Маркиза. Леня откашлялся, с трудом перевел дыхание и, пошатываясь, поднялся на ноги.

Незваный гость лежал на полу, не подавая признаков жизни. Его черная шапочка намокла и потемнела, темно-красная лужа растеклась на полу вокруг его головы. Лицо и одежда Маркиза тоже были забрызганы темно- красным.

– Здорово… здорово ты его приложила! – с трудом, преодолевая боль в горле, проговорил Леня.

По полу процокали когти, и в прихожей появилась пуделиха Джульетта, до сих пор спокойно где-то спавшая.

– Собака, называется! – укоризненно сказал ей Маркиз. – Гавкнуть не могла! Чужой человек в дом забрался, а ты спишь, как пьяный сурок!

Джульетта взглянула на Леню с видом оскорбленного достоинства, говоря своим взглядом, что она не какой-нибудь дворовый сторожевой пес, а благородная, породистая декоративная собака, и принялась тщательно вылизывать темно-красную лужу. Маркиз уставился на нее в испуге и прошептал:

– Что ты делаешь? Это же кровь!

– Что с тобой, Ленечка? – заботливо окликнула его Лола.

– Она… Джульетта… она лижет кровь! Человеческую кровь! – В Ленином голосе звучал неподдельный ужас.

– С чего ты взял?

Леня лизнул темно-красную жидкость, которой были забрызганы его лицо и руки, и облегченно расхохотался: все вокруг было залито сладким малиновым вином из разбившейся бутылки.

Человек в черном застонал и пошевельнулся.

Маркиз перекатил его на бок и связал руки куском крепкой бельевой веревки. Затем он снял с него черную шапочку.

Олег Петрович Нестеровский – хотя вряд ли это было его настоящее имя – снова застонал и открыл глаза. Увидев Лолу в сбившемся парике, он удивленно заморгал, словно не веря своим глазам, и хрипло проговорил:

– Это… вы? Вы живы?

– Как видите, – Лола усмехнулась, – сейчас вы тоже будете говорить, что в Ялте удивительно скучно, и предлагать моей собаке кусок ветчины?

Нестеровский скосил глаза на Джульетту и удивленно произнес:

– Кажется, у вас была другая собака…

– Однако за время пути собака могла подрасти, – ответила Лола, – как видите, я помню не только Чехова, но и Маршака.

– И долго вы собираетесь кокетничать? – недовольно оборвал ее Маркиз. – Хочу напомнить тебе, дорогая, что этот обаятельный господин убил как минимум двоих, а нас с тобой не прикончил только по недоразумению. И что его с большим нетерпением дожидаются в отделе по расследованию особо тяжких преступлений.

Галактион Галактионович Саянов вызвал в кабинет секретаршу Аллочку.

Девушка появилась на пороге, держа в руках блокнот и ручку. Она преданно уставилась на шефа, ожидая распоряжений. Саянов внимательно разглядывал ее лицо, выдерживая драматическую паузу. По ее бледному, некрасивому лицу пошли красные пятна.

– Я недостаточно хорошо вам платил? – спросил наконец юрист. – Или грубо с вами обращался?

– Нет, Галактион Галактионович, – пискнула секретарша, – что вы, Галактион Галактионович… я очень всем довольна…

– Тогда почему вы предали нашу фирму?

– Я… нет… я ни в чем не виновата… я никого не предавала…

– Да? – саркастически осведомился Саянов и бросил на стол фотографию – холеное, самодовольное мужское лицо.

Аллочка разрыдалась.

– Вы уволены, – сухо проговорил юрист, – и скажите спасибо, что я не передаю вас в руки правосудия!

Глядя вслед выбежавшей из кабинета секретарше, он подумал, правильно ли поступает, выбирая на эту должность некрасивых девушек. Возможно, «кукла Барби» не стала бы такой легкой жертвой самодовольного обольстителя.

Ровно в одиннадцать часов в кабинете Галактиона Галактионовича Саянова собралась достаточно пестрая компания.

Собственно говоря, присутствовать на оглашении завещания должны были только супруги Птичкины, как лица напрямую в этом завещании заинтересованные, однако Анфиса Саркисовна настояла на участии в этом мероприятии Нины Евграфовны, с которой она в последнее время совершенно удивительно сблизилась на почве практичного отношения к жизни и попыток удержать легкомысленного Георгия от необдуманных шагов.

Гуля, в свою очередь, потребовал пригласить Маркиза и Лолу, как людей, защитивших его жизнь и интересы и имеющих потому право присутствовать на последнем акте трагедии.

В довершение общей картины в кабинете юриста имели место такие колоритные персонажи, как темпераментная пуделиха Джульетта и любвеобильный чихуа-хуа Пу И. Собак попросту не с кем было оставить, и хотя они явно были неуместны в солидном юридическом офисе, господин Саянов учел важность происходящего события и закрыл глаза на правила этикета, приказав изумленному охраннику пропустить собак в свой кабинет.

Так что теперь Джульетта и Пу И сидели по разные стороны стола и обменивались страстными взорами, представляя замечательную иллюстрацию к классическому итальянскому роману «Разлученные».

Анфиса Саркисовна и Нина Евграфовна сидели рядом и перешептывались, как старые подруги, Георгий Андреевич тяжело вздыхал, испытывая муки совести из-за неожиданно свалившегося на него наследства, и только Лола и Маркиз выглядели в этом кабинете вполне уместно и благопристойно – оба в хороших деловых костюмах от Армани и с подобающими случаю серьезными лицами.

Открылась дверь, и новая секретарша, заменившая со скандалом уволенную нынешним утром Аллочку, внесла поднос с кофе.

Галактион Галактионович строго оглядел присутствующих, откашлялся и приступил к оглашению завещания.

Лола подумала, что в нем явно пропадает драматический актер: он читал официальный документ так, как будто это была греческая трагедия, и сумел вызвать у всех присутствующих истинное волнение.

Что, конечно, было немудрено, когда он назвал сумму, являющуюся предметом завещания.

– Вышеупомянутый клиент фирмы, – произнес Саянов голосом первосвященника, – оставляет принадлежащую ему собственность в акциях и ценных бумагах на общую сумму шестьдесят четыре миллиона долларов США…

Нина Евграфовна громко ахнула, а Анфиса издала такой сексуальный стон, что Лола взглянула на нее с подозрением, и в голове у нее появилось возможное объяснение Гулиной супружеской верности.

–  …оставляет принадлежащую ему собственность гражданам России Михаилу Сыромятникову, Алексею Модестову и Георгию Птичкину, оказавшим клиенту фирмы неоценимую услугу, в равных долях. Если на момент смерти завещателя кого-то из перечисленных граждан России не будет в живых, указанная собственность распределяется в равных долях между остальными. Если не будет в живых никого из перечисленных лиц, указанную собственность наследует племянник завещателя Аллен Савицки…

–  Находящийся в данный момент в КПЗ по обвинению в целом ряде тяжких преступлений, – прошептал Маркиз, – причиной которых и послужило дядино завещание…

Саянов недовольно покосился на Леню и продолжил чтение документа.

– Ну что ж, – Птичкин поглядел на Леню, – теперь настала пора нам с вами подвести итоги. Вот, – он протянул плотный конверт, – ваше вознаграждение, по десять тысяч долларов вам и вашей партнерше. Она рисковала жизнью… притом дважды.

– Угу, и Пу И тоже, – рассмеялся Маркиз и стал серьезным. – Мы в расчете, поскольку я начал заниматься этим делом по собственно инициативе, чтобы помочь старому другу.

– С вами приятно было иметь дело, – любезно сказал Птичкин, – но…

– Но? – Маркиз поднял брови. – Какое же но?

– Нет, я не о вас, – смутился Георгий Андреевич, – просто непривычно как-то… я чувствую себя каким-то самозванцем… У Михаила, оказывается, жена осталась, и мальчишек двое… она еще раньше от него ушла, когда он пить стал сильно… Модестов, опять же…

– Так-так, – Маркиз внимательно поглядел на Георгия, – послушайте-ка, что я вам скажу на прощание. Запомните раз и навсегда: вы ни в чем не виноваты. Вы не виноваты, что Аркадию Ланскеру пришла в голову мысль отблагодарить людей, которые когда-то давно совершенно безвозмездно спасли ему жизнь. Вы не виноваты также в том, что его внучатый племянник оказался подлецом и убийцей. Вы не виноваты, что остались живы в той аварии, а погиб киллер, такая уж судьба. Вы не виноваты в том, что жена Модестова осталась вдовой, а ваша – нет. Вы не виноваты в том, что жена Сыромятникова от него ушла. Вы можете поступать как хотите, но выслушайте совет: не вздумайте делиться наследством. Жена Модестова еще достаточно молода и здорова, от мужа ей остались вполне приличные средства. Разыщите семью Сыромятникова, помогите им, квартиру купите, что ли, в Ломоносове или, если они захотят, в городе. Устройте мальчишек в приличную школу, но не приучайте их к мысли, что есть добрый богатый дядя, который мучается непонятной виной и готов каждый месяц оплачивать все их капризы! Этим вы никому не поможете, а только навредите!

– Пожалуй, вы правы… – протянул Птичкин, – спасибо за науку… Кстати, о науке… Бабы мои совсем с цепи сорвались, что старая, что молодая, покоя никакого. Отправлю-ка я их в Париж недельки на три, пускай там магазины опустошают! А мы тут с Джулькой поживем спокойно, наукой займемся.

– Дело хорошее, – согласился Леня.

– Но одну вещь я должен сделать, – твердо сказал Птичкин, – и вы мне поможете…

К несколько обшарпанному зданию областной больницы подкатил новенький микроавтобус «Мицубиси», белый, с красной полосой. На фоне двух потрепанных больничных «Волг» автобус смотрелся как балерина Мариинского театра среди членов кружка самодеятельности при фабрике «Красная нить».

Автобус бесшумно затормозил, из него выскочили два санитара с носилками и неторопливо вылез человек среднего роста в темном костюме.