Путин, глядя в глаза Ходорковскому, сказал: «Действуйте, мне нравятся ваши планы». Но Путин не «прикрыл», как обещал, когда пришли за Платоном Лебедевым. И не «прикрыл», когда пришли за Ходорковским. Позднее стало понятно, что на момент последней встречи между бизнесменом и президентом работа спецслужб по ЮКОСу велась вовсю. Специальная группа была создана и начала «копать» под ЮКОС еще в конце 2002 года. Ее возглавил Юрий Заостровцев, в тот момент заместитель директора ФСБ, начальник департамента экономической безопасности. Заостровцев отличился в борьбе с двумя другими олигархами — Гусинским и Березовским. Первого российский президент считал врагом. Второго — другом, предавшим дружбу. Думаю, что в подоплеке «наезда» Путина на того или иного человека всегда есть скрытый или явный личный мотив. В случае с Ходорковским он был усилен стараниями друзей президента, у которых явно разыгрался аппетит. Сужу по результатам: основной актив ЮКОСа достался госкомпании «Роснефть», совет директоров которой возглавил все тот же Игорь Сечин. Они хотели ЮКОС, а для этого надо было убедить президента «убрать» Ходорковского.
МБХ: Полагаю, что изначально, во всяком случае у Путина, это была история про Ходорковского. Когда в головах его окружения возникла идея про ЮКОС — я не знаю. Думаю, скорее «до», чем «после».
Когда они ее сумели внедрить в голову Путина? Скорее «после», чем «до», иначе Абрамович не сунул бы голову в потенциальную петлю. Он ведь «выскочил» не без риска.
Но вообще-то интриги — это не мое. Могу ошибаться.
Личных мотивов Путину предлагали целую тьму. Какой из них зацепил некую «душевную струну»? Не знаю. Игорь Иванович — человек талантливый, нашел зацепочку или придумал. Кто разберет?
Врал ли Путин Ходорковскому, когда говорил, что ему нравятся его планы? Может быть. А может быть, в тот момент он еще не принял окончательного решения. Сделка с Chevron могла в равной степени понравиться и не понравиться президенту. Ее можно было рассматривать как рывок российской компании вперед, на международный уровень, что было в плюс и России. А можно было свести эту тему к банальному: Запад подбирается к нашему стратегическому сырью, Ходорковский настроен слишком проамерикански, ЮКОС выходит из-под российского влияния…
Собственно, такой псевдопатриотический, или государственнический, как его принято в России называть, подход и возобладал впоследствии в российской внешней и экономической политике.
Бывший глава администрации Путина Александр Волошин уверял меня, что Путину предполагаемая сделка с Chevron скорее нравилась, поскольку российская компания становилась самым крупным акционером ведущей западной нефтяной компании. А Роман Абрамович в разговоре со мной сказал, что эта сделка, учитывая характер и взгляды Путина, могла оказаться роковой ошибкой Ходорковского. Было несколько неожиданно услышать это от партнера Ходорковского по предполагавшемуся большому слиянию.
Бизнес-планы ЮКОСа в тот момент были грандиозными. Два слияния подряд, проекты в Восточной Сибири, богатейшей по запасам сырья и все еще недостаточно освоенной, труба на Китай… В случае слияния с Chevron, до которого оставался буквально один шаг, ЮКОС и его владельцы становились, конечно, куда менее уязвимыми в собственном непредсказуемом государстве. Думаю, те, кто спланировал «дело ЮКОСа», тоже это понимали.
МБХ: Кроме «трубы» и Восточной Сибири на повестке стояла мурманская труба для поставки в США («балансир» китайскому направлению), пилотный завод по технологии GTL (переработка газа в дизтопливо с дальнейшей закачкой в трубу — именно эту технологию мы рассчитывали получить от Chevron), Центр научных разработок, который мы построили в Москве для доработки и внедрения ряда новейших разработок, включая топливные элементы.
Проект с Chevron давал нам с Абрамовичем контроль над крупнейшей в мире нефтяной компанией, обладающей серьезнейшими технологиями в области шельфовой нефтедобычи и GTL. Это мог быть стратегический прорыв в области энергетики.
В 2006 году Chevron открыла серьезные запасы в Мексиканском заливе, а сейчас продвигается в области горючих сланцев.
Американцы получили бы гарантии поставок, а Россия — прямой выход не только на американский рынок сбыта, но и доступ к очень серьезным технологиям и ресурсам в ряде регионов.
Несомненно, что в случае слияния с западной компанией именно такая история произойти бы не могла, но это не означает, что отсутствовали бы другие, не менее эффективные методы. Во всяком случае при наличии готовности понести экономические потери для страны аналогичного масштаба.
Я сомневаюсь, что власть опасалась слияния компаний. Эту сделку было легко остановить на аппаратном уровне. Ведь необходимо было разрешение Антимонопольного комитета, согласие Минприроды и много чего еще.
Еще проще было запретить сделку с иностранцами. Скорее Путину затея понравилась, однако, как и всякий автократ, он крайне уязвим для манипулирования со стороны ближайшего окружения.
Что ему говорили — общеизвестно: от «украл всю нефть» и «руки по локоть в крови» до продажи «ядерного потенциала» американцам.
Чему он поверил — не могу сказать. Но объективно Путин счел мой арест и уничтожение ЮКОСа выгодным мероприятием, позволившим сразу «зачистить» политическую поляну от независимо финансируемых сил.
Все спонсоры прекратили платежи без согласования с Кремлем. Шаг объективно выгодный для действующей власти, но стратегически безответственный. Результат — скачок коррупции, ошибочные решения и падение предпринимательской активности.
Косвенное доказательство того, что уже в сентябре, то есть за месяц до ареста и еще до поездки Ходорковского по стране, раздражение Путина по отношению к нему достигло той стадии, когда он это особенно не скрывал, можно найти в не так давно опубликованной книге Джона Брауна[15], бывшего главы российско-британской компании ТНК-ВР. Он цитирует свой разговор с Путиным как раз в этот период. Если верить Брауну, Путин сказал о Ходорковском: «Я терпел этого человека слишком долго», имея в виду, как пишет автор, что бизнесмен Ходорковский начал играть в политику, а это «Путин считал непростительным».
Час Ходорковский гулял по коридору прокуратуры с адвокатом Антоном Дрелем. Это был последний час на свободе. Он им не воспользовался. Ждали, когда предъявят обвинение. У адвоката Дреля был телефон. Ходорковский никому не позвонил. Он просил Антона, когда все закончится, позвонить маме, передать ей, чтобы она приехала к жене и детям и пожила с ними какое-то время. Думаю, он представить себе не мог тогда, что за арестом последуют годы заключения, что бы он сейчас ни говорил. Ну, может быть, год, но не годы. Собственно, этого не мог представить себе ни один из бизнесменов, с которыми я обсуждала эту тему. Потом принесли толстенное обвинение. Такое же толстенное выкатили в свое время и Платону Лебедеву. Дрель понял, что сажают, и надолго. Обвинение вручал не главный следователь — Салават Каримов. Он, как выяснилось, не любит заниматься этим лично, поручает своим подчиненным.
МБХ: В прокуратуре, в рамках традиционного беззакония, допросили в качестве свидетеля, предложили подождать и спустя два часа предъявили обвинение. Допросили уже в качестве обвиняемого. Все скоренько. Суд — арест — Матросская Тишина.
Уйти из Генеральной прокуратуры, наверное, не дали бы, хотя нервы попортить им, наверное, было бы можно.
Звонить? Кому? Очевидно, Путин дал санкцию. Подставлять людей? Или в прессу? Так информагентствам мой адвокат сообщил сразу.
Следователи — Салават Каримов и Михаил Безуглый, остальных я не запомнил. В том, что они уже имели четкий приказ, не было ни малейшего сомнения.
