаться в ряду, но они послушно выстроились в длинную, неровную линию, как им было приказано.

– Готовы?

– Да! – воскликнул Уолтер, взбудораженный приближением своей первой битвы. – Я готов, брат мой!

Эндрю чуть было не завопил по привычке: «За Господа нашего, за короля Балдуина и Иерусалим!» – но вовремя вспомнил, кого ведет в бой, и выкрикнул:

– Смерть черным рыцарям!

Он пришпорил нетерпеливо приплясывающего Чародея и рванулся вперед.

Гнедой жеребец помчался по песку. Он был в своей стихии. Этому Чародея обучали, это он любил больше всего – скакать галопом навстречу яростной битве. Звон мечей. Лязг копий. Стук щитов. Он чувствовал, как по телу волнами прокатывается мощь. Мышцы вздулись от напряжения и предвкушения. Копыта стучали по высохшей земле, и звук этот громом разносился по равнине. Уши, прижатые к голове, походили на острия копий, грива плескалась по ветру, длинный хвост развевался, словно знамя великого боевого скакуна.

Отряд Эндрю уступал противнику в численности, на каждого их воина приходилось трое врагов, однако, когда сарацины рванулись вперед, юноша заметил, что среди них появилось еще двое всадников.

Джинны. Зеленый и синий, верхом на адских гончих, полускрытые щитами из яркого алого пламени. Уолтер тоже заметил их. Братья знали, что, кроме них, этих воинов из другого мира не видит никто – ни один араб не бросил взгляда в сторону джиннов. Обнаженные, они держали в каждой руке по скимитару, в зубах сжимали кинжалы. Они посмотрели на близнецов и ухмыльнулись с таким злобным восторгом, что Эндрю и Уолтер невольно расхохотались.

Теперь бросились в атаку и рыцари-разбойники. Сплошная стена оружия и металла. Гондемар мчался впереди. Пришло время решающей битвы. Один сегодня должен умереть – Гондемар де Блуа или Эндрю из Крессинга. Пощады не будет. Темный силуэт Смерти маячил поблизости, терпеливой, как всегда, знающей, что в конечном итоге к ней явятся все, несмотря ни на что.

Первое столкновение выбило из седла нескольких воинов. Копья отскакивали от щитов – или находили свою цель. Сражавшиеся падали с криками. Лилась кровь, наполняя воздух алыми каплями. Ржали и падали лошади. Затем были извлечены клинки; они встречались со звоном, наполнившим пустынную долину. Тишина внезапно сменилась вскриками, стонами и проклятиями сражающихся. В воздух взметнулась пыль, застилая воинам глаза. Потные ладони соскальзывали. Шлемы приглушали предсмертные вопли.