был его лучшим учеником. Поэтому вскоре зелье приорело нужную консистенцию и цвет.

Пора было опускать медальон. Вынув его из кармана, Драко в последний раз задумался, чей портрет скрыт внутри. Ему приходили в голову три варианта: Салазар, Меропа или Том - возлюбленный девушки, помещенный туда ею поверх или вместо прежней фотографии.

К сожалению, это праздное любопытство он не мог удовлетворить. Старинное украшение, став крестражем Волдеморта, не стоило открывать, если ты не самоубийца. Впрочем, уничтожение тоже могло привести к смерти. Но Драко старался не думать об этом сейчас. Погладив почти живую змейку на крышке и подмигнув ей, он разжал пальцы.

Издав тихий всплеск, медальон утонул в вареве. Тоненькая струйка песка в часах начала легко сбегать из верхней части в нижнюю, убавляя минуты жизни… «Почему такой пессимизм?» - возмутилась Моргана. «Я не Дамблдор, а просто молодой парень, рядом с которым никого нет», - ответил ей Драко, глядя на бег песчинок и мерцание зелья. «Эх, Гарри, Гарри! Сидишь там и не слышишь меня! Встань рядышком, опусти свою руку на мое плечо. Нет, не слышишь! А мне так хотелось бы, мне, не Моргане… » - мелькнуло в его голове.

Почти в тоже мгновение над котлом появилась зеленоватое облако, так напоминающее отсвет от Авады Кедавры и от знака смерти над родным замком. Следом возник призрак Салазара Слизерина и ухмыльнулся. Затем он растаял, уступив место огромной змее, которая начала завораживающий танец.

Все быстрей и быстрей двигалось мощное тугое тело, все стремительней раскачивалась голова змеи. С ее острых зубов сочился яд. Драко, не мигая, смотрел на нее, не в силах не то что убежать, но даже сдвинуться с места.

Резкий выпад змеиного тела, удар головы в плечо. Ядовитые клыки впились в кожу, разрывая плоть. «Интересно, мне это кажется или она материализовалась?» - с отстраненным интересом подумал Драко. Косвенным ответом стал яд, который пронесся по его венам к сердцу, стискивая, затрудняя дыхание.

«Я еще повоюю», - невесело усмехнулся блондин и на пределе своих сил заставил себя взмахнуть руками. Из кончиков пальцев вырвались несколько молний, которые ударили в котел, сминая и разрушая его, убивая магическое создание и уничтожая крестраж.

- Гарри… - прошептал Драко с последним вздохом и неподвижно рухнул на холодные мраморные плиты подземелья...

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ.

Часть 3. Пламя. Между ангелом и бесом

Глава 1 Болезнь

Из всех спален в особняке эта была самой большой, самой светлой и самой шикарной. Стены обтянуты светло-зеленым шелком, расписанным коричневыми иероглифами, серебристыми веерами и маленьким красными китайскими фонариками. Дорогие серо-зеленые шторы занавешивали огромные арочные окна.

Кровать была такой широкой и мягкой, что это вызывало в нем смех. А этот безумный балдахин, серебристый и полупрозрачный! Ну, скажите на милость, кому это нужно? Ему? Упаси Мерлин! Хозяину спальни?.. Возможно, как и темно-зеленые (или черные) простыни, струящиеся, шелковые…

Шикарный трехстворчатый шкаф, полный нарядов. Туалетный столик с разными баночками, флакончиками, кремами, духами и туалетной водой. Каждая вещичка - произведение искусства. Зачем это все парню, не понятно. А это огромное зеркало в полстены, от потолка до пола, делающее комнату еще больше. В нем отражалось все: от окон до кровати…

Как он смеялся над этой спальней и ее новым обитателем. Как ненавидел теперь, проведя здесь уже месяц. Он мог сидеть неподвижно на краю несуразной кровати часами, безвольно опустив голову и руки, забывая есть и спать, отощав и ослабнув, всматриваясь в худого юношу, что раскинулся на ней в бреду.

Слипшиеся белые волосы разметались по темному шелку. Они потеряли блеск и упругость. Мраморная белая кожа кажется прозрачной. Узкие ладони с тонкими пальцами, которые вцепились в скользкую простынь, проскальзывая и не сминая. На лице остались только глаза: распахнутые и невидящие. Временами юноша стонал и бредил.

Гарри больше не мог этого выносить. Он устал, смертельно устал и, как обычно, винил себя в произошедшей трагедии. Почему?.. Может, из-за многолетней привычки. Он корил себя в смерти своих родителей с того момента, когда узнал, как они умерли. Потом были Седрик, Сириус и директор… А теперь мог погибнуть и Драко, и это пугало почти до истерики.

* * *

Поттер хотел, чтобы после смерти Дамблдора из его близких - людей, которых он любил, никто никогда не пострадал. Ему казалось, что он все просчитал и предусмотрел - отказался от любимой девушки ради спокойствия ее самой и всей ее семьи. Убежал от друзей, преданных и верных, готовых идти с ним в огонь и в воду. Он стал бродяжничать, не задерживаясь на одном месте больше, чем на три часа.

Это были мрачные дни… За ним повсюду гонялись Упивающееся смертью, нападали внезапно и неожиданно. Авроры, вместо помощи, то и дело мешались под ногами, создавая хаос вокруг. Как его это все раздражало!

И вдруг это закончилось после неожиданной встречи с незнакомцем в темном переулке. Поттер будто исчез, испарился… Его словно укрыли волшебной мантией-невидимкой, под которой можно было нормально жить: смеяться и сердиться.

Кто же это сделал для Гарри?.. Ни Люпин, обремененный своими проблемами и внезапной любовью к Тонкс. Ни Уизли, сочувствующие, добрые, но такие заметные, с кучей родственников и проблем. Ни Авроры, вечно мешающие и требующие. И, естественно, не убитый директор.

Никому из его родных, любимых и дорогих людей не удалось укрыть Гарри от всех, оставив возможность действовать и жить нормальной жизнью. Это смог самый странный человек на свете, Люциус Малфой, отец его врага…

Малфой-старший поразил, приручил и влюбил в себя Поттера. Сейчас, спустя год, этот мужчина с каштановой шевелюрой и серо-голубыми глазами напоминал Гарри его крестного. Только у Сириуса был бешеный взгляд, замученный тюрьмой и жаждой справедливости. У Люциуса глаза были спокойные, умные и рассудительные. Теперь они любили друг друга как отец и сын. Порой Поттеру становилось страшно за старшего Малфоя, но… Маг был мудр и хитер, являясь гарантом спокойствия. Гарри так нуждался в его заботе и опеке!

* * *

Драко вздрогнул, застонал и зашептал сухими губами:

- Мерлин, я прошла через столетия. Дай мне шанс, мой Мерлин!

Он схватил Гарри за руку и потянул к себе, не встречая сопротивления. Поттер знал о наследии, что получил Драко, и понимал, что сейчас душу белокурого юношу раздирает изнутри Моргана. Это она говорит его устами.

Гарри склонился над больным, погладил его по груди и голове, коснулся губами лба и сказал успокаивающим тоном, вздыхая:

- Конечно, я дам этот шанс, только очнись. Умоляю!

Драко вздрогнул вновь и проговорил с надеждой:

- Гарри, ты дашь мне шанс? Гарри, ты не будешь меня ненавидеть?

- Нет! Успокойся, Драко! Очнись! Ты так нужен мне.

По щекам Поттера покатились слезы и горячими каплями упали на лицо Малфоя, который продолжал бредить:

- Не оставляй меня одного. Мне так холодно в этом замке. Я запутался и заблудился.

Драко вскинул руки и обвил их вокруг шеи брюнета, притягивая того еще ниже:

- Мерлин! Мы снова вместе. Ты же простил меня за такой долгий срок? Я не хочу уходить. Удержи меня, Мерлин!

- Драко, к черту эти треклятые тени! К черту Мерлина и Моргану! - взорвался Гарри, утыкаясь лицом в голую грудь. - Драко, где же ты, Драко?! Это я, чертов Поттер, твой Гарри. Помнишь, как мы с тобой бродили по дому? Ты да я, никого больше?

По его лицу обильней потекли слезы, и больной принялся стирать их пальцами. Затем стал гладить по