аппаратов, в крайнем случае – пусковых устройств, но не задумываясь об антеннах и приборных стойках корабельных систем управления ракетным оружием, возможно, просто не подозревая об их необходимости.
Как и следовало ожидать, на первом этапе развития отечественного морского ракетостроения до принятия на вооружение был доведен только один комплекс «Комета». Позднее на базе этой авиационной системы были разработаны корабельный и береговой комплексы, последний из которых также поступил на вооружение и эксплуатировался много лет Кроме того, авиационная «Щука» послужила прообразом первого отечественного корабельного комплекса с ракетой КСЩ (корабельный снаряд «Щука»), поступившего на вооружение значительно позже, к концу 1950-х гг.
Следующий период с середины 1950-х по первую половину 1960-х гг. стал этапом становления соответствующей отрасли морского ракетостроения. Успешное создание в предшествующие годы первых систем наведения противокорабельных ракет, разработка пригодных для размещения на ракетах относительно компактных и легких спецзарядов, растущая угроза со стороны авианосной авиации не только для прибрежных, но и для центральных районов СССР обусловили ускоренное развитие ракетного оружия Партия и правительство в середине 1950-х гг. принимают ряд постановлений по созданию «реактивного вооружения» для флота, проектированию и строительству соответствующих кораблей-носителей К созданию крылатых ракет наземного и морского базирования наряду с ранее задействованными организациями привлекались также и мощнейшие ОКБ А.Н. Туполева, С.А. Лавочкина. С В. Ильюшина, В М Мясищева, а также коллектив Г.М. Бериева Однако, за исключением почти полностью переключившегося на ракетостроение С. А Лавочкина, крылатые ракеты рассматриваются «самолетчиками» как «принудительный ассортимент» и ни одна из их разработок в этой области не доводится до серийного производства и принятия на вооружение Напротив, почти монополистом по крылатым ракетам для флота становится воссозданный после расформирования в 1953 г коллектив В.Н. Челомея – ОКБ-52, создавший в эти годы «стратегическую» П-5, а также целый спектр противокорабельных изделий: П-35 для надводных кораблей, П-6 для применения с всплывающих подводных лодок и «Аметист», стартующий из-под воды Кроме челомеевских ракет на вооружение флота поступают катерные П-15, спроектированные под руководством А.Я. Березняка в дубнинском филиале ОКБ-155 («микояновской фирмы»). К разработке систем управления помимо КБ-1 подключаются относящиеся в те годы к судостроительной отрасли НИИ-49 и НИИ -10 Развертывается строительство надводных и подводных ракетоносцев
Развитие отечественных крылатых ракет в последующие два десятилетия шло в основном по пути дальнейшего совершенствования характеристик созданных к середине 1960-х гг. противокорабельных комплексов в направлении многократного наращивания дальности, обеспечения высокой сверхзвуковой скорости, малой высоты полета, повышения избирательности и помехозащищенности систем самонаведения. «Стратегическое» направление в эти годы не получило дальнейшего развития из-за очевидных преимуществ баллистических ракет при решении задачи поражения стационарных объектов.
На смену П-6 пришел «Базальт», а затем 'Вулкан», на базе «Аметиста» был создан «Малахит», поступивший на вооружение не только подводных лодок, но и малых ракетных кораблей, а модернизированный комплекс П-15 (П-15М) нашел применение не только на катерах, но и на кораблях размерности эсминцев. Вслед за П-15М коллективом Березняка была разработана уникальная ракета «Москит», сочетающая предельно низкую высоту на всей траектории полета со скоростью, более чем вдвое превышающей звуковую. Высшим достижением коллектива Челомея в эти годы стал комплекс «Гранит», совместивший возможность подводного старта и полностью автономную от носителя систему управления, ранее реализованные на «Аметисте» и «Малахите» с большой дальностью и высокой скоростью.
Наряду с этими достижениями в развитии отечественных крылатых ракет в 1950-1970-е гг проявился и ряд недостатков.
Во-первых, повышение летно-тактических характеристик ракет достигалось дальнейшим ростом их массогабаритных показателей. Между тем и исходные образцы противокорабельных ракет уже характеризовались внушительными массами и габаритами. Помимо извечного отставания по уровню миниатюризации элементной базы бортовой аппаратуры это определялось и боевыми задачами, стоящими перед отечественными ракетными комплексами.
Флоты вероятных противников СССР были многочисленны и включали в свой состав немало крупных кораблей с солидной конструктивной защитой, требовавшей комплектации ракеты мощной боевой частью. Противостоящая возможным ракетным ударам советских кораблей система противовоздушной обороны диктовала высокие скоростные показатели отечественных ракет Корабельная авиация вероятных противников обеспечивала контроль надводной обстановки на дальних подступах к охраняемому соединению, что определяло необходимость применения советского ракетного оружия с больших, загоризонтных, дальностей. Таким образом, от противокорабельных ракет требовался высокий уровень летнотактических показателей, достигавшийся ростом массогабаритных показателей. Разместить их можно было только на специальных кораблях-носителях, образовавших новый класс ракетоносцев (ракетных крейсеров, больших и малых ракетных кораблей и катеров), на которых это оружие устанавливалось зачастую как практически единственное, а не в дополнение к другому вооружению.
Во-вторых, необходимость разработки по сути нового корабля под очередную модификацию оружия стала проклятием отечественного кораблестроения. Одним из немногих исключений были атомные подводные лодки первого поколения проекта 675, поэтапно перевооружавшиеся с П-5 на «Базальт», а затем и на «Вулкан». Аналогичная ситуация сложилась и при создании баллистического ракетного оружия: только носители первого поколения проектов 629 и 658 удалось переоснастить с требующего всплытия для пуска ракет комплекса Д-2 на обеспечивающий подводный старт Д-4. Кроме того, несколько носителей баллистических ракет комплекса Д-5 – атомоходов проекта 667А – было переоборудовано в опытовые корабли для испытания новых типов ракет, в том числе и крылатых.
При разработке новой ракеты не обеспечивалась даже преемственность по габаритам, что почти приравнивало модернизационный ремонт по стоимости и срокам к постройке нового корабля. Напротив, в США для большинства стратегических подводных лодок постройки середины 1960-х гг. осуществлялось последовательное перевооружение с «Полариса» на «Посейдон», а затем и на «Трайдент-1» с поддержанием достаточной боевой эффективности вплоть до вывода субмарин из строя в конце XX века.
Третий характерный недостаток отечественных ракет являл собой оборотную сторону одного из их основных достоинств – большой дальности стрельбы. Для загоризонтного целеуказания потребовалось создание специальных авиационной и космической систем, но их устойчивость в боевой обстановке представлялась весьма сомнительной. Более надежной казалась практика непосредственного контроля за авианосной группой вероятного противника отечественным кораблем слежения Однако вряд ли в условиях острого международного кризиса зарубежные адмиралы продолжали бы спокойно любоваться советскими кораблями на дальности прямого артиллерийского выстрела по их авианосцу.
Между тем развитие зарубежного противокорабельного оружия шло по пути создания малогабаритных ракет с умеренными летно-тактическими характеристиками. При этом задача прорыва ПВО решалась массированным применением дозвуковых низколетящих ракет в расчете на перенасыщение системы ПВО большим числом воздушных целей при малом времени их пребывания в зоне обнаружения советских корабельных РЛС. Ориентация зарубежных флотов на подобные противокорабельные ракеты обеспечила возможность оснащения ими большинства их боевых кораблей (за исключением разве что десантных и минно-тральных).
Другим направлением в зарубежном ракетостроении стало создание дозвуковых стратегических
