лужайке, а также стрижет кустарник. Мосс просил передать тебе, что будет выполнять свою работу. Он ждет тебя.
– А как Бекки? – спросила девушка.
– Она с Моссом. Бекки клянется, что уничтожит всю армию янки, если ее малыш не вернется невредимым.
При упоминании о янки Виктория посмотрела на Эдварда. Он ответил ей свирепым взглядом, и она поспешно перевела глаза на Пола.
– Как они живут, Пол? Чем питаются?
– Тебе не нужно беспокоиться за них, дорогая. Мой отец уговорил Мосса зарезать борова, одного из тех, что Бодайн припрятал на болотах. У них есть огород и коровье молоко. И еще Мосс рыбачит.
Виктория с облегчением вздохнула.
– Я очень рада. Все это время я тревожилась за них, но не могла ничем помочь. Мне следовало бы знать, что твой отец не забудет про них. Он всегда был очень заботливым.
– Ты скоро станешь его дочерью, дорогая, так что неудивительно, что он заботится о твоих людях. Все соседи расспрашивали о тебе, Тори. Особенно мужчины, – добавил Пол с улыбкой.
– И что же ты им рассказывал?
– Ничего, Тори. Тем более – мужчинам.
Виктория рассмеялась. Пол же вдруг покосился на хозяйку и пробормотал:
– Ох, простите меня, пожалуйста. Я совсем забыл о вас. Но я так соскучился по Виктории…
– Ничего страшного, Пол, – ответила Матушка. – Я прекрасно тебя понимаю. Нетрудно вообразить, каким тяжким испытанием обернулась разлука для тебя и для Виктории.
– Безусловно, мэм, – подтвердил Пол и нежно поцеловал руку девушки.
Виктория снова взглянула на Эдварда. Под его сверлящим взглядом она чувствовала себя неловко. «Почему он так смотрит на меня?» – думала девушка.
Матушка же все видела и все понимала. Но она ничего не могла поделать.
Ужин прошел лучше, чем ожидала Эллис. Правда, Эдвард в беседе не участвовал, он молча слушал и наблюдал. После ужина все вернулись в гостиную, и Пол, взяв Викторию за руку, не сводил с нее глаз. В какой-то момент он вдруг повернулся к Эдварду, сидевшему на диване, и спросил:
– Мистер Ганновер, ваше ранчо находится по соседству?
– Совершенно верно, мистер О’Брайен.
– Должен признаться, что плохо разбираюсь в животноводстве, мистер Ганновер. Вы разводите коров?
– Крупный рогатый скот, мистер О’Брайен, – пробормотал Эдвард и нахмурился.
– Мистер Ганновер разводит также и лошадей, Пол, – сказала Виктория. – Мне говорили, – она улыбнулась Эдварду, – что у вас есть несколько замечательных чистокровок.
– Но ни одна из них не может сравниться с вашим Бунтарем, – ответил Эдвард.
– Пол, а как ты считаешь, Виктория сильно изменилась с тех пор, как вы виделись в последний раз? – спросила Эллис.
– Она стала еще прекраснее, миссис Андерсон. – Молодой человек улыбнулся девушке.
– Спасибо, Пол. – Она тихонько рассмеялась.
– Мне казалось, что вы не любите комплименты, миссис Фарради, – неожиданно проговорил Эдвард.
Девушка пристально взглянула на него и заявила:
– Мистер Ганновер, я ничего не имею против комплиментов, если они… уместны.
Эдвард еще больше помрачнел. Пол посмотрел на него с удивлением, затем снова повернулся к девушке.
– Тори, пожалуйста, поиграй и спой что-нибудь для меня. В тяжелые минуты я часто представлял, как ты сидишь за фортепиано и поешь…
– Конечно, я поиграю для тебя, Пол, – ответила Виктория. – Вы не против, мистер Ганновер?
– Буду весьма признателен, – пробурчал Эдвард. – Похоже, вашим совершенствам нет предела.
Пол взял девушку за руку и подвел ее к фортепиано. Она села на стул и пробежала пальцами по клавишам. Пол с ласковой улыбкой сказал:
– Ты знаешь, Тори, что я хотел бы услышать.
Она запела дивным сопрано, и молодой человек вторил ей глубоким баритоном.
Эдвард внезапно поднялся и, взглянув на Эллис, проговорил:
– Прошу прощения, но я действительно должен идти.
Матушка проводила молодого человека до двери. Он поцеловал ее в щеку и, ни слова не говоря, вышел из дома. За спиной его звучало:
Пришпорив лошадь, Эдвард поскакал в сторону города. Ему хотелось напиться. «Новая певичка в салуне – настоящая милашка, – думал он. – В конце концов, все женщины одинаковы».
Бодайн ужасно устал и рассчитывал провести грядущую ночь в собственной постели. Но сначала он решил завернуть в салун и промочить горло. В салуне было накурено и громко звучала музыка. Бодайн направился к стойке и заказал виски. Осушив стакан, он расплатился с барменом и уже собрался уходить, как вдруг заметил Эдварда Ганновера. Он подошел к молодому человеку.
– Ты не против, если я сяду?
