было не холодно, не голодно и не страшно. Она очень тревожилась за Лусу, которая, вымокнув, стала казаться совсем маленькой и щуплой.

Один раз они остановились, чтобы наскоро проглотить ондатру, пойманную Токло по дороге, но эта жалкая пища не могла утолить их голод. Каллик с трудом проглотила свой кусок, потому что больше всего ей хотелось бежать, бежать и бежать отсюда. Остальные чувствовали то же самое, поэтому вскоре продолжили путь.

Наверное, солнце уже садилось, когда они добрались до вершины горы, хотя из-за дождя трудно было сказать наверняка. К немалому огорчению Каллик, снега на вершине не оказалось, хотя соседние пики горделиво вздымали в небеса свои белые вершины. Издалека снег казался таким чистым, белым и хрустящим, что Каллик до боли хотелось зарыться лапами в его ледяную свежесть. К сожалению, у нее не было крыльев, как у Уджурака, чтобы долететь туда. Она была заперта на этой голой бесснежной горе, лапы у нее ныли от усталости, а где-то рядом были плосколицые…

Окинув взглядом расстилавшиеся впереди горные хребты и долины, Луса тихонько заскулила от разочарования.

— А я-то думала, что мы уже почти дошли! А тут еще идти и идти.

— Отсюда трудно судить, — возразил Уджурак, но голос его прозвучал глухо и бесстрастно.

— Давайте поспим немного, — предложил Токло. Он стоял, опустив голову и устало сгорбив плечи. — Если мы не отдохнем, у нас не хватит сил бежать дальше.

С того самого момента, когда они впервые увидели охотников, медвежата шли, почти не останавливаясь, и теперь валились с лап от усталости. Забыв обо всем на свете, Каллик повалилась набок и через мгновение уже спала.

Ей снилось, что плосколицые с огненными палками подползают к ним все ближе и ближе. Морды их были скрыты дымом, лапы грозно хрустели по лесной земле, а от запаха першило в горле. Наконец, вонь стала такой сильной, будто целое стадо огнезверей поползло по языку Каллик.

Ну да, конечно, как она сразу не поняла! Это же запах огнезверей… Только почему он такой сильный, и что делает тут, высоко в горах?

Каллик проснулась и села, морща нос. Бледная луна низко висела в небе, полускрытая тучами. Друзья крепко спали рядом, шерсть их вздымалась и опадала, как волны на море. На этот раз даже Токло не нашел в себе сил нести стражу.

Шерсть у Каллик стояла дыбом от какой-то непонятной тревоги. Она попыталась понять, сколько же времени они проспали. Судя по сырому холодку в воздухе, приближался рассвет.

И она до сих пор чувствовала запах огнезверей.

Каллик обернулась.

Что-то ползло внизу вдоль склона горы.

— Токло! — позвала Каллик. Видимо, в голосе ее было нечто такое, отчего он мгновенно проснулся и сел, потирая лапой морду. Луса и Уджурак тоже завозились, просыпаясь.

— Смотри, — сказала Каллик, кивая на маленькую, приближающуюся тень. Она уже чувствовала, как земля уходит у нее из-под лап, словно тающая льдина. Слепящий ужас начал застилась глаза. — Это они. Они не отстали.

Низкое рычание заклокотало в горле у Токло, и он впился глазами в темноту.

— Это огнезверь! — взвизгнула Луса, вскакивая. — Такой же, как тот, которого мы видели в лесу! Огнезвери этой породы могут покидать Черную тропу и лазить по горам.

— Теперь понятно, как они смогли нас нагнать, — процедил Токло.

С высоты огнезверь казался маленьким, как муха. Каллик очень хотелось, чтобы он и в самом деле был таким, тогда она раздавила бы его лапой и со страхами было бы покончено… Впившись глазами в огнезверя, она разглядела внутри у него плосколицых, которые указывали лапами на вершину горы, где стояли медвежата.

— Нужно уходить, — глухо сказал Уджурак.

Черное небо уже начало сереть, когда четверо медвежат спустились с вершины в зеленую долину, окруженную сосновым лесом и заснеженными горными пиками. Бледный серебристый свет луны просочился из-за туч, и дождь прекратился.

Внезапно шедшая впереди Луса резко остановилась, и Каллик едва не сбила ее с лап. Покрутив головой, черная медведица насторожила уши и завопила:

— Я слышу огнезверя!

— Это невозможно! — отрезал Токло, оборачиваясь к ней. — Он не мог так быстро забраться на вершину.

— А обогнуть ее кругом мог? — спросила Каллик, делая шаг к Лусе. Она хотела загородить ее собой, но маленькая медведица в панике заметалась по поляне, глядя в темноту.

— Я его слышу! — повторила она, а потом вскочила на задние лапы и, будто обезумев, замахала передними в воздухе. — Он идет прямо сюда! Он очень сердится. Он идет за нами! — она снова обернулась кругом.

— Я уверен, что… — начал Токло, но рев огнезверя не дал ему договорить.

В следующий миг огнезверь выскочил из-за склона горы и начал с ревом спускаться в долину. Дым и облака пыли вылетали у него из-под лап, глаза сверкали жутким огнем. Каллик обдало холодом, словно она с высоты прыгнула в ледяную воду. Впервые на ее глазах огнезверь сбегал с Черной тропы в долину, но страшнее всего было то, что он сделал это не просто так, а чтобы поймать и убить их всех!

— Бежим, — мрачно скомандовал Токло.

Прыгнув вперед, Каллик помчалась по траве и услышала рядом топот Токло.

— Если потеряемся, — пропыхтел он на бегу, — встречаемся у самого высокого дерева на краю долины.

Подняв голову, Каллик мельком увидела верхушку сосны, возвышавшуюся над деревьями в начале долины.

Она слышала, что огнезверь подбирается все ближе и ближе. Его рычание становилось то громче, то тише, в зависимости от того, бежал он по ровной земле или перелезал через камни и поросшие травой кочки. Как огнезверям удается бегать быстрее медведей, ведь у них такие маленькие черные лапы?

Обернувшись на бегу, Каллик увидела, что двое плосколицых стоят, высунув головы из спины огнезверя. В руках у них были длинные огненные палки, и они целились прямо в нее!

Бац! Бац! Вжжик!

Что-то со свистом пролетело над самым ухом у Каллик.

«Смертельные камешки!»

Она лихорадочно соображала. Луса была маленькой и черной, она легко могла спрятаться в тени между скал, так что плосколицые ее не заметят. Тем более если Каллик уведет их прочь.

— Луса! — закричала Каллик, оборачиваясь и ища глазами подругу. — Беги вон к тем скалам слева! Если успеешь добежать, спрячься там, а потом потихоньку перебирайся к деревьям. Беги быстрее, слышишь?

Она изо всех сил пихнула Лусу, и та со всех лап помчалась к камням.

А сама Каллик побежала в другую сторону. В серых рассветных сумерках ее белая шерсть бросалась в глаза, словно лужа тюленьей крови на белом льду.

Бац!

Она увидела, как Токло врезался в Уджурака и повалил его на землю за мгновение до того, как еще один смертельный камешек просвистел у них над головами.

— Превращайся, Уджурак! — взревел Токло. — Превращайся! Ты должен!

— Нет! — в отчаянии завизжал маленький гризли. — Я останусь с тобой! Я тебя не брошу! Я медведь и хочу быть медведем!

Бац, бац!

— Я погибну, защищая тебя, если ты сейчас же не превратишься, — прорычал Токло. Он сказал это тихо, но с такой яростью, что Каллик расслышала каждое слово даже сквозь топот собственных лап. В этот миг лапы едва не подвели ее. Она хотела остаться рядом с Токло, но знала,