на другого человека. Зачем ему стража?

 Слова ведьмы из Рашемана заставили что-то шевельнуться внутри Равены. «Как я могла подумать об убийстве? Только не здесь! Только не в Кэндлкипе!» – Ужаснулась она своим мыслям после слов Ковераса.

 – Для пущей важности.

 – Если б всё т-так просто, Им-моен, – вздохнул Халид.

 Удивлённые взгляды перебежали с полуэльфа на его жену.

 – У меня из головы всё не выходили слова вашего учителя Карана о людях, которые стали сами не свои, – задумчиво произнесла Джахейра.

 – Доппельгагены? Такое может быть? – Разволновалась Имоен.

 – Это не «может быть», это «есть наверняка». Мы точно видели нескольких. Кое-кто под вопросом. В общей сложности их может тут быть чуть меньше десятка.

 Слушатели задумались.

 – Что же это получается? – Рассуждала Дайнахейр. – Рьелтар знает, что напасть на него никто не может, но и не исключает такую возможность.

 – Более того, это кто-то, кто может проникнуть в Кэндлкип и без зазрения совести пролить тут кровь, – поддержала её Имоен.

 – Значит, есть кто-то, кому совсем не на руку эти переговоры, – закончила Равена, мысленно ругаясь на себя за то, что сама несколько минут назад она именно об этом и думала.

 – Кстати о переговорах, – поднялась Джахейра. – Рыцарей Щита нигде не видно. Переговоры ещё не начались.

 – Значит, у нас есть ещё время. Подумать только: скоро это приключение закончится, – толкнула Имоен названую сестру локтем в бок.

 – Да. И наша цель так близко…

 Равена снова вспомнила Ковераса, и в её воспоминании его чёрные глаза сверкнули жёлтым огнём.

 – Ох, я чуть не забыла. Ребята, может, конечно, эгоистично просить об этом в такой момент, но… Если переговоры ещё не начались, можно подняться в комнату Горайона? Кто знает, чем закончится наша встреча с Железным Троном. Мне хочется узнать, что там оставил мне мой приёмный отец.

 – Этот вопрос даже не обсуждается, Равена, – жёстко ответила друид и, увидев удивлённое лицо подруги, поправилась: – Даже если Железный Трон уже встретился с Рыцарями Щита, я не могу запретить тебе забрать то, что принадлежит тебе.

 – А без меня-то справитесь? Уверены? – Засмеялась воительница.

 – Мы знаем, что ты об-бязательно придёшь к нам на пом-мощь, – подмигнул ей Халид.

 – Тогда вперёд! В смысле наверх.

 На третьем этаже Равена обернулась в сторону широкой открытой двери, около которой дежурили люди со знаком Железного трона на доспехе. Рыцарей Щита по-прежнему не было видно. У длинного стола стояли двое мужчин. У одного из них в волосах серебрилась седина, другой (чуть моложе) случайно поднял взгляд и увидел полудроу. Он ухмыльнулся  и легонько тронул седого за локоть, призывая обратить внимание. И тот удостоил девушку такой же насмешливой улыбкой. Они знают, кто она такая. Знают, зачем она сюда прибыла. И уверены, что она ничего не может им сделать. Кто же из них Рьелтар?

 В ответ на ухмылки Равена лишь фыркнула и поспешила догнать друзей на лестничной площадке четвёртого этажа, где Имоен рассказывала, как пройти к их бывшей комнате. Кто теперь там живёт? Кто спит на их кроватях и складывает вещи в их шкафы? Смотрят ли они из их окна за горизонт и мечтают или просто сидят за их письменным столом и переписывают манускрипты? В сердце у Равены противно завозилось что-то вроде детской ревности. Когда ребёнок уже позабыл про некую игрушку, но стоит другому взять её в руки, тут же ему становится нужна именно она.

 Времени было у них не так уж и много, а потому они снова продолжали подъём. Потому что покои Горайона… Бывшие покои Горайона находились этажом выше. Знакомые лица улыбались им навстречу, но Равена не знала, улыбаться ли ей в ответ или держать меч наготове.

 В комнате, где раньше жил приёмный отец девушек, ничего не изменилось. Напротив двери – у окна – стоял письменный стол. На нём до сих пор лежали книги, свитки, стояла чернильница с запасными перьями. На краю стола стопкой лежали листочки пергамента, скрепленные будто тонкие книжечки. Пол всегда был застелен ковром. Он лежал тут и сейчас, поэтому в комнате никогда не было эха. На узкой кровати, в головах которой стоял платяной шкаф, две маленькие девочки когда-то слушали сказки своего воспитателя. Горайон рассказывал так интересно, что вечера пролетали незаметно. Летом он раскрывал окно настежь, снимая с подоконника ярко-красную герань. Прохладный ветерок гулял по комнате, шевеля листочки и перья. Зимой маленький камин в углу потрескивал дровами, одаривая теплом и погружая комнату в сказочный мир теней и отсветов. Обычно Горайон ставил кресло с высокой спинкой, резными подлокотниками и гнутыми ножками посередине комнаты и, сидя в нём, заставлял двух непосед замереть на время рассказа. Теперь это кресло стояло у стены прямо под рисунками, которые дарили Горайону названые сёстры. Имоен провела по нему кончиками пальцев. На нём мужчина с бородой в длинной мантии держал за руки двух девочек. У одной из них торчали в разные стороны рыжие хвостики, а у другой лицо было густо замазано чёрной тушью, и белые косички казались разной длины. Девушки тихо похихикали над своим творчеством.

 Равена подошла к столу. Сердце её замирало. Она с трудом сглотнула ком. На подоконнике стояла увядшая герань. Листья её пожелтели, потускневшие красные лепестки осыпались. Рядом оказался кувшин с водой. Полудроу полила цветок, и почва жадно впитала влагу. Девушка открепила ножны и бросила их на кровать.

 На скреплённых листочках, что лежали стопкой на столе, значились какие-то пометки, таблицы и графики.

 – Что это? – Полюбопытствовала Имоен.

 – Наблюдения, – тихим голосом ответила полудроу. – Наблюдения за мной. С того момента, как я пришла в Кэндлкип.

 – «Первое слово, написанное самостоятельно: «папа»», – процитировала Имоен.

 – Кто бы сомневался, – хмыкнула Джахейра. – Ты не возражаешь, если я  почитаю эти записи? Так хочется узнать, какая ты была в детстве.

 – Не лучше, чем сейчас. Поверь, – отмахнулась от неё Равена очередными сшитыми листочками, и на пол упал небольшой прямоугольничек пергамента.

 Имоен тут же оказалась под столом и достала оттуда пожелтевший лист, сложенный в четыре раза и скреплённый печатью. На одной стороне значилось: «Равене».

 – Письмо? Мне?

 Дрожащими руками она взломала печать.

 – Это почерк Горайона! – Неожиданно воскликнула она, будто оказалась рядом со своим приёмным отцом.

 – Вот это да! – Завистливо присвистнула Имоен. – Письмо с того света. Ну же, читай вслух. У тебя же нет секретов от своей команды?

 Равена улыбнулась растеряно и выполнила просьбу названой сестры.

 – Здравствуй, моя дорогая Равена, – начала она ломким голосом. – Если ты читаешь это письмо, значит, меня постигла безвременная кончина, и я так и не рассказал тебе главную историю. Историю твоего рождения.

 – Значит, Горайон знал, что может погибнуть, – громко прошептала Имоен, за что Джахейра шикнула на неё.

 – Твоя мать умерла, давая тебе жизнь, – продолжала, не останавливаясь, полудроу. – Меня объединяла с ней связь большая, чем просто дружба. Проще говоря, мы были любовниками. После её смерти я посчитал себя ответственным за твою жизнь и решил воспитать, как собственную дочь. Надеюсь, что и ты принимала меня, как своего отца.

 – А вдруг он и был твоим настоящим отцом, только не знал об этом, – снова вмешалась Имоен.

 – Да подожди ты! Я и половины письма не прочитала, – нахмурилась на неё Равена. – Где я