вокруг. Вдруг очередная вспышка осветила четыре фигуры впереди на их пути. Горайон остановился. Вперёд вышли два огра с дубинками, покрытыми железными шипами, позади остались фигуры женщины и мужчины в доспехах. Мужская фигура начала разговор:

 – Я ждал тебя, старик. Если ты так умён, как про тебя говорят, ты не будешь сейчас сопротивляться и останешься жив, как и твой приёмыш, – прогремел грубый голос, настолько сильный, что его не перекрыл даже шум дождя.

 – Я умён настолько, насколько мне позволила жизнь. А ты видно настолько же глуп, если думаешь, что я поверю тебе. Нет, я не сдамся и не отдам тебе того, что ты хочешь! – Горайону пришлось кричать, чтобы его услышали.

 – Значит, ты сам подписал свой приговор, старик. Убейте их!

 Огры двинулись на мудреца, но не успела Равена вынуть меч из ножен, как они упали, поражённые магией Горайона. Женщина также испытала на себе мощь магии и чудесным образом исчезла. Мужская фигура в доспехах шла прямо на них. Горайон посылал магические стрелы, но каждый раз, достигнув цели, магия рассеивалась. Приближаясь шаг за шагом, враг смеялся грубым смехом, который казался ещё грубее из-за закрытого забрала рогатого шлема. Равена приготовилась к сражению, но услышала шёпот приёмного отца:

 – Беги, дитя!

 – Что? Нет! Я не оставлю тебя одного!

 – Говорю тебе – беги! Ты должна остаться в живых! Ты – моя последняя надежда!

 – Нет, я не… – Тут Горайон взмахнул рукой, и страх захватил разум полудроу в плен. Она стремглав бросилась прочь.

 В этот момент фигура в доспехах подошла к Горайону вплотную, и за своей спиной сквозь шум ливня и раскаты грома Равена услышала крик человека, которого считала своим отцом. Слёзы застилали ей глаза, дождь хлестал по лицу, страх пульсировал в голове. Она бежала. Каждый куст, освещаемый молнией, казался ей фигурой в доспехах, а в ушах стоял крик Горайона. Она бежала. Она спотыкалась о камни, падала в грязь, ветви оставляли на лице следы. Она бежала. Страх всё сильней сжимал её сердце. Стеной лил дождь, и молния слепила глаза. Она бежала. Она бежала, пока не рухнула без памяти в какую-то канаву, и её сознание не провалилось в беспросветную тьму.

 Очнулась Равена от того, что кто-то тряс её и бил по щекам.

 – Равена! Равена, очнись! Равена, не притворяйся, я знаю, что ты жива.

 – А? Имоен… Имоен! – Опомнилась девушка и бросилась на шею названой сестре. – О, боги! Как я рада, что ты со мной, – слёзы ручьями лились по её светло-эбеновым щекам.

 – Я же говорила, что найду тебя, но не ожидала, что это будет так скоро. Но, Равена, что случилось? Где Горайон?

 – Я… Я не знаю. Он взмахнул рукой, и на меня вдруг нашёл такой страх. Я убежала…

 – Взмахнул рукой? Да он наложил на тебя заклятие страха. Зачем? Чтобы ты ушла?

 – Да. На нас напали. Пламя Абисса! Что же творится! За последние сутки меня уже дважды хотели убить. Первый раз – в Кэндлкипе, и второй – где-то здесь неподалёку.

 – Тебя хотели убить ещё в Кэндлкипе?

 – Да. Незадолго до того, как мы с тобой встретились у библиотеки. На меня сделали засаду в доме жреца.

 – Там был убийца? – С вселенским любопытством в голосе спросила Имоен. – И ты уничтожила его?

 – Их, – поправила её Равена, подымаясь с земли. Точнее это была грязь, смешанная с травой, и выглядела она не лучшим образом. – Там было двое убийц.

 – Двое, – восхищённо повторила девушка, Равена заметила, что на земле лежит потрёпанный короткий лук. – А почему ты думаешь, что и в этот раз хотели убить именно тебя?

 – Перед тем, как я скрылась с поля битвы, Горайон просил меня уйти. Он говорил, что я должна жить, и что я – его последняя надежда. А потом за спиной я услышала его предсмертный крик. Я никогда его не забуду, Имоен. Этот крик до сих пор звучит у меня в голове.

 – Ты думаешь, что Горайон… мёртв, – тихо сказала Имоен, вставая на ноги.

 – Я в этом уверена, – над назваными сёстрами повисла скорбная тишина. – Имоен, я очень рада, что ты так скоро меня нашла, но со мной рядом быть опасно.

 Девушка посмотрела Равене в глаза и вздёрнула бровь.

 – Я так понимаю, это намёк на то, чтобы я ушла? Ну нет уж, сестрёнка! Здесь пахнет настоящим приключением: опасным и загадочным. Поэтому ты от меня так просто не отделаешься. Без меня ты никуда не пойдёшь!

 Имоен упёрла руки в бока, и Равена вздохнула, потому что знала, что когда она делает так, переубедить её не хватит сил даже у самого опытного инквизитора.

 – Ну ладно. Тогда давай начнём наше «настоящее приключение: опасное и загадочное» с того, что найдём то место, где ночью на нас напали. Только вот как?

 – Очень просто. Нужно идти по коридору, который ты проделала в зарослях. Я вообще удивляюсь, как этот твой убийца тебя не нашёл, – посмеиваясь, сказала Имоен.

 Равена посмотрела в сторону, куда она указывала. И правда: в зарослях колючего кустарника поломанные ветки образовывали ход.

 – Да-а-а, – почесала затылок полудроу. – Ну что же, держи наготове лук – нас здесь могут ждать, – она потянулась за мечом, но ножны были пусты. Видно она обронила меч, когда бежала. Оглядевшись вокруг, воительница увидела увесистую палку. Вооружившись ей, она кивнула сестре, чтобы та шла за ней. Имоен хихикнула: очень уж дурацкий вид был у Равены.

 Они медленно побрели по проходу в кустарнике, всматриваясь в заросли и прислушиваясь к каждому шороху. Вдруг Равена наступила на что-то твёрдое. Под её ногой лежал новенький двуручный меч. Кустарник закончился, и девушкам открылась широкая поляна. На ней рядом с трупами двух огров лежал Горайон. Он был белее снега и холоднее родниковой воды. Имоен закрыла своё лицо руками, а Равена не могла отвести глаз с лица приёмного отца. По щекам потекли слёзы. Только теперь в голове забилась колючая мысль: «Он мёртв…» Билась яростно, пронзая острыми иглами воспоминания. «Отец... Папа. Папочка!» – Закричало что-то внутри неё. Равена вдруг вспомнила, что звала его отцом только в его присутствии. За глаза всегда он был для неё Горайоном. Человеком, который не побоялся удочерить полудроу. Именно ему она должна быть благодарна за то, что зла нет в её сердце, что кровь её предков не властна над ней. Он дарил ей столько любви и тепла, а она… не отдавала ему и трети. Она любила его, слово Горайона для неё было законом. И всё же в определённый момент она стала вести себя с ним как приёмная дочь с приёмным отцом. «Прости…» – Беззвучно прошептали её губы. – «Это я виновата…» Груз внезапно навалившейся вины будто отобрал у неё все силы. Не было сил даже плакать. Слёзы просто текли сами собой.

 – Имоен, мы должны похоронить его, – выдавила из себя Равена.

 – Как? – Всхлипнула девушка. – У нас только твой меч да мои стрелы. Нам не выкопать глубокой ямы.

  – Мы возложим тело нашего отца на погребальный костёр, а пепел развеем над морем.

 Вытирая слёзы, Имоен кивнула. Вскоре на поляне выросла куча хвороста. Аккуратно приподняв тело Горайона, сёстры положили его сверху. Он казался прозрачным как стекло и таким же хрупким. Равена посмотрела на рану от меча убийцы – её отец умер без мучений. Невдалеке лежала никем не тронутая дорожная сумка. Имоен, хлюпая носом, копалась в ней, в надежде найти что-то, что поможет разжечь костёр. Вдруг она наткнулась на свиток

 – Равена, это – то самое письмо, о котором я тебе говорила. Некто, пославший его и подписавшийся просто «Э.», предупреждает Горайона о приближающейся опасности и советует уйти из Кэндлкипа. Также он говорит, что пора дать волю судьбе, ибо скоро предсказания исполнятся.

 – Вот почему Горайон… – Она осеклась. – Отец… стал таким странным. Он получил это письмо, но долго не решался уйти и «дать волю судьбе», – Равена вытерла слёзы. – Вот только возникает вопрос: «Какая роль во всем этом отведена мне?»

 – Это мы узнаем, если будем двигаться вперёд.